На этом запас активной жизненной силы иссяк, и мужик, как мешок, свалился с ветки на землю.
Иван кинулся к нему с нехорошим предчувствием. Действительно, упасть с такой высоты и не свернуть шею было непросто. Но тело упавшего не было бездыханным. Оно храпело во сне.
— Петр, — представился муж Анны, протягивая Ивану мягкую широкую ладонь. — Так что, на рыбалку к нам?
— Я вот уже и пытался сегодня, да как-то не клевало, — смущенно проговорил Иван.
— Конечно, тут места непростые, — с философскими нотками в голосе проговорил Петр, — не каждому дано рыбку поймать в нашей речке. Да ты не стой на пороге. Анна! Давай на стол!
Иван чувствовал себя слегка неловко после неудачной рыбалки. Он надеялся принести свежей рыбы к столу, да вот не сложилось…
Анна возникла и в мгновение ока накрыла на стол. Даже вчерашняя пол-литра недопитая появилась, приведя Петра в восторженно-веселое состояние. Борщ шел под водку восхитительно…
— Вот, Иван, ты человек образованный, скажи, — Петр внезапно переменил тему, — вот если, к примеру, к базе НАТО подлететь на бреющем полете. Заметят?
Иван поперхнулся от неожиданности.
— Ну, смотря какая база. Обычно там всякие локаторы, охрана, — вяло ответил он.
Казалось, что его ответ обрадовал Петра.
— А! Вот я и говорю! Локаторы эти же — они же самолеты или там ракеты видят. Железные! А если не самолет?
— Кому говоришь? — не понял Иван.
— Ну… — замялся Петр, — это мы так, с мужиками спорили. Так если не самолет, а, например, живое создание, то не заметят?
— Ну, от птиц базы не охраняют, — улыбнулся Иван. — Разве только чтобы в турбину самолета не попали.
— А что, затянуть может? — обеспокоился хозяин. — Это подумать надо.
— Да что за мысли у тебя? — Иван не понимал, откуда в селе такие милитаристские настроения. — Ты что, кур своих на базу натравить хочешь? Да и где тут база?
— Ну, тут нету, а под Киевом и построить могут, слыхал, что там творится? А теща моя там до сих пор живет! О ней думаю! Старенькая она.
После обеда Петр сообщил, что сейчас он отлучится, но вернется вечером специально, чтобы успеть с Иваном на вечерний клев.
— Мужики тоже пойдут, — многозначительно добавил он.
Иван, благодушный после сытного обеда, молча кивнул.
Через минуту раздался грохот. Залапанные пустые рюмки на столе забренчали, да и все вокруг, казалось, мелко завибрировало.
— Анна, это что? — Иван кинулся в прихожую, где мгновение назад хозяйка гремела ведром.
— Да успокойся, — вяло махнула рукой Анна, — мужик мой, он же на бульдозере работает. Вон, завел, поехал что-то там ровнять. Угомона на него в субботу нету.
— Видать, заработает? — попытался Иван сгладить неловкость своего испуга. — Работа внеурочная…
— Какие там деньги, — вздохнула Анна. — Тут он… Да ладно. Приедет к вечеру.
Казалось, Анна хотела ещё то-то сказать, но молча вышла во двор.
После обеденной водки Ивану захотелось поговорить.
— А вы что, вчера гуся резали? — догнал он Анну. — Вон, куча перьев тут была.
— Не резали никого, — неожиданно резко ответила она, — показалось тебе. С кур нападало. Ладно, дела у меня…
Было очевидно, что продолжать разговор она не собирается. Насыпала зерна курам, накормила свинью и ушла на огород.
— Мы сначала донки поставим, в ночь оно сработает, — излагал план действий Петр, примостив на плече тяжелые весла. — Ну, а потом костерчик разведем. Ухи наварим. Мы с мужиками, как соберемся на рыбу, так до утра, бывает, сидим. Места-то — знатные!
