и о том, что бизнес есть бизнес. В отчаянии отец написал Эрнесту, изложив факты и попросив помощи. Потом он ждал, а под внешним спокойным обликом в этом человеке, готовом прийти на помощь любому в трудный момент, росло невероятное напряжение. Эрнест немедленно ответил, вложив в письмо чек для погашения долга. Когда Эрнест приехал домой, он обнаружил, что письмо пришло. Оно лежало нераспечатанным вместе с другими письмами на покрашенном белой краской столике отца рядом с его кроватью. Оно пришло в дом в то самое утро. Его мог отнести наверх и положить там только человек, которому оно было адресовано. Человек чувствовал себя ошеломленным и зашедшим в тупик, возможно от недостатка инсулина, и уже за пределами тесной связи с реальностью.
Предстоящие похороны отца обещали ситуацию, которой многие из нас хотели бы избежать. Он был старостой в местной церкви и хорошо знал подробности жизни многих прихожан. А в тенденциозных и ханжеских глазах многих местных обывателей он основательно скомпрометировал себя, совершив самоубийство. Даже спустя тридцать лет люди мало что понимали в душевных расстройствах. Как только у Эрнеста появилась возможность, он отвел меня в сторону и обратил мое внимание на некоторые существенные, по его мнению, моменты:
– Я не хочу слышать плач на похоронах. Ты понял меня, малыш? Пусть рыдают другие, бог с ними. Но только не наша семья. Мы здесь для того, чтобы отдать ему должное за прожитую им жизнь, за людей, которых он обучал и которым помогал. И если можешь, то помолись от всего сердца, чтобы помочь его душе пройти чистилище. Здесь вокруг полно дикарей, которым следует стыдиться самих себя. Они думают, что все закончилось, но им, по-видимому, не дано понять, что события развиваются по своим законам. Впервые я хочу высказать свое мнение Марсел-лайн. А сейчас… что там с дедушкиным оружием, тем самым револьвером? Ты не принесешь его мне? Вы вместе с матерью должны сходить в полицию или к шерифу округа. Потребуйте, чтобы его вернули семье как историческую память. Это, конечно, займет время, но ведь ты собираешься остаться здесь. Я не могу этим заниматься, находясь на юге во Флориде. Но именно этот револьвер я хочу получить. Ты можешь оставить себе все остальные. И как его сыновья, мы разделим эти вещи по соглашению. С тобой все в порядке? Тогда договорились. Когда заберешь револьвер, попроси мать переслать его мне. А сейчас запомни, что я сказал насчет похорон.
Я кивнул, и он позволил мне уйти.
Спустя два месяца после похорон матери и мне удалось привести в порядок бумаги отца. В чикагском офисе шерифа в Сити-Холл нам вернули револьвер и барабан от него, изъятые и приобщенные к делу в качестве доказательств. Оружие затем переслали Эрнесту, как он и просил.
До того как Эрнест вернулся назад к Полин и Патрику, он одолжил мне две ранние книги Зайна Грея по ловле рыбы в соленой воде и рассказал о красотах Флориды. Он сказал мне, что если дела в Оук-Парк пойдут совсем плохо, то я всегда смогу приехать к нему, ходить в школу и изучать непохожий на другие штаты район страны. Идея была привлекательной, но я, конечно, не мог принять предложение.
Тогда Эрнест особенно нуждался в хорошем секретаре. А Санни работала ассистентом у дантиста.
– Послушай, малышка, у тебя будет жалованье гораздо больше, чем сейчас. Я хочу, чтобы ты перепечатала начисто большую рукопись. У тебя есть желание?
Скоро Санни переехала в Ки-Уэст. Той зимой она помогала заботиться о Патрике, печатала на машинке, так что у Полин было больше времени для отдыха. Она удостоилась чести первой прочесть книгу «Прощай, оружие!», когда последние листы были извлечены из пишущей машинки.
В Ки-Уэст, где Эрнест с Полин занимались изысканиями, не было никаких постоянно проживающих писателей или художников со времен Джона Джеймса Одубона, остановившегося здесь полвека назад. Во времена Одубона тихий и серый городок был процветающим морским портом, заполненным богатыми грабителями и торговцами спасенным при кораблекрушениях добром, там жили их семьи и слуги. Но в конце 1920-х годов это было практически забытое место.
Сюжет первых книг о рыбной ловле, написанных во Флориде в начале века, был навеян первоначальными интересами Эрнеста в Ки-Уэст. Он и Полин вернулись туда потому, что это было прекрасным и спокойным местом для работы. Жизнь была недорогой, были все условия для отдыха и воспитания детей. Это место сочетало в себе и хорошую погоду, и рыбалку, и купание в море.
