удаленном от двери заведения, – здесь нет большего удовольствия, чем поймать огромную рыбину.
Он рассказывал о ловцах марлинов, которых часто встречал за много миль от берега на их открытых лодках. По словам Джоза, они занимались ловлей рыбы для продажи, с риском для жизни и в неравной схватке боролись за свое существование. Но им хватало на жизнь, поскольку крупная рыба там действительно водилась.
Для начала Эрнест зафрахтовал тридцатичетырехфутовое рыболовецкое судно Джоза, называвшееся «Анита». Они закинули снасти вдали от Гаваны, используя «Коджимар», а затем «Мариэль» и «Багиа Хонда» для ловли крупной рыбы. Они купили наживку у одного местного моряка и рыбычили по течению, перемещаясь то на восток, то на запад, в зависимости от сообщений местных ловцов, глубины и наличия рыбы.
«Анита» была судном с низкими бортами, как для ловли губок. Ее кабина была меньше межпалубной высоты. С надежным, не особенно быстрым двигателем «Кермат», мощностью сто лошадиных сил, «Анита» с ее низко сидящей кормой никогда не давала больше восьми узлов. Но у нее был прекрасный ход, на палубе была защита от солнца, а на корме достаточно места, чтобы бороться с большой рыбой, сидя на любом кресле. После одного особенного лета ловли марлина в корпусе «Аниты» осталось восемь следов от удара меч-рыбы. Она была создана для настоящих мастеров своего дела, просто прекрасное судно.
В те времена Гавана была очень гостеприимным городом. И хотя она недалеко от Соединенных Штатов, постоянно живущие в ней американцы любили принимать своих соотечественников.
Среди первых друзей Эрнеста были Грант и Джейн Мейсон. Эта дружба пережила большие изменения. После Грант стал местным менеджером компании «Пан Америкэн» в первые годы ее существования. Крупного телосложения, поразительно красивый мужчина, он не упускал удачу, но ему было суждено сделать нечто особенное в своей жизни.
Его жена Джейн была светской красавицей из семей Кендалл и Ли. У нее были большие глаза и прекрасные черты, которые подчеркивались мягко ниспадающими светлыми волосами. Даже Кулидж по прозвищу Безмолвный Кэл не смог удержаться от комментариев, когда впервые увидел ее. По его словам, она была той молодой девушкой, у которой есть все шансы войти в Белый дом.
Мейсоны были на удивление радушной и открытой парой. После общения с высшими слоями светского и дипломатического общества в Вашингтоне у Джейн везде были друзья. Она провела целое лето с нашей сестрой Кэрол, удерживая удочки в перерывах между ловлей, пока Эрнест направлял судно от северного побережья Кубы. Она была просто создана для рыбалки. Ее чувство юмора и спортивная форма были просто непревзойденными.
Джейн любила выпить и умела держаться, что по достоинству ценил Эрнест. Для полного удовольствия они иногда гоняли по стране на ее маленьком спортивном автомобиле импортного производства. В этих поездках было нечто большее, чем обычное управление автомобилем.
Перед обедом они выпивали изрядное количество вина и садились за руль. Смысл в следующем: выигрывал тот водитель, чей пассажир мог ехать долго, не сказав «потише» или «осторожней». У водителя было право съехать с трассы и фактически мчаться по бездорожью. Канавы, изгороди, заборы и колючки были обычной опасностью. К этой же категории относились домашний скот, белые цапли, королевские пальмы и упавшие деревья. Повозки, припаркованные машины или углы домов оценивались в одно очко каждый. Но в них нельзя было врезаться, позволялось только слегка задеть.
Джейн и Эрнест по очереди садились за руль. Игра продолжалась, пока кто-то не просил остановиться. Это была простая детская игра, проводимая в самых суровых условиях, какие только можно было вообразить.
– В отношении моей победы Эрнест всегда оставался джентльменом, – вспоминала Джейн, – но я проиграла столько раз, сколько и выиграла, потому что когда он управлял машиной, то снимал свои очки на случай серьезной аварии. У него была страшная близорукость, и иногда он просто не видел всего, чтобы испугаться, а я приходила в ужас.
