ФАТА-МОРГАНА 8 (Фантастические рассказы и повести)

Далеко-далеко внизу жил город. Дэвид стоял и смотрел туда.

— Сколько же из них? — промелькнула мысль.

Тяжело вздохнув, он отвернулся. Итак, он пришел. Нет смысла тянуть дальше. Он связан этим. Лучше будет поскорей закончить и убираться.

Он задернул жалюзи, подошел к кушетке и лег. Устроился на подушке, вытянулся, как следует, и замер. Конечности, интересное чувство, почти сразу же онемели.

Началось.

Сейчас Дэвид это не останавливал. Оно капало в его мозг, как тающий лед. Врывалось, словно зимний ветер. Кружилось в нем подобно холодной, скользкой химере. Дэвид оцепенел и начал задыхаться. Грудь его содрогалась, сердце билось резкими толчками. Пальцы, окостенелые, словно когти, царапали кожу кушетки. Сейчас он весь дрожал, стонал и извивался. Наконец он закричал и кричал довольно долго.

Это было сделано. Вялый, без движения, лежал Дэвид на кушетке с глазами застывшими, как стекло. Когда немного отпустило, он поднял руку и взглянул на часы. Было почти два. С трудом он поднялся. Тело было свинцовым. Еле-еле добрался до стола и сел. Там он что-то написал на листке бумаги и, уронив голову на стол, впал у глубокий, бесчувственный сон.

Прошло несколько часов, прежде чем он проснулся и отнес исписанный листок бумаги своему старшему. Тот просмотрел его и кивнул.

— Четыреста восемьдесят шесть, так я понял? — сказал старший.

— А ты уверен?

— Я уверен, — спокойно ответил Дэвид. — Я смотрел за каждым.

— Он не упомянул, что Каултер и его семейство тоже были среди них.

— О’кей, — сказал старший, — давай посмотрим. Четыреста пятьдесят два в дорожно-транспортных происшествиях, восемнадцать утонули, семь от солнечного удара, три от фейерверков, шесть — по другим причинам.

— Такая маленькая девочка и обожглась до смерти, — сказал Дэвид. — А мальчик, совсем малыш, съел муравьиный яд. И та женщина, надо же, ее ударило током. Мужчина, — от змеиного укуса.

— Ну что ж, — сказал старший, — хорошо, но мы сделаем лучше. Скажем, — четыреста пятьдесят. Это всегда впечатляет, когда погибает больше людей, чем мы предсказали.

— Конечно, — сказал Дэвид.

В тот вечер прогноз был на первых страницах всех газет. По пути домой Дэвид слышал, как сидящий перед ним мужчина повернулся к своему соседу и сказал:

— Что бы я действительно хотел знать, это как они угадывают?

Дэвид поднялся и отошел в противоположную часть вагона. И пока не сошел с поезда, он все стоял там, слушая стук колес, и думал о следующем празднике — Дне Труда.[3]

_{Перевод с англ. Н. Савиных}

ПЛЯСКА МЕРТВЕЦОВ

А я лечу вперед
С девчонкой Рота-Мотой!
Сам черт нас не возьмет,
На скользких поворотах!
Куда бы нам забраться,
Залечь и потолкаться!

(по/толкать/ся, — гл., жарг., — обозначает любую случайную половую связь, в данном значении стало употребляться во время III Мировой войны.)

Два пучка света, выпускаемые автомобильными фарами, быстро ложились на шоссе. Следом за ними несся «Ротор-Моторс» амфибия, модель «С», 1987 года выпуска. Яркие желтые струи рвались вперед и стремились удрать от 12-цилиндрового тяжело дышащего преследователя. Застывшая кромешная темень с бешеной скоростью исчезала под колесами. Дорога мелькала все быстрей. «Сент-Луис, 10 км».

— А ты летишь со МНОЙ, — пели они, — мы Рота-Мота дети! С глазами за СПИНОЙ, — пение усиливалось, — и с мыслями в кювете!

Певцов было четверо:

Лен, 23 года,

Бад, 24 года,

Барбара, 20,

Пегги, 18.

Лен с Барбарой, Бад с Пегги.

Бад вел машину. Она с визгом вписывалась в крутые виражи, громко ревела на мрачных горных подъемах, как пуля проносилась по затихшим равнинам. Одна лишь Пегги пела не надрываясь, у остальных слова вылетали из готовых разорваться легких, смешиваясь и соревнуясь с ветром, бившим в их лица и хлеставшим по ним спутавшимися волосами:

К бесу тихие прогулки
При светящем месяце!
На стомильных скоростях
Мне про иное грезится!

Стрелка подрагивала на 130. Еще две пятимильные отметки и конец шкалы. Внезапно автомобиль куда-то нырнул. Вся компания подскочила, и ночь тут же подхватила и унесла с собой дикий хохот трех молодых глоток. Еще вираж. Еше подъем, затем спуск. Молниеносный скачок через долину — корпус цвета полированного черного дерева едва касался земли.

Водно — роторно — моторный —
И удобный и просторный.
Хоть по суше, хоть по морю
Как ни в чем я рот-моторю!

Голос на заднем сиденьи:

— Уколись, Барбарись!

— Спасибо, я уже. Сразу после ужина. — Иголка с приделанной к ней капельницей для глаз перешла обратно.

Голос на переднем сиденьи:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что это твой первый залет в Сент-Лу?

— Ну да, ведь в сентябре начались занятия.

— Брось об этом, ты же своя чувиха.