3
Анатолий Иванович Дорогой, помимо того, что был человеком мудрым и предусмотрительным, обладал поистине волчьим чутьем на опасность. Это редкое по нынешним временам сочетание качеств позволило ему счастливо пережить бурную дворовую юность, не менее горячую ларечно-кооперативную молодость и давало надежду на спокойную старость.
Но с некоторых пор стал Анатолий Иванович замечать за собой странности. То он забывал подписать важные бумаги, положенные Юлей на стол, то вдруг ни с того ни с сего откладывал заключение долгожданного контракта на несколько дней, а то и вовсе отказывался от многообещающих сделок без видимых причин. Непоследовательность и нелепость этих поступков встревожила Анатолия Ивановича, и он, никогда не страдавший излишней паранойей, решил, что к нему присосался чтец.
Придя к этому заключению, Дорогой не раздумывал больше ни мгновения и был абсолютно прав — если чтец существовал не в одном лишь его воображении, то в любую секунду он мог узнать об этих подозрениях. Анатолий Иванович набрал номер Читальни, и через час в его кабинете был установлен ментальный подавитель, по-простому — «глушилка», а в небольшой комнатке между кабинетом и приемной новый сотрудник фирмы выслушивал пахнущую пивом и бабами историю Вовика. А никто и не говорил, что работа мыслехранителя легкая.
Вообще-то, афишировать мне себя нельзя. Истинная деятельность мыслехранителя должна была оставаться для сотрудников фирмы тайной за семью печатями. Официально должность звучала нейтрально: то ли «консультант по общим вопросам», то ли «специалист по альтернативным методам защиты», то ли еще как, словом — ненужный человек, принятый по блату и в рабочем процессе не участвующий.
Частым гребешком я «прочесал» головы почти всех сотрудников фирмы и, как всегда бывает в таких случаях, накопал много интересного. Например, я узнал, что Славик, первый зам, спит с женой шефа, и что сам шеф об этом догадывается, но смотрит сквозь пальцы; узнал, что главбух приворовывает по мелочам и даже не считает это воровством; узнал, что Юля влюблена в шефа не на шутку и совершенно, при этом, бескорыстно. Много любопытного я выяснил о становлении и возмужании фирмы. Но вся эта информация не имела никакого отношения к покраже начальственных мыслей и потому не подлежала озвучиванию ни при каких обстоятельствах. Контракт не предусматривал шпионаж в пользу директора. Моя цель была найти чтеца.
Сперва я заподозрил Немого — уж больно странным был его внутренний мир и загадочно-бесцветны мысли. Прочесть Немого было трудно: образы будто тонули в непроницаемой пелене безразличия ко всему, что не касалось защиты и благополучия шефа. Все это казалось таким нарочитым, что невольно наталкивало на мысль о ловкой маскировке, сродни той вуали, что я набрасывал на сознание босса. Потом от подозрений пришлось отказаться — Немой был сумасшедшим, а его сумасшествием был Дорогой. Эта одержимость, эта собачья преданность, уходящая корнями в далекие годы молодости, превратила Немого в маньяка. Быть с шефом, умереть за него, давно стало смыслом всей жизни Немого. Словом, это мог быть кто угодно, только не Немой.
Не обнаружив чтеца в ближнем окружении Дорогого, я позволил себе немного расслабиться. Теперь стало ясно, что проникновения, если и имели место, то осуществлялись не внедренным в организацию агентом, а людьми со стороны. Произойти это могло где угодно: на улице, в клубе, в банке, в любом общественном месте, где бывал бизнесмен. Поэтому я неотступно следовал за шефом всюду, куда бы он ни направлялся.
Прождав несколько недель, но так и не дождавшись нападения, мы с боссом решили спровоцировать вора. Один за другим были пущены слухи о важных сделках, якобы намечающихся на ближайшее время, но чтец не клюнул. Я начал серьезно сомневаться в его существовании. Но тут вошла в завершающую фазу операция «Транснефть».
В соответствии с условиями договора, сегодня мне должны были провести ментоскопирование или, говоря языком Вовика, «пропустить мозги через дуршлаг». Клиент Читальни должен быть на сто процентов уверен, что его мыслехранителя не перевербовал конкурент. Именно поэтому накануне любых серьезных дел стражу мыслей и устраивают головомойку.
4
Читальня — организация солидная и суровая. Недетская, прямо скажем, организация. Главный офис располагался в пригороде, в фамильном особняке каких-то древних князей. Массивное трехэтажное здание с колоннами и кариатидами, с ухоженным парком, фонтаном и скромной табличкой на двери: «Охранное агентство „Оплот“.» Всякий раз, бывая здесь, я испытывал ощущения, сходные с ощущениями кролика, против воли бредущего в пасть удава. Шутка ли сказать: тотальное ментоскопирование.
Нас встретил у порога конторы сам директор, невысокий подвижный толстячок с радушной улыбкой и холодными глазами. Фамилия его была как под заказ сработанная — Мозговой.
— Здравствуйте, дорогой Анатолий Иванович! — Распахнул толстячок короткорукие объятья вышедшему из машины Дорогому.
— И вы здравствуйте, Федор Тимофеевич! — Босс обнялся с Мозговым. — Вот, приехал, как договаривались.
— Вижу, вижу, что приехали, — Федор Тимофеевич кивал, не переставая улыбаться, — и правильно сделали, что приехали. Пойдемте, все готово.
Босс обернулся к нам.
— Немой, Вовик, остаетесь здесь, Саша — со мной.
Я двинулся следом за боссом, мимоходом уловив тень недовольства Немого и автоматически набрасывая вуаль на мысли начальства — предосторожность излишняя, так как в Читальне стояла точно такая «глушилка», как и в офисе.
В просторном кабинете Мозгового мы развалились в глубоких кожаных креслах, и босс, отказавшись от предложенной выпивки, сразу приступил к делу.
— Федор Тимофеевич, как я уже сказал вам по телефону, на завтра у меня запланирована серьезная сделка, — он сделал многозначительную паузу, по величине которой Мозговой должен был судить о масштабах сделки, — и, в соответствии с контрактом, я хотел бы проверить лояльность своего нового сотрудника.
— Совершенно с вами согласен, — медовым голосом пропел Мозговой, — тактичность и доверчивость — враги бизнеса. А что, наш воришка себя так и не проявил? — он странным образом ухитрялся смотреть одновременно и на меня, и на Дорогого.
— Нет, но если он существует — завтра мы его поймаем, — ответил я.
— А если и завтра он не объявится, вы что, бросите меня? — с угрозой в голосе спросил Дорогой.
— Что вы, что вы, — всплеснул лапками Мозговой, — никто вас не бросит. Мы готовы сколь угодно долго обеспечивать вашу защиту.
Вот, что значит мастер переговоров, так повернул, будто мы одолжение Дорогому делаем, а то, что оплата услуг мыслехранителя обходится предводителю кортесов на порядок дороже, чем весь штат бодигардов, осталось за кадром. Но и Дорогой был не простак.
— В случае продления контракта, я думаю, целесообразным было бы пересмотреть некоторые пункты договора. В частности, финансовый раздел.
— Думаю, рано заглядывать вперед, но к диалогу мы всегда готовы, — туманно ответил Мозговой.
Помолчали.
— Федор Тимофеевич, вы позволите вопрос?
