Витя на всякий случай побледнел и подобрался.
— Она нарушила программу. А потом еще понесло ее в Турцию. Ну каждый дурак знает: если есть воспалительный процесс, на открытое солнце выходить запрещено! А эта овца поперлась загарчик обновлять, блин.
— Овца, — согласился Витя. В глазах появился опасливый огонек: — Док, а что будет, если меня свинцом нашпигуют?
Этого вопроса Кузьмин боялся. И надеялся, что если такое случится, то Витя не выживет. На самом деле никакой патологоанатом не понял бы, что там сотворили с организмом. Строго говоря, Кузьмин сам имел весьма смутное представление о том, какие внутренние изменения могут иметь место в человеческом теле. Мыши и собаки — это хорошо, но все-таки не то. Теория плюс пять минут практики, если можно так выразиться.
— А ты постарайся, чтоб не нашпиговали, — Кузьмин неприятно засмеялся. — Потому что грохнуть могут, а это ни тебе, ни мне ни к чему.
Витя замолчал. Кузьмин выпил. Захмелел.
— А Настя?
— Настю сегодня вечером перевезешь ко мне в лабораторию. Попробую я ее стимуляторами накачать. У нее, я так понял, все резервы ушли на зубные дела. У человека от природы есть небольшая способность к регенерации, так вот, имморталин эту естественную способность отключил.
Витя хлопал глазами. Кузьмин порол чушь.
— Это как с алкоголиками. У них тоже прием внутрь сбивает гормональный баланс.
— Так может, ей похмелиться надо? — воспрял Витя. — Ну, в смысле, что ей просто надо добавить имморталина?
— И где ж я его тебе возьму, а? Весь запас я на вас и израсходовал. А больше нету. И трупы на дороге не валяются.
Витя осклабился. Ну да, у людей его профессии трупы именно что валяются.
— Витя, — тихо, внятно сказал Кузьмин, — мне повезло один раз, я получил доступ к телу, которое, согласно завещанию, разнимали на органы. Я получил труп очень свежий, здорового человека, который не хотел умирать, который до последнего вздоха боролся за жизнь. К тому же именно с этим трупом никто не удивился бы, увидав, что некоторых частей не хватает. Если бы я приехал на два часа позже, было бы поздно изымать из него те части, которые мне нужны.
Кузьмин намеренно не называл органы. Это его тайна.
— Док, а отчего он помер?
— Какая разница?
— Ну, так…
— От инфаркта. Мужчина, сорок два года. Здоровый, как буйвол.
— А больные не подходят, да?
— Ну, смотря какие. Такие, которые уже смирились — нет. Понимаешь, очень важен фактор жизнелюбия.
— А еще? Еще что важно? Ну там, пил-курил…
— Да нет, не играет роли. Лучше, конечно, без этого. — Кузьмин похлопал себя по карманам, сделал вид, что не может найти сигареты. Витя подсунул ему свои, дорогие. — Самоубийцы еще подходят.
— Так они ж… — удивился Витя. — Они ж по доброй воле, типа сами!
— Сами-то сами, а в приказном порядке. В смысле, сами себе приказывают умереть. И организм у них перед смертью борется. Даже у тех, кто снотворным травится. Но тут другая тонкость: понимаешь, получить труп мало. Нужно еще изъять из него кое-что, и чтоб родственники потом не возмутились.
— А они откуда узнают?! Шарить что ль у него внутри будут? И они в натуре знают, что там должно быть?! — Витя захохотал. — Бля буду, сколько раз было, что кого-то подрезал, ну, не насмерть, но один хрен не знаю досконально, что там у нас внутри!
— Знать и не надо. Достаточно видеть разрезы на теле в неположенных местах. Сам подумай: родственники тело обмывают, а на нем — дырки. Особенно замечательно, если они вскрытие запретили. А если и не запретили — тогда патологоанатом заметит, что кто-то труп резал до него. Мало того, еще и определит, зачем.
