чем надрезать крестом оголившиеся черенки. Я послушно приготовил целую горку бледно-зеленых дум- думок. Рядом Мэри чистила морковку и резала ее тонкими полосками длиной с сигарету.
Лиз ободрала кожицу с паприки, вычистила семена и выложила на тарелку темно-красные языки, похожие на вегетарианские стейки. Трудное это дело — готовить не из полуфабрикатов. Я открыл бутылку шипучего вина, и мы приступили к закуске, состоявшей из салата с пармезановой стружкой. Из-за вина сыр неприятно отдавал железом.
— Вкуснотища, — неискренне восхитился я, всасывая губами листик салата.
Лиз достала мясо из духовки и вручила мне нож. Как только я надрезал баранину, стало ясно, что ей доходить еще час. У кости красное, волокнистое мясо еще дышало. Лиз сказала, что духовка дурит, и я постарался не думать о том, во сколько влетит ремонт. Пока баранина допекалась, оставалось только курить и пить вино. Мэри перезарядила фиолетовый кальян и принялась рассуждать об астрологии. Я вспомнил, как на прошлое Рождество она все доказывала нам, что Вифлеемская звезда на самом деле была НЛО, и свернуть ее с этой идеи было так же невозможно, как разубедить во внеземном происхождении кругов на сельхозполях.
— Жаль, что я астрологией не увлекалась, когда за Ленни выходила. Вы знаете, что я — Лев, а он — Козерог? Мы бы никогда не ужились.
— А что, Львы с Козерогами не сочетаются? — спросила Лиз, прикладываясь к кальяну.
— Лев — огонь, а Козерог — земля. Они в гороскопе друг другу противостоят. Ну, то есть вообще никак не сочетаются.
Интересно, а я всегда думал, что все дело в том, что он наркоман.
— А какие знаки сочетаются? — спросил я.
— Ну вот ты кто? Близнецы? Значит, у тебя со Львом должно быть хорошо.
— А ведь еще важно, какой у человека восходящий знак, — уточнила Лиз, явно сомневаясь, что я вообще могу с кем-нибудь нормально ужиться.
— Конечно, но, вообще, все это очень сложно. Надо сначала гороскоп составить. — Мэри говорила, одновременно пытаясь удержать в легких дым, и в результате была похожа на третьеразрядную чревовещательницу.
— А я слышал, что эти знаки изначально были рассчитаны на персидский календарь, а у них год был намного длиннее, чем у нас.
— Ну и что? — удивилась Мэри.
— Ну и пришлось там что-то урезать, чтобы с нашим календарем сошлось. Даже вроде был какой-то тринадцатый знак, про который все молчат. Так что все эти выкладки не работают.
Тут вмешалась Лиз:
— Мало того что не работают! — От травы глаза у нее горели красным огнем. — Я знаю мужика, который для «Стиля» гороскопы составляет, так он просто на улице покупает старые журналы и оттуда все передирает.
— Да нет, что в газетах гороскопы дурацкие — это понятно, — сказала Мэри. — Я же не об этом говорю. Я говорю, что вам надо настоящие гороскопы составить.
— Мэри, ты серьезно думаешь, что звезды нами управляют? — спросил я. — Да им на нас плевать!
Я взял у нее из пачки «Мальборо лайтс» еще одну сигарету. Кайф постепенно сходил на нет, мне было серо и тоскливо.
— Ну и что? Звезды ведь влияют на всякие там приливы-отливы. А мы чем хуже? Мы ведь тоже в основном из воды состоим.
— Мэри, дружочек, там наверху — пусто. Ничего нет, поняла? Одно большое-пребольшое ничего.
— Господи, как так можно мыслить: сплошной негатив. Стив, тебе надо все-таки как-то сблизиться со своей духовной стороной.
Я поглядел на меленку в буфете. Хорошо, что сегодня в ней не пульсирует космическая энергия и моя «духовная сторона» со мной больше не сближается. Я подумал даже, что, может, стоит начать опять пить литий, потому что следующая групповая у меня уже завтра. Мэри зажгла кальян, я затянулся, и прохладный дым устремился мне прямо в мозг.
К тому моменту когда поспело мясо, кабачки с тмином уже перепарились в отсеке для подогрева и приобрели какой-то бежевый оттенок, но нам было все равно. Мы с обкуренной жадностью смели еду, и, отставив тарелку, Лиз тут же потянулась к травке.
— Слушайте, у нас сигареты еще остались? — спросила она. — А то без табака слишком крепко получается.
— У меня в куртке должны быть. В прихожей, — отозвался я.
Я был не в состоянии встать из-за стола. Лиз пошла за сигаретами. Я спросил Мэри, как ее тренировки.
— Нормально. Скоро соревнования, я, пока Ионы нет, по три часа в день тренируюсь. Кстати, сейчас разучиваю новый прием. Называется «обезьяна, хватающая персик».
Мэри поднялась, нанесла по воздуху удар и одним ртутным движением быстро отдернула кулак.
— Класс, — выдохнул я.
Тут вошла Лиз. В руке у нее были фотографии Алана и Джулии. Матерь божья, я же их в куртке оставил!
— Это что? — дрогнувшим голосом спросила Лиз. Лицо у нее было белое, как стиральный порошок.
— Да какие-то фотки старые, — заикаясь, пробормотал я.
— Что ты дуру-то из меня делаешь?! — крикнула Лиз. — Они сегодня только из проявки! Тут дата на конверте.
Лиз шваркнула фотки об стол и разрыдалась. Я хотел успокоить ее, но она сорвалась и умчалась в сад. За ней убежала Мэри.
Я в тупом недоумении уставился на фотографии. Целующаяся парочка явно не подозревала, что ее снимают. Видимо, Лиз разозлилась, что я за ними шпионил, да еще так бездарно врал. Я, как робот, стал убирать тарелки. Когда пришла Мэри, я спросил ее:
— Слушай, может, мне пойти извиниться?
— Не волнуйся, она отойдет. Просто у нее сильный сейчас стресс. Кстати, с кем это он тут? — спросила Мэри, подобрав фотографии.
— Да с Джулией. Это помощница Салли. Я их вместе застал.
— Да уж вижу. А зачем ты их снимал?
— Да сам не знаю, по приколу просто.
Я вышел в сад. Лиз сидела на ступеньке и смотрела на полную луну. Я молча сел с ней рядом, и она по-сестрински взяла меня под руку. Я извинился за вранье. Тело было налито свинцом.
— Дело не только в фотографиях, — сказала она. — Вообще вся наша жизнь… Мне сейчас надо одной побыть. Я переночую у Мэри.
Она улыбнулась пустой улыбкой, и я подумал, что, может быть, наконец это все. Расходимся. Большая черная точка в конце, лунное затмение.
Пепельный понедельник
Лиз уехала с Мэри. Наутро я проснулся один, несчастный и заброшенный. Было такое ощущение, что по груди потоптались кони с рекламы «Мальборо». Легкие — все в синяках от копыт, вокруг горла узлом завязана подкова, как веревка на мешке с мусором. Вообще, казалось, что легкие мои ожидала участь угольной шахты — неминуемое закрытие. Довольно много сил ушло на то, чтобы просто выползти из постели.
Я спал на ходу и видел, как клубятся под водой рудные фонтаны — окурки[28] «Собрания», брошенные бомжовым богом на океанском дне, откуда пошла вся земная