Когда они впервые приехали в Ки-Уэст, Эрнест снял квартиру в доме напротив почтового отделения. За следующие четыре года он и Полин сменили по крайней мере три дома. Один из них был в Кончтауне, недалеко от бухты Гаррисон. Два других располагались вблизи Саут-Бич, около мили один от другого. Они жили в разных частях острова, пока, наконец, не обосновались в одном месте.
Место было окончательно определено, когда Эрнест купил старый испанский дом на Уайтхед-стрит, 907, напротив маяка Ки-Уэст, где жил начальник береговой охраны. По словам Полин, у этого дома было будущее. И она организовала уборку, проводку электричества и возведение дополнительной пристройки. Все это со временем превратилось в уютный дом с душевыми, гардеробными, прачечной и рабочей комнатой для Эрнеста на верхнем этаже. Пристройка стояла отдельно от основного дома, но в нее можно было войти по узкому мостику с балкона второго этажа.
В 1929 году у Эрнеста было чем заняться помимо рыбной ловли, завершения работы над книгой и воспитания маленького ребенка. Одним из его развлечений в Ки-Уэст были еженедельные бои. В те дни, когда еще не было телевидения, боксерские матчи нужно было создавать, а не только наблюдать за поединком. В верхней части Уайтхед-стрит была площадка. В старые времена, когда еще процветало производство сигар, она использовалась для петушиных боев. Места для зрителей, сделанные из неокрашенных сосновых досок, полностью окружали арену и еще хорошо сохранились. Помост был достроен. Здесь проводились воскресные ночные бои.
Дрались скорее за честь, нежели за деньги, и входная плата была умеренной. Разрешались только сторонние пари. В городе, подобном Ки-Уэст, все друг друга знали в лицо. Хотя в основном выступали непрофессионалы, были такие, кто наносил удары быстрее, чем остальные. Некоторые боксеры стали намеренно проигрывать, когда ставки на игру были довольно значительными. Отпала необходимость в боевой бдительности. Эрнест по своей природе был одним из таких.
Одной ночью произошел действительно неприятный инцидент. Мало зрителей видели это. Удар был нанесен, и неожиданно парень, бывший первым в тяжелом весе, начал опускаться на колени. Когда он упал, Эрнест вскочил с места. Честные очевидцы говорили, что Эрнест схватил парня, ударившего не по правилам, за ухо. Эрнест низко наклонился и что-то сказал. Практически немедленно аутсайдер выскочил на середину ринга и закричал:
– Я нарушил правила боя! Это моя вина!
После с трибун раздались одобрительные возгласы и аплодисменты. Как говорят в подобных случаях, добро восторжествовало над злом. Так, наверно, подумали местные любители азартных игр, положив в карман ставки, уже почти потерянные для них.
Эрнест довольно быстро вписался в спокойную жизнь Ки-Уэст. Но как любой проницательный зверь, оказавшийся на новом месте, он изучал окружающие территории. Большой Флоридский залив простирался на север, необитаемые рифы растянулись в западном направлении, а за ними находился Драй-Тортугас, окончание изгибающегося барьерного рифа в двухстах милях к западу от Майами.
Первые путешествия начались на катере Бра Сандерса, с большим рокочущим двигателем Палмера и двумя креслами для рыбаков, сделанными из капитанских сидений на кокпите. Годом раньше Эрнест обнаружил, что ловить тарпона лучше всего весной. Через пролив Калда, изгибающийся к северу и востоку по отношению к главному северо-западному каналу, впадающему во Флоридский залив, Эрнест вместе с Полин, а также Чарльз Томпсон с женой Лоррейн и Бра Сандерсом сезон за сезоном выходили ловить на блесну.
Патрика, а потом и Грегори, родившегося в 1931 году, обычно оставляли на попечение няни Ады, заботившейся о них во время их прогулок в детские годы. Полин обычно брала с собой охлажденные бутылки с джином «Джилби», много плодов лайма, сахар и термос с ледяной водой. Затем они садились в свой «форд» и направлялись к пристани.
У Полин, второй жены брата, было замечательное чувство юмора, изящная фигурка, и потом, она была очень спортивной по натуре. Чарльз Томпсон был замечательным другом и спортсменом. Он заведовал на острове скобяной лавкой от предприятия «Томпсон». Оно включало в себя ананасовые плантации, завод по выпуску консервов из черепах, льдохранилище и рыболовецкий промысел на базе нескольких судов. Крупный, хорошо сложенный мужчина с широким лбом и спокойными манерами делового человека, он был
