Алан замахнулся, и клюшка просвистела над коробком в сантиметре от носа Тони. Тот скулил сквозь кляп и ерзал, пытаясь отползти назад. Алан занес клюшку и опять промахнулся.
— Черт, Тони, не мешай. На мяч смотри!
Тони заплакал. Алан отошел в сторону, чтобы потренировать удар. После трех попыток вернулся и удовлетворенно замахнулся над коробком. Тони, зажмурившись, сучил ногами от страха.
А Алан нагнулся и поставил коробок еще ближе — сантиметрах в пяти от его торчащего подбородка.
И опять ударил. Тони дернулся. Клюшка зацепила коробок, и он невысоко пролетел над травой метр или два. Алан досадливо замычал и пнул Тони в ребра:
— Тони, давай! Мы же команда! Лежи смирно!
Алан подобрал коробок и поставил его почти вплотную к лицу Тони.
Выпрямился, закрыл глаза, собрался. Перехватился поудобнее и занес клюшку. На стальном корпусе блестело солнце.
Клюшка промелькнула вниз, рассекая воздух, и с ужасным глухим хрустом вошла Тони в челюсть. Когда я решился взглянуть, Тони лежал, отвернувшись от меня, корчась от невыносимой боли.
— Бл-лин! Говорил же тебе, педрила тупой, на мяч смотри! Говорил или нет? Ну, с кем дальше играем?
Кейт смотрела безумными от страха глазами. У нее на плече были красные отметины, похожие на сигаретные ожоги.
У меня сердце закололо от жалости к ней.
Она лежала всего метрах в трех от Тони, она видела его лицо… Я пытался освободить руки, но узел был слишком крепкий. Алан надел на нее ошейник. Положил перед ней коробок. Прицелился — и промахнулся на метр, а то и больше.
— Черт! Наверно, я ее держу неправильно. А, доктор? Может, перчатку надеть?
Алан резко повернулся и ушел в дом.
Как только он скрылся, Кейт в слепом ужасе принялась откатываться назад по пологому склону. Я замычал, пытаясь привлечь ее внимание. Кейт не видела, что катится прямо в пустой бассейн, в глубокую часть.
Я смотрел и ничего не мог сделать. Потом, ударившись о цементный бордюр и увидев под собой голубую бездну, она выставила локоть и успела остановиться за несколько сантиметров от края. Я поднял глаза к небу и вознес благодарственную молитву самолетам, строившимся в очередь на посадку в Хитроу.
Тони пытался освободиться от шнура, и его окровавленная челюсть шлепала при каждом рывке.
Алан вернулся в моей перчатке для гольфа. Быстро подбежал к Кейт, ругнулся, кряхтя, оттащил ее назад, перевернул на живот и снова поставил перед ней коробок.
Поднял клюшку и ударил.
Удар был хорош. Коробок описал в воздухе дугу, и Алан бодрой походкой пошел за ним. Потом он вынул кляп изо рта у Кейт, и Кейт закричала.
Алан пнул ее в висок. Удар отозвался у меня в сердце.
— Тс-с-с! Тихо, доктор, тихо, а то вы нам все удовольствие испортите. От вас и так проблем по горло. Будете шуметь — пойдем в дом: там уже другие игры будут…
Я понадеялся, что соседи слышали ее крик, но вспомнил, что они в отъезде.
— Ну что, теперь дозрела? Скажешь, где деньги? — спросил Алан.
— Я же сказала: я не знаю! — сквозь слезы крикнула Кейт.
— А вот этого не надо! Одному ему слабо было бы: он в больнице лежал. И не надо меня доводить, хорошо? А то ведь я, неровен час, и промахнуться могу.
Он вставил ей кляп, ударил по коробку и не попал. Когда он освободил ей рот, Кейт молчала, просто не могла говорить от страха. Она только дрожала и, зажмурившись, тихонько повизгивала по-звериному. Алан вставил ей кляп и с издевательской нежностью поворошил ей волосы.