Прямо на пологом берегу речки просмоленным брюхом кверху лежала лодка. Не ахти какая, так — плоскодонка.
— Ну, ты пока наливай, — Петр, казалось, видел сквозь плотную ткань Ивановой сумки, — а я пока тут весла поставлю.
Выпили за успех и чтобы клевало.
Донки Петр снарядил ловко и с почти профессиональной сноровкой закидывал, низко наклонившись над почерневшей к вечеру водой.
Возвратившись на берег, Иван увидел, что там, у брошенной сумки, их уже ожидали три мужика. Один из них, самый старший, несмотря на разгар лета, был в ношеном ватнике, каракулевой серой кепке, кирзовых сапогах и выбивающихся из ансамбля почти новых джинсах. Старшего звали Мокей Александрович. Именно так он представился, протянув сухонькую ладошку Ивану.
— А это Стас и Вася, — махнул рукой в сторону остальных прибывших, представив их как не самых важных участников вечерней рыбалки.
Были эти двое совершенно безликими.
Звоночек на удочке, оказалось, врал. Никакой поклевки не было. Иван решил на минутку задержаться у воды, сполоснуть лицо и прийти в себя. Бессмысленная болтовня у костра почему-то раздражала и сбивала с того благодушного настроения, которое не покидало его со вчерашнего вечера. Когда костер с сидящими мужиками показался из-за густого прибрежного куста, Иван почувствовал какое-то изменение в сидящих вокруг огня местных. Казалось, они приблизили головы друг к другу и шептались о чем-то так, чтобы никто другой не услыхал. Хрустнувшая под ногой ветка вспугнула мужиков, и они резко подались на свои места. Повисла неприятная пауза.
— Чего затаились, аксакалы? — решил Иван разорвать молчание. — Что замыслили?
— На то и разум человеку дан, чтобы мыслить, — с неожиданными нотками проповедника в голосе сообщил Мокей Александрович.
— Вот скажи, Иван, ты человек городской, вы там все знаете, — включился в разговор Петр. — Вот вы там как считаете, конец света будет?
Иван никак не ожидал такого вопроса. Хотя к местным парадоксам пора уже было привыкнуть.
— Чего это вас всех на философию потянуло? — хохотнул он. — С чего вдруг конец света? Как мне кажется, так уже давно наступил. Куда же хуже?
— Вот мы тут думаем, что когда совсем конец наступит, — вмешался то ли Стас, то ли Вася, — то знак должен быть! Знамение! Чтобы спастись могли, например…
— А что без меня? — прервал его голос из темноты. — Чего вдруг собрались, и без меня?
В круг света от костра вступила странная личность. Высокий худой мужчина, несмотря на лето одетый в длинный пыльник неместного покроя. Ивану показалось, что рубашки под пыльником не было.
— А, Буккер! Мы думали, ты уже не придешь! — Мокей Александрович вскочил и стал пожимать руку пришедшему. — Как же можно посидеть без Буккера? Ты принес?
— Это что за букер? — Иван явно не ожидал такого буквосочетания здесь, в глуши. — Впрямь лауреат?
— Да нет, нашенский, — шепнул ему на ухо Вася. Или Стас.
— Стал бы я с пустыми руками, — похлопал себя по карману пыльника Буккер. — А это кто? — не особо вежливо кивнул он в сторону приезжего.
— Иван, — представился тот сухо; недоверчивость Буккера ему не понравилась.
— Буккер, — с ударением на «е» произнес новичок. — Зоотехник.
— Вот посмотри, Иван, как Буккер, так сразу зоотехник, — Мокей почему-то рассердился. — Нет, чтобы по-простому, так все с вывертом! Вот такие народ наш и спаивают!
— А что Буккер, что Буккер? — зоотехник возмутился, хотя без особого энтузиазма.
— А то! — Мокей Александрович воздел десницу к небу. — Русский народ евреи спаивают!
