Ассистент Василий тоже поднялся и принялся поправлять очки, хотя они и без того сидели на его переносице именно так, как и следовало.
Бородачи, подойдя к двум путешественникам во времени вплотную, наконец отсмеялись. После чего переглянулись и на лицах обоих, как по команде, проявилось участие.
– Ничего, освоитесь потихоньку, – сказал первый, – ко всему привыкнете. Смеемся мы, господа, не обижайтесь, потому, что вид у вас донельзя забавный.
– А нам ничего другого и не остается, как ко всему относиться с юмором, – добавил второй.
– В общем, лица у вас сейчас, – продолжал первый бородач, но тут он вдруг запнулся и стал как по- особому разглядывать Николая Леонидовича. – Что-то, кстати, мне ваше лицо... Или ошибаюсь? Словом, видели бы вы себя сейчас со стороны. А это что у вас такое? Щипковый музыкальный инструмент?
– Гитара, – ответил ассистент Василий, проследив за направлением его взгляда.
– Добро пожаловать! – сказал второй бородач.
– Куда добро пожаловать? – дрогнувшим голосом спросил Николай Леонидович. – Где мы?
– В открытом море, как видите, – ответил первый.
– Точно так же, как мы, – добавил второй.
– В Атлантическом океане, – уточнил первый и добавил: – Мы так думаем, потому что Колумб плывет рядом.
– Плывет, – машинально согласился Николай Леонидович, бросив взгляд на паруса каравелл.
Чувствуя, сколь хаотично от всей этой несуразицы мечутся его мысли, он понял, что немедленно надо задать такой вопрос, на который можно будет получить самый простой ответ. То есть ответ, не требующий для постижения его смысла дальнейших умственных усилий, если от них все запутывается еще больше.
Предыдущий ответ про открытое море умственных усилий настоятельно требовал. Потому что по обыкновенному морю 1492 года рядом с флотилией Колумба никак не мог двигаться странный корабль с палубой серебристого цвета, несущий на борту шар, похожий на аппарат для исследования морских глубин.
Вдобавок обыкновенные моряки 1492 года непременно как-нибудь реагировали бы на плывущий буквально бок о бок с ними неизвестный корабль без парусов, но с удивительным небесно-голубым шаром на палубе. Палили бы из пушек или, например, пытались от него удрать на всех парусах. Эти же плыли так, как будто никакого другого корабля рядом с ними не было и в помине.
В дальнем уголке мозга Николая Леонидовича уже мелькнула мысль о космических пришельцах, с которых вполне сталось бы в познавательных целях сопровождать корабли Колумба, прилетев на Землю как раз ко времени начала его первой экспедиции.
Такими пришельцами и могли быть оба жизнерадостных бородача, носящие на запястьях удивительные браслеты с мигающими огоньками. Надо полагать, скрыть каким-нибудь образом свой корабль от глаз Колумба, чтобы не отвлекать его от открытия Америки и наблюдать за ним скрытно, им было вполне по силам.
Если бы бородачи сразу признались, что они пришельцы, это был бы простой и ясный ответ, и многое сразу стало понятным.
С другой стороны, два эти бородача вели себя все-таки как самые обыкновенные земные люди, говорившие на английском языке. Пусть и на каком-то странном английском.
– Вы кто такие? – спросил Николай Леонидович.
– Новозеландцы, – ответил первый бородач.
Услышав такой простой, но невероятный ответ, Николай Леонидович успел еще машинально подумать, что во времена Колумба о существовании Новой Зеландии никто не подозревал. И сразу после этого стал свидетелем, а то и участником совсем уж загадочного явления.
Прямо перед исследователем, на уровне лица, и опять из пустоты объявился ярко-красный диск размером с закусочную тарелку. Несколько секунд он висел в воздухе, и у Николая Леонидовича создалась отчетливое впечатление, что диск осматривает его с головы до ног цепким, холодным, оценивающим взглядом, хотя никаких зрительных приспособлений на нем не было видно. Непроизвольно исследователь поежился.