Потом обернулся ко мне.
— Ну что, босс? Твоя очередь… Какой у тебя гандикап?
Он подошел ко мне, держа в руке коробок и клюшку.
— Знаешь, а мы с тобой, наверно, что-нибудь еще придумаем. А? Что скажешь?
Он небрежно бросил клюшку на траву.
— Может, еще бритвочкой побалуемся? Операцию пластическую, а? Или знаешь чего? Мы вообще сейчас в другое поиграем! В человека-факела! Жиры будем сжигать!
Я охнул от ужаса, глотнув бензиновых паров из кляпа.
Алан чиркнул сразу несколькими спичками, и они загорелись бледным в дневном свете пламенем. Прикрыв огоньки ладонью, он поднес их к тряпке, торчавшей у меня во рту. Полыхнуло белым. Лицо опалило невыносимым жаром, в нос ударил запах собственного горящего мяса. Наконец Алан вышиб кляп у меня изо рта и с хохотом затоптал огонь. Я заорал, за что получил кулаком под ребра.
— Ну все, босс, говори давай, пока я совсем не рассердился. Где деньги?
Лицо жгло так, как будто из меня до сих пор торчала горящая тряпка. Я взревел от боли:
— Не знаю!
Алан ущипнул меня за покрытую волдырями щеку. Боль была просто невыносимая. Он закрыл мне рот ладонью, чтобы заглушить крик.
— Где Лиз? — обливаясь слезами, провыл я.
— Лиз по магазинам ходит. У нее, кстати, депрессия прошла: она же на развод подала наконец… Да и я ей вчера разика два кинул. Ну ладно, все, колись, куда деньги мои дел?
— Не знаю я про деньги.
— Ну хватит валять дурака, босс. У тебя мой ключ в кармане был. И в спальне у тебя всякие вещи интересные…
Он сунул мне под нос мятый листок. Это было какое-то письмо, я успел рассмотреть логотип швейцарского банка.
Алан резко отдернул руку с письмом и поджег его. Черные хлопья упорхнули с ветерком.
— Все, босс, тю-тю твои доказательства. Долго же я его искал: весь дом пришлось перерыть. Времени из-за тебя потерял уйму. И женушка твоя мне, между прочим, тоже надоела уже дальше некуда. Так что гони на бочку мои полсотни… Нет, ты что, правда думал, что будешь теперь меня всю оставшуюся жизнь доить? Пожадничали вы с Кейт, пожадничали. После кино-то надо было уже и уняться…
— Мы с Кейт?!
Алан поторопился с выводами, как и я в истории с Клэр.
— Да, вы с Кейт, голубки хреновы. И не придуривайся: ты, конечно, больной, но не настолько… У нее даже телефон мой в кармане был. Я что, думаешь, не знаю, чем вы там на своих консультациях занимаетесь? Да я видел, как вы у нее перед домом целовались!
Он засветил мне кулаком в лицо.
Я очнулся мокрый — Алан поливал меня из садового шланга.
— Слушай, может, и розы заодно опрыскать? Ох, люблю я эти дела садовые…
Так. Надо взять себя в руки. Не паниковать.
Меня трясло.
— Слушай, если ты сейчас остановишься, получишь только пару лет, — сказал я. — А иначе ты просто кого-нибудь прикончишь в конце концов и тогда уже на всю жизнь сядешь.
— Да плевал я на вас! — проскрипел он. — Из-за вас двоих я девушку любимую убил…
Я похолодел. Если он убил Клэр, терять ему уже нечего. Я оглянулся на поле для гольфа в надежде, что кто-нибудь слышал его крики.
Алан ударил меня по лицу, прямо по голому мясу.
— На меня смотреть, тварь! Ты что, думаешь, я тебя убить не смогу? Да ты мне никто! Никто!
Он орал и бесновался. Я знал, что надо любой ценой разговорить его, протянуть время. Единственная надежда — что Лиз придет или приедет грузовик с экологически чистым мясом.
— А тюрьмы не боишься?