Грандиозные вечеринки с возлияниями устраивались на борту сорокашестифутового крейсера фирмы «Мэтьюс» под названием «Пеликан», принадлежавшего Гранту Мейсону, а также в их резиденции в Джаманитасе и баре «Флоридита». Все же ни одна из этих вечеринок не сравнится с народными праздниками, происходившими во время компарсас, больших фестивалей танцев в Гаване во времена Марди Грас. Тогда весь город сходил с ума.
Как-то Эрнест и Грант, в стельку пьяные, прошлись по всем окраинам Гаваны после лучшего в мире бренди из отборного винограда. Та вечеринка продолжалась два дня и перешла в третий.
Эрнест был на Кубе вместе с Джо Расселом и Чарльзом Томпсоном на судне «Анита». Это был незабываемый сезон. Они поймали марлина общим весом около тысячи фунтов за несколько дней рыбалки вдоль побережья. Ни один иностранец не мог заниматься коммерческим ловом рыбы в кубинских водах, но рыбакам-спортсменам позволялось продавать марлинов за символическую сумму. В этом самом походе, когда они ловили рыбу в течение нескольких недель, Эрнест не встречался с Грантом. Потом погода испортилась. Пристав к берегу к западу от Гаваны в Джаманитасе, Эрнест вместе с Джози и Чарльзом решили нанести визит старому доброму Гранту. В Джаманитасе была совершенно убогая гавань. В тот вечер им больше хотелось компании, чем выпивки. Джейн уехала на север, это первое, о чем они узнали. Мрачная погода навеяла на Эрнеста уныние. Грант сыпал шутками, но это не помогало. Это был Грант, летний холостяк на час, практически избегающий старого приятеля по рыбалке. Таково было впечатление Эрнеста.
Надеясь вывести Эрнеста из этого состояния, Грант произнес:
– Эрнест, у меня для тебя припасен сюрприз! Новый способ выпивки под названием «карбюнасьон».
Эрнест подозрительно взглянул на Гранта, но остался сидеть, ссутулившись в своем кресле, пока Грант продолжал:
– Он основан на принципе карбюрации в хороших моторах. Тебе нужно в первую очередь хорошее качество смеси!
– Это из чего же?
– Конечно, из прекрасного коньяка!
– А что, у тебя завалялось еще? – В глазах Эрнеста блеснул интерес.
На той неделе Грант приобрел пять дюжин ящиков на аукционе спасенных вещей с потерпевшей кораблекрушение французской шхуны. Он вытащил пару бутылок, чьи пострадавшие от воды этикетки носили марку легендарного коньяка «Кастильон».
– Набери полный рот, – инструктировал Грант, – но сразу не глотай. Поболтай его во рту полминуты. Держи его. А теперь через нос выдохни весь воздух из легких.
Отлично! Теперь проглоти коньяк. Открой свой рот. Быстро! Вдохни глубоко, как только можешь!
Улыбка признательности медленно озарила лицо Эрнеста.
– Ты понял? – Грант торжествовал. – Она входит в твои легкие мельчайшим туманом. Проникает в твою кровь быстрее и, как карбюратор, дает лучшую топливную смесь для мотора.
Быстро принесли стаканы. Скоро комната наполнилась звуками выдохов, похожих на звуки агонии умирающих морских свиней, за которыми после приема дозы следовали глубокие вздохи удовлетворенности. Чарльз и Джози скоро пришли к выводу, что с них достаточно, и решили возвратиться на судно для ночлега. К тому времени энтузиазм Эрнеста в отношении новой техники поглощения спиртного и восторг Гранта, как учителя, уже не знали границ.
– Почему эти честные рыбаки должны сидеть в баре и греметь костяшками домино, когда они могут насладиться благом человеческим? – с негодованием в голосе спросил Эрнест.
Как пара веселых Санта-Клаусов, согнувшихся от веса ящиков прекрасного коньяка, Эрнест и Грант пошли по улицам Джаманитаса, барабаня в шаткие деревянные двери.
– Многих рыбаков накачали в ту ночь коньяком, – вспоминал Грант, – каждый получатель постигал искусство «карбюнасьон».
Эрнест и Грант распределили три дюжины ящиков между ними. Об их невероятной щедрости рыбаки узнали несколько позже. Грант купил коньяк на аукционе по пять долларов за ящик. Но тот коньяк был из последней партии товара, произведенного преемником винных погребов Кастильона во Франции. Это была редкость. Рыночная цена равнялась сорока долларам за бутылку, а сейчас оставалось меньше дюжины