— А договориться с ним — никак? В смысле, чтоб он сам во время вскрытия отлучился куда-нибудь, ты там пошуруешь, он потом обратно зашьет… Я бабла сколько надо отстегну, ты не думай. Ну, даже в долю возьмем. Типа он тебе нужные трупы отбирает, ты ему конвертик. Мы, эта, на конвейер дело поставим, нужным людям толкать станем.
— Забудь! — Кузьмин преисполнился праведным гневом. — Сдурел?! Кто-нибудь стуканет — и все! Нет уж, — сделал вид, что успокоился. — Настьку твою я стимуляторами на ноги поставлю. Рожа у нее останется перекошенная, это уж не обессудь, но жить будет.
Витя покачал головой:
— Хреново. Ну так что, когда ее к тебе перевезти?
— Сегодня, часам к восьми вечера. Ты меня домой подбрось, мне поспать надо.
— Ща, док, только водилу вызову, я ж сам на грудь уже принял, — Витя потянулся за мобилой.
Потом его телефоном завладел Кузьмин: вызвал ассистентку, распорядился приготовить для Насти единственную комнату-палату. Ассистенке Лене он доверял: некрасивая девочка искренне его любила, а Кузьмин изредка с ней спал, чтобы не чувствовала себя невостребованной. И чтобы не предала. Ну, и потому, что ему самому больше не с кем было спать.
До приезда шофера они успели допить бутылку и взять вторую. В машине Кузьмин добавил еще — из горла, чувствуя себя натуральным плебеем, который бескультурьем выражает презрение к аристократии. Правда, Кузьмин был воспитан получше Вити, так что презрение если и выражал, то к бандитским деньгам, на которые пил из горла дорогущий коньяк.
Поспать ему удалось всего три часа. Позвонил Витя, сказал, что тачка у подъезда, ждет, чтоб отвезти его в лабораторию, куда уже водворили бесчувственную Настю. Голос у Вити звенел, как у ребенка, приготовившего родителям сюрприз.
Кузьмину уже успела разонравиться идея, намеками сформулированная по пьяному делу. Совесть проснулась. Надо было ему не спать ложиться, а в аэропорт подрываться. Покупать билет черт знает куда на последние деньги… А потом? Всю жизнь скрываться. Всю жизнь в нищете. С женой он развелся, положим, но дочку иногда повидать хочется. Значит, во время какого-нибудь тайного визита он проколется, попадется на глаза мстительному Вите… это если тот в запале не сорвет зло на родных Кузьмина.
И все равно идея паршивая.
Хмурый Кузьмин выпил остатки коньяка. Руки перестали дрожать. Спустился вниз, сел в машину. По дороге снова задремал.
В лаборатории Витя распоряжался как хозяин, и похмельного Кузьмина это раздражало. Хотя, если посудить, Витя и был здесь полным хозяином: на его деньги все куплено.
— Где она?
— Док, ты не сердись, — Витя сиял, — я все как ты сказал, сделал. Ленка Настю положила, все назначения, которые там врач написал, выполнила. А у меня к тебе дело есть…
Витя взял Кузьмина под локоть и повел в подвал. У врача засосало под ложечкой. Несмотря на то, что он сам подбросил бандиту идею.
В подвале, на новеньком операционном столе лежал труп обнаженного мужчины лет сорока с колотой раной в груди, против сердца.
— Док, я проконсультировался с кем надо насчет оборудования, — Витя показал на стол. — Лампы сейчас распакуем, все дела. Если че надо еще, говори. А этот, — он ткнул пальцем в труп, — бомж. Я потом пацанам скажу, они его сожгут или прикопают где. Никто его искать не будет. Короче, мои проблемы, док.
— Когда?…
— Пятнадцать минут назад. Он еще живой тут был, когда я тебе звонил. Жить, сука, очень хотел, это я гарантирую. Мне люлей навалять пытался.
Кузьмин молчал, тупо глядя на тело.
