сидящая рядом с невысоким пухлым графом, протянула Сдумсу унизанную кольцами руку.
Сам граф несколько встревожено улыбнулся Сдумсу. Плащ был явно велик ему на несколько размеров.
— Это брат Шлеппель…
Следующий стул никто не занимал, но откуда-то из-под него, из темноты, донеслось:
— Добрый вечер.
— Брат Волкофф.
Мускулистый волосатый молодой человек с длинными клыками и остроконечными ушами : крепко пожал Сдумсу руку.
— Сестра Друлль, брат Жадюк и брат Банши.
Сдумс пожал совершенно разные по виду руки. Брат Банши протянул ему клочок желтоватой бумаги. На нем было написано одно-единственное слово: «оооИиииОоооИиииОоооИИИии».
— Прошу извинить, но сегодня больше никого нет, — сказал господин Башмак. — Я делаю все, что могу, но, боюсь, некоторые люди еще просто не готовы…
— Э-э… Имеются в виду мертвые? — уточнил Сдумс, глядя на записку.
— Я бы назвал это апатией, — горько произнес господин Башмак. — Как движение может набрать силу, если человек предпочитает лежать и ничего не делать?
Волкофф, стоящий за спиной Башмака, принялся подавать Сдумсу отчаянные знаки, говорящие, что «нет, нет, только не трогайте эту тему». Но Сдумс все же не удержался.
— Какое-такое движение? — спросил он.
— За права мертвых, конечно, — сразу ответил господин Башмак. — Я дам тебе листовку.
— Но ведь у мертвых нет никаких прав… — недоуменно произнес Сдумс.
Волкофф страдальчески прикрыл глаза рукой.
— Даешь равные права всем мертвым Плоского мира, — сказал он с абсолютно ничего не выражающим лицом, за что был удостоен свирепого взгляда со стороны господина Башмака.
— Апатия, — повторил господин Башмак. — Всегда одно и то же. Стараешься для людей, стараешься, а они тебя игнорируют. Когда ты мертв, каждый может сказать о тебе все, что угодно. Более того, тебя лишают всей твоей собственности, А еще…
— Но я думал, что все люди, когда умирают, ну… они просто умирают, — пожал плечами Сдумс.
— Во всем виновата лень. Обычная лень, — твердо заявил господин Башмак. — Просто никто не хочет приложить хоть чуточку усилий.
Сдумсу еще не приходилось видеть настолько подавленного человека. Редж Башмак как будто даже ростом меньше стал, согнувшись под грузом проблем всех мертвецов Плоского мира.
— И давно вы есть среди нас, господин Сдумс? — быстренько встряла Дорин, воспользовавшись паузой.
— Совсем недавно, — тут же ответил Сдумс, обрадованный переменой темы. — Должен сказать, что представлял себе все это несколько иначе.
— Ничего, привыкнешь, — мрачно заметил Артур Подмигинс, он же граф Упырито. — Все привыкают. Это так же просто, как свалиться с отвесной скалы. Мы все здесь мертвые.
Волкофф закашлялся.
— За исключением Волкоффа, — добавил Артур.
— Я, так сказать, почетный член этого общества, — сказал Волкофф.
— Он — вервольф, — объяснил Артур.
Сдумс кивнул:
— Я догадался. Почему-то мне сразу показалось, что он похож на вервольфа.
— Превращаюсь каждое полнолуние, — усмехнулся Волкофф. — Как по часам.
— Начинаешь выть, обрастать волосами и все такое прочее? — поинтересовался Сдумс.
Все дружно покачали головами.
— Не совсем, — ответил Волкофф. — Скорее, прекращаю выть и начинаю облезать. Так противно…
— Но я думал, что вервольф — это тот, кто…
— Проблема Волкоффа есть в том, — вмешалась в разговор Дорин, — что он есть принадлежать другая половина, это понятно?
— С технической точки зрения я — волк, — пояснил Волкофф. — Забавная ситуация, верно? Каждое полнолуние я превращаюсь в человека. А все остальное время я самый обычный волк.
— О боги… — покачал головой Сдумс. — Крайне сложная ситуация.
— Самое сложное — это штаны, — сказал Волкофф.
— Э… почему?
— Понимаешь ли, у людей-вервольфов здесь нет никаких проблем. Они просто не снимают одежду. Конечно, она иногда рвется, зато всегда под рукой. Тогда как у меня могут возникнуть большие неприятности в связи с недостатком одежды, ведь, взглянув на полную луну, я буквально через минуту превращаюсь в человека. Поэтому мне всегда приходится держать где-нибудь неподалеку пару штанов. Господин Башмак…
— Редж, просто Редж…
— …Любезно разрешил мне хранить кое-какую одежду у себя на работе.
— Я работаю в морге на улице Вязов, — встрял господин Башмак. — И не стыжусь сознаваться в этом. Я сознательно иду на такие жертвы, ведь таким образом могу спасти кого-нибудь из наших.
— Спасти? — удивился Сдумс.
— Это я прикрепляю карточки к крышкам гробов, — пояснил господин Башмак. — Так, на всякий случай. Вдруг сработает.
— И часто срабатывало? — спросил Сдумс и оглядел комнату.
Его вопрос намекал на то, что комната была достаточно большой, а в ней находились всего восемь человек, вернее девять, если учитывать голос из-под стула, предположительно тоже принадлежавший человеку.
Дорин и Артур переглянулись.
— С Артуром есть сработать, — пожала плечами Дорин.
— Прошу прощения, — сказал Сдумс, — но я не могу не поинтересоваться… вы случаем не вампиры?
— Именно так, — кивнул Артур. — К сожалению.
— Ха! Ты не сметь так говорить, — надменно произнесла Дорин. — Ты должен возгордиться своим знатным происхождением.
— Гордиться? — переспросил Артур.
— Вас летучая мышь укусила или кто другой? — поспешил сменить тему Сдумс, которому совсем не хотелось становиться причиной семейной ссоры.
— Нет. Адвокат, — ответил Артур. — Я получил письмо. С восковой печатью и прочей ерундой, все как положено. «Ля-ля-ля… четвероюродный дядя… ля-ля-ля… единственный оставшийся в живых родственник… ля-ля-ля… позвольте нам первыми выразить сердечные… ля-ля-ля». Минуту назад я был Артуром Подмигинсом, многообещающим оптовым торговцем фруктами и овощами, и вдруг стал Артуром, графом Упырито, владельцем пятидесяти акров отвесных скал, с которых даже козлы падают, замка, который покинули даже тараканы, и сердечного приглашения бургомистра, который просил заглянуть как- нибудь, чтобы обсудить трехсотлетнюю задолженность по налогам.
— Ненавижу адвокатов, — произнес голос из-под стула, прозвучавший как-то глухо и печально.
Сдумс постарался держать ноги поближе к собственному стулу.
— Это быть очень хороший замок, — грустно промолвила Дорин.
— Груда покрытых плесенью камней, — возразил Артур.
— Такой чудесный вид…
— Ага, сквозь все без исключения стены, — отрезал Артур. — Я должен был сразу догадаться о подвохе, вообще не стоило туда ехать. В общем, я поспешил убраться оттуда как можно быстрее. Ладно, четыре дня в самый разгар сезона было потеряно, но что об этом горевать? В общем, я решил забыть обо