Затем диск на несколько секунд задержался у лица ассистента Василия, потом быстро-быстро облетел вокруг машины времени и снова остановился перед Николаем Леонидовичем. Наконец раздался мелодичный звон, и диск исчез.
– А это что было? – спросил Николай Леонидович, чувствуя, что голос его опять дрогнул.
– Точно не знаем, но думаем, это регистрация, – пояснил один из бородачей-новозеландцев серьезным тоном. – Вы же только что появились. Вот вас и зарегистрировали.
– С нами было то же самое, когда мы сюда попали, – добавил другой.
– Значит, вы тоже сюда попали, – повторил Николай Леонидович, как эхо.
– Ну да, когда мы сюда попали, такой же диск появился, облетел нас, точно так же зазвонил и испарился. Больше рядом с нами не объявлялся. И французы рассказывали про себя то же самое.
С этими словами первый бородач зачем-то побарабанил кулаком по обшивке небесно-голубого шара.
От того, что новозеландцы не оказались космическими пришельцами, все происходящее все больше и больше напоминало дурной сон или театр абсурда. Николай Леонидович задал новый вопрос, предвидя, что ответ опять потребует от него особо напряженной работы мысли:
– Кто это нас зарегистрировал?
И сейчас же, не сдержавшись и уже не думая над словами, выпалил сразу еще несколько вопросов:
– И куда, вы сказали, сюда попали? Сюда это куда? Какие французы?
Ни один из новозеландцев не успел ответить. Стекло одного из окошечек небесно-голубого шара растаяло, и вместо него на белый свет выглянуло чье-то лицо, главными приметами которого были тонкие мушкетерские усики и пронзительные черные глаза. Лицо сразу же озарилось приветливой улыбкой, и обладатель его произнес какую-то фразу на языке, в котором безошибочно угадывался французский.
Воспользоваться лингвистическим синхронизатором Николай Леонидович сразу не сообразил. Как бы со стороны он услышал свой собственный голос, который спрашивал на родном русском языке:
– Вы француз?
Теперь на лице с усиками отразилось удивление.
– О, да вы российский? – услышал Николай Леонидович ответ, который тоже прозвучал на русском языке, правда, весьма своеобразном. – Есть впечатление, я вас видел где-то уже.
– Вы говорите по-русски?! – удивился в свою очередь и вместе с тем очень обрадовался Николай Леонидович. Хотя чему тут было особенно радоваться.
Непроизвольно он сделал несколько шагов вперед, чтобы подойти к собеседнику, владеющему его родным языком, поближе, и при этом вышел за границы того, что для журналистов, неспособных разобраться в тонкостях, он образно называл пространственно-временным «пузырьком», в котором заключена была машина времени.
Между тем, выйти за эти границы, остановившись в выбранной точке на оси времени, Николай Леонидович никак не мог, о чем тоже рассказывал журналистам. Здесь же, на этом невероятном корабле, границы «пузырька» почему-то исчезли, но это ученый сообразил уже гораздо позже...
– Мне бы не сказать по-русски, – ответил человек в окошке. – Я долго много работал в вашем Лапидовиле. Возможно, именно вас там я видел? Или именно там вас?
– Где-где? – переспросил Николай Леонидович.
– Лапидовиль, вам должно знать, это ваш совместный центр науки на берегу...
Француз остановился.
– Дьявол! – сказал он потом, внимательнейшим образом рассматривая машину времени Николая Леонидовича, и особо задержав взгляд на холодильнике и душевой кабине. – О нет, я не способен был понять это сразу! О-ля-ля! Нет Лапидовиль! Там вас быть никак не мог, потому что Лапидовиль...
В соседнем окошечке тоже растаяло стекло, выглянуло еще одно лицо, теперь без усов. Не обращая пока на Николая Леонидовича и Василия никакого внимания, оно разразилось какой-то французской фразой,
