здесь, то там. Вот почему в стоянке эллинов нет определенных мест ни для отдельных воинов, ни для целых частей войска». Тот же Полибий поясняет (XVIII, 18), что греки, и так обремененные своими огромными сариссами, не в состоянии нести на марше еще колья для ограды, подобно римлянам. Никакие раскопки, никакие изображения или тексты не показывают нам, как воины греко-македонской армии устраивали временный лагерь. Следовательно, мы можем лишь предполагать, что они меняли размеры лагеря в зависимости от характеристик местности, что командиры разведчиков действовали по обстоятельствам, а первые прибывшие на стоянку занимали лучшие места, по возможности рядом с источником воды. Тем не менее, если лагерь имел важное стратегическое значение и его предстояло занять надолго, воины укрепляли его, иными словами, окружали двойной стеной из высушенных на солнце кирпичей, увенчанных дозорным путем, башнями и зубцами. Так обстояло дело с двенадцатью опорными пунктами, выстроенными в Бактрии и Согдиане около 329–328 годов, и, очевидно, теми несколькими Александриями, что были построены со всей поспешностью. Самая северная, около Ходжента, имела кольцевую ограду с длиной окружности более 8 километров, возведенную менее чем за три недели (
Верно одно: в каждом лагере солдаты начинали с того, что ставили палатку, представлявшую собой пропитанный льняным маслом длинный кусок полотна с двумя скатами, поддерживаемый деревянными стойками и фиксировавшийся металлическими колышками, воткнутыми в землю. Внутри укрывались и спали на земле, как правило, десять воинов и их командир. Во время маршей все вещи для лагеря, а также котлы, провиант и укрытия перевозились на вьючных животных. Только знать располагала личными палатками, мебелью и коврами. Царь ставил свой шатер, и по мере продвижения вглубь Азии он становился всё просторнее и роскошнее. С 330 года мы видим в нем трон под балдахином, поддерживаемый позолоченными деревянными колоннами. Справа и слева от трона стояли на часах пажи, точно так же, как перед кожаным пологом палатки стояли на страже гетайры. Приемы, трапезы, попойки проходили в передней части этих «апартаментов», способных принять до сотни человек. Царская спальня была отделена от основной залы огромным тяжелым занавесом, поднимавшимся с помощью канатов. В 1970 году мне довелось побывать около Ктесифонского дворца в Ираке в палатке вождя племени, тщательно восстановленной с помощью Министерства культуры. Я не видел ничего более комфортабельного, чем этот наполненный благоуханными ароматами дом из войлока, с плетеной мебелью, тканями, мягкими коврами, с кувшинами, тазами и блюдами из чеканной меди, сундуками с инкрустациями. Мне также доводилось спать в тесных палатках в горах, степях или пустынях Среднего Востока, скорчившись на тоненькой подстилке. Едва ли в намного более удобном положении, чем простой воин Александра Македонского. Заколачивая колышки, я никогда не был уверен, что удалил с земли всю смертельно опасную живность. Мне, как и эллинским солдатам, доводилось на рассвете находить скорпиона или тарантула в своей обуви или ночь напролет страдать от укусов комаров и москитов.
Снабжение
Упряжки вьючных животных перевозили вместе с провиантом для людей фураж и зерно, предназначенные для лошадей. На стоянках о животных заботились в первую очередь: поили, чистили скребницей, кормили сеном, викой или полбой или, если позволяли страна и климат, оставляли пастись на чужих хлебах или люцерне, а потом — спать стоя под звездами. Вероятно, конюхи тоже засыпали, поскольку однажды Букефал, любимый гнедой царя, убежал, обезумев от запаха течных парфянских кобыл. Из предосторожности большая часть всадников предпочитала привязывать коней за недоуздок к одному из кольев палатки, подальше от драчливых и шумных ослов и верблюдов. Когда палатки были поставлены и животные накормлены, командиры отрядов распределяли наряды на приготовление еды, охрану, земляные работы или благоустройство территории, если это было необходимо, на заготовку дров или прутьев, если они были, на рытье отхожих мест, если позволяла почва. Разжигались костры, и на них пекли ячменные лепешки. Готовили также сушеную рыбу, блины из пресного теста, похлебку из гороха и бобов, кусочки вяленого мяса или бекона. Всё это съедалось по отделениям, и так питались всегда во время военных кампаний — от Сирии до самой Индии. Существуют прямые свидетельства, что греческие воины несли с собой сухой паек на два — семь дней пути: лепешки, фрукты и муку, оливки, немного растительного масла и сыра, флягу вина, в той или иной степени разбавленного водой. Минимум веса и места. Нам не известны ни точное количество, ни калорийность продуктов. Вероятно, этот запас был схож с рационом, предписанным солдатам и матросам европейских армий XVI–XVIII веков. Первый документ, касающийся пропитания английских моряков, от 1570 года предусматривал ежедневно выдавать 983 грамма твердой пищи (печенье, бекон, вяленая рыба, горох, сливочное масло, сыр) и галлон, то есть 4,5 литра пива. Энергетическая ценность этого набора продуктов равна 5460 калорий, что практически в два раза больше среднего рациона европейских рабочих и слуг той же эпохи. Мы уже не говорим о двойном рационе всадников и командиров. Начинаешь понимать, почему столько людей стремилось попасть в македонскую армию! Естественно, режим питания варьировался в зависимости от страны, в которой находилось войско, а также чина и религии воинов. Когда имелась возможность поохотиться в заповедниках африканских и азиатских владык, например в Сидоне или Бехистуне, македонские военачальники не ограничивались охотой на львов, пантер и леопардов: они обеспечивали свой стол кабанами, газелями, антилопами, каменными баранами и оленями. Но представьте удивление воинов, когда они открыли для своего стола египетских гусей, каспийских фазанов, варварийских уток, буйволов Индии, даманов Сирии и съедобных грызунов Северного Ирана и Афганистана, переносчиков чумы. Мы уже не говорим о маршах, когда пропитания не хватало и люди вынуждены были, о ужас, питаться своими конями. В Бактрии хранилища были так хорошо спрятаны под землей, что солдаты питались лишь речной рыбой и дикими растениями (
Один день военной кампании
«Сможет ли кто-либо из вас сам ухаживать за конем, чистить копье или шлем, если вы отвыкли прикасаться руками к тому, что всего дороже, — к собственному телу?» Таков был упрек, адресованный царем своим воинам, похоже, совершенно разленившимся после крупных побед 330 года (
