В десять вечера ГУМ закрылся, и Максим дал команду выключить телефоны и планшеты. Всю электронику сложили в подсобке и вслед за охранником спустились на технический этаж. Тут была ревизионная дверца, открывавшая проход прямо в канализацию, без метро и без сложных спусков по вентиляционным шахтам. Этим же путём планировали возвращаться, как казалось, уже героями. Поднимать найденное наверх не собирались: пусть этим займётся государство. Им достаточно будет и славы.
…Под штукатуркой и в самом деле обнаружилась кирпичная кладка. Она загораживала коридор, ведущий в очень старую галерею. Кирпич победили, используя специальные дюбеля с резьбой и воротом. Дюбель закручивали на несколько сантиметров в трещину или в стык между кирпичами и отламывали кусок стены совершенно бесшумно. Через час было готово окно примерно в квадратный метр. Дальше началось самое нудное: из заваленного коридора нужно было вынести хлам. Студенты, встав цепочкой, передавали друг другу кирпичи, полусгнившие металлические скобы, землю, камни. Расчищали на такую высоту, чтобы можно было пройти согнувшись. Через каждый метр диггеры ставили подпорки. Их вчера пришлось таскать сюда длинным кружным путём, через библиотеку имени Ленина. Но без подпорок старый свод галереи мог обрушиться в любой момент.
Владимир хорошо видел цель. Видел все подходы. Знал, сколько мусора предстоит вынести из коридора. Видел опасные трещины в потолке галереи, и показывал диггерам, где закрепить металлические диски, в которые упиралась струбцина распорки. Всё получалось надёжно. Но больше всего Владимира занимал периметр: он следил, не появится ли кто в опасной близости, нет ли тревоги в двух верхних уровнях, напичканных датчиками кремлёвской охраны. Пока всё было спокойно, и отряд работал, обливаясь потом, задыхаясь от испарений канализации, ползая на коленях. Копали молча, старались не топать, таская грунт в пластмассовых вёдрах, высыпали его осторожно. Максим подобрал прекрасную команду.
Через три часа сделали перерыв. Среди ароматов канализации есть было невозможно. Пили сок, лежа на холме из выкопанного грунта.
— Сколько ещё? — тихонько спросил Максим.
— Половину коридора прошли. Если темп не снижать, к пяти утра сделаем дорогу, — ответил Владимир.
— Слышь, Витёк, откуда ты всё это знаешь? Только про схему мне больше не рассказывай. Ты же каждую трещинку видишь… Как будто родился тут.
— Может, и родился. Все мы дети подземелья.
— Не хочешь говорить… Жалко… Мы бы с тобой ещё могли дел наворочать… Ты слышал про убежище?
— Нет.
— Ну, я про секретный бункер… Точнее сказать, там целый город. На ста метрах, под всеми ветками метро. Внутрь нигде не проберёшься, сплошной бетон. Целый километр бетонной стены… Представляешь, что там внутри?
— А ты видел эту стену?
— Видел. Но вход никто найти не может. Твой волшебный папа не оставил схемки?
— Макс, давай это сначала доделаем. Потом поговорим. Надо копать.
И они снова копали, таскали, сыпали, ставили подпорки, переносили с места на место фонари, передавали из рук в руки вёдра, камни, скобы, куски штукатурки… Включилось второе дыхание. Перед самым концом коридора неожиданно наткнулись на человеческий скелет: кто-то копал с другой стороны, но был завален. Здесь часть потолка обрушилась, и подпорки пришлось ставить сплошь, одну за другой.
Наконец коридор кончился, и открылся довольно большой зал со сводчатым потолком, с двумя мощными колоннами посередине. Последние вёдра земли ссыпали здесь. И здесь же упали без сил, переводя дыхание. В зале было довольно чисто и почти не пахло. Владимир объявил, что работа выполнена, и раздал студентам деньги.
— Ну и? — спросил Максим.
— Идём во второй коридор. Там ничего не обвалилось, пройти можно.
В углу зала обнаружилась кованая металлическая дверь, явно очень старая. Замок ещё не истлел, но стена, в которую уходил его язык, была старой и слабой. Диггеры закрутили пару дюбелей выше и ниже замка, и целый кусок стены рухнул на пол. Путь был открыт.
За дверью оказался коридор, параллельный тому, что только что расчистили. А в конце коридора — две маленькие комнаты, и в них — сундуки.
— Макс, ты помнишь уговор? Сначала ищем мою книгу. Потом я ухожу… Потом что хочешь.
— Да не вопрос, Витёк, найдём. Но ты не уходи насовсем. Хоть телефон оставь.
— Я позвоню тебе. Обещаю. Давай искать. На книге греческие буквы — «Анахарсис». Выглядят почти так же, как русские, только вместо «эн» — «вэ» галочкой.
Каждому досталось по сундуку. Перебрать полсотни тяжелых томов и найти нужную книгу — дело пяти минут. Но Владимир увидел, что пяти минут у них не будет. По коридору канализации к пробитой стене с двух сторон бежали люди с автоматами.
— Макс, тревога!
— Выключить фонари! Всем лечь! Ни звука! — скомандовал Максим. — Надо бы дверь закрыть…
— Бесполезно.
— Сколько их?
— Много, Макс, нам не справиться.
В сводчатом зале раздались шаги, засверкали лучи фонарей. И тут Владимира кто-то толкнул в спину. Он обернулся.
— Витя, вот книга-то…
Один из студентов в полной тьме протягивал ему толстый том в кожаном переплёте.
— Включай фонарь.
— Нельзя ведь… Засекут.
— Уже засекли. Включай!
На обложке книги красовалось то самое греческое слово — Ἀνάχαρσις. Владимир открыл книгу. И тут в коридоре, ведущем в маленькие комнаты с сундуками, загремел железный голос, усиленный мегафоном:
— Внимание! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Всем лечь! Ноги раздвинуть! Руки на затылок! Не двигаться!
Владимир успел вырвать первую страницу и сунуть в карман. А потом послушно лёг, сложив руки на затылке.
Спецназовцы в масках вывели их по одному в сводчатый зал. Сначала поставили к стене, обшарили. Оружия не нашли и немного успокоились. Вызвали кого-то по рации. Через пять минут из расчищенного диггерами коридора вылез, отряхиваясь, неприметный человек без маски и бронежилета. На левой руке у него белел гипс.
— Так, повернулись ко мне. Точно все тут? Тогда стоим спокойно, не дёргаемся.
Загипсованный посветил каждому в лицо фонарем. Потом отошёл к противоположной стене.
— Дайте на них весь свет. Ага, уже лучше. Ну что, ребятушки, раздевайтесь.
Диггеры оцепенели от удивления.
— Раздеваемся до пояса, быстро! — повторил команду загипсованный. — Кому неясно? А то разденем.
Студенты начали снимать куртки, рубашки, футболки. На плече у одного предательски темнело пятно, похожее на семёрку.
— Стоп! Всем отойти! Назад, к стене! А ты стой, не уходи. Ну что, здравствуй, красавчик.
Понедельник начался с дурных предчувствий. Яфа плохо спала и в пять утра окончательно проснулась. Неясная тревога поселилась внутри, заставила сердце колотиться, а мысли путаться. Пришлось встать.
