устояв на ногах, угрожающе сунул правую руку за лацкан пиджака.
— Давайте, доставайте ваш пистолет, Моран,— предложил Шейн, нехорошо усмехнувшись и сжимая в кулаки свои здоровенные лапы.— Это как раз подходящий предлог, чтобы без лишних угрызений совести превратить вашу физиономию в желе.
Моран опустил руку и сделал еще один шаг назад. Тонкая струйка крови сбегала от уголка его рта. Он с трудом перевел дыхание.
— Да будет вам, Шейн,— пробормотал он более миролюбиво.— Допустим, я неудачно выразился. У меня сдали нервы. Хотел бы я посмотреть, как бы вы чувствовали себя на моем месте. Черт бы побрал всех этих женщин! Вы отдаете им все, что они только могут проглотить, а в результате…
— Заткнитесь,— посоветовал ему Шейн.— Поберегите порох. Я знаю, что имя девушки Юлия Лэнсдоун, а также и то, что вы проделали с ней, подлый вонючий шантажист. Перед Господом богом клянусь, что…
— Не торопитесь, Шейн, помолчите хотя бы минуту. Моран торопливо вытер кровь со рта тыльной стороной ладони.— О чем вы толкуете, черт вас побери? Что за лапшу навесила Дорри вам на уши? Небось наплела с три короба о том, как я безбожно эксплуатирую ее. И это после того, как я подобрал ее в сточной канаве, вложил в нее все мои деньги, чтобы она могла получить непыльную работенку в «Ля Рома». Веселенькая история!
— Вы продолжаете отрицать, что настоящее имя девушки — Юлия Лэнсдоун?
— Откуда мне знать ее настоящее имя. Думаю, она и сама этого не знает.
— Вы также станете отрицать, что обманом заставили ее накуриться марихуаны на частной вечеринке в Форте Ладердейл, сфотографировали ее в голом виде, танцующей на лужайке с обнаженным мужчиной, и, шантажируя, принудили ее взяться за эту работенку.
— Ну и Дорри…— Рики Моран нахмурился с выражением искреннего недоумения на лице.— Надо же придумать такое! Я всегда полагал, что ее место на Бродвее.
Он слабо улыбнулся.
— Расскажите мне конец ее истории, Шейн. Держу пари, она того стоит. И какое же имя она избрала для себя?
Некоторое время Шейн настороженно изучал выражение лица своего оппонента. Затем, резко повернувшись на каблуках, уселся на кушетку.
— Присаживайтесь, Моран,— предложил он, пододвигая ему пустой бокал и бутылку коньяка.— Налейте себе стаканчик. Похоже, нам предстоит длинный разговор.
Моран уселся в кресло, которое до него занимала Юлия.
— Что и говорить, я остался в дураках,— признался он, плеснув коньяку на донышко бокала.— На вас я не обижаюсь, Шейн. Дорри знает, как обращаться с мужчинами. Не сомневаюсь, что она заставила вас проглотить немало романтических баек, прежде чем я нарушил эту идиллию.
Моран слегка пригубил коньяк.
— И все же она успела назначить вам свидание,— он безнадежно развел длинные тонкие руки жестом полной покорности судьбе.
— О'кей,— продолжал он — у вас не может быть претензий ко мне, не так ли? — Он откинулся на спинку кресла, держа бокал перед собой.— Я знаю, что глупо пытаться переубедить женщину, когда она устает от вас. Но видите ли, отношения между мной и Дорри — это не просто отношения между мужчиной и женщиной. Их трудно порвать, будь я проклят…
— Вы отъявленный лгун, Моран,— прервал его Шейн, неторопливо отхлебывая коньяк.
— Вы хотите сказать, что еще верите этой дикой истории, которую маленькая…
— Довольно, Моран,— предупредил его Шейн.— Злоупотребление крепкими выражениями не принесет вам ничего, кроме потери нескольких зубов. Расскажите мне лучше о миссис Дэвис.
— О ком? — переспросил Моран, привстав с кресла.
— О миссис Элберт Дэвис.
— Никогда не слышал такого имени,— возразил Моран угрюмо.
— Тогда какого черта вы потащились в «Уальдорф Тауэрс» этой ночью?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, Шейн,— стоял на своем Моран, незаметно отводя глаза в сторону.
— Разве не вы перехватили записку, которую она отправила Доринде за кулисы прошлым вечером?
— Ну и что с того? Куча народу пишет Доринде записки. Если я не приму меры, у нее останется время только на то, чтобы без конца перечитывать все эти послания,— огрызнулся Моран, отправляя в глотку содержимое бокала.
— А что скажете относительно этого? — Шейн подобрал со стола фотографию Доринды.— Попытка шантажа — уголовное преступление, Моран. Кстати, у меня имеется и записка, которую вы переслали вместе с фотографией миссис Лэнсдоун.
Рики Моран выглядел совершенно сбитым с толку. Бросив короткий взгляд на фотографию, он сердито повернулся к детективу.
— Вы уже дважды упомянули шантаж, Шейн.
— Я могу и не ограничиться одними разговорами, Моран,— предупредил его Шейн, поднимаясь на ноги.— На мой взгляд, вы пованиваете хуже скунса.
— Вы не смеете так говорить со мной! — крикнул Моран, поспешно вскакивая на ноги и нервно облизывая разбитую губу.
— Мне ничего не стоит разорвать вас на куски, Моран,— продолжал Шейн, любезно улыбаясь.— И это скоро произойдет с вами, если после того, как вышвырну вас за дверь, вы попытаетесь хотя бы раз приблизиться к Юлии Лэнсдоун или даже произнести ее имя.
Продолжая пятиться назад, Моран неожиданно рванулся в сторону и, изрыгая на ходу проклятья, попытался выхватить спрятанное под пиджаком оружие.
Шейн прыгнул ему навстречу и, прежде чем Морану удалось осуществить свое намерение, нанес ему левой рукой мощный удар в плечо, заставивший того развернуться на месте. Одновременно пальцы правой руки детектива стальными тисками сжали кисть противника. Действуя левым предплечьем, как рычагом, Шейн оторвал тело Морана от пола и поднял его в воздух, несмотря на отчаянное сопротивление противника.
Раздался приглушенный звук выстрела, Моран неожиданно обмяк. Запах пороха заполнил комнату. Детектив разжал руки, и тело Морана соскользнуло на пол.
Несколько секунд Шейн стоял неподвижно, разглядывая безжизненную фигуру поверженного противника. Затем опустился на одно колено и повернул его лицом вверх. Глаза Морана помутнели, массивная челюсть опустилась на грудь. На рубашке уже расплывалось темное пятно, а пальцы еще продолжали сжимать рукоятку пистолета.
Попытавшись нащупать пульс и убедившись в тщетности своих стараний, детектив направился к телефону. Твердым голосом он попросил оператора соединить его с домашним номером Уилла Джентри, шефа полиции Майами. Спустя минуту в трубке раздался сонный голос.
— Джентри.
— Это Майкл Шейн, Уилл. Сожалею, что вынужден разбудить тебя, но у меня в квартире находится труп дохлого скунса. Пришли своих ребят, чтобы забрали его.
— Нашел время шутить, Майкл…
— Ты же знаешь, что я никогда не шучу, когда дело касается трупов.
— Вот как? А я уже решил, что речь идет об одном из твоих родственников.
— Хватит, Уилл,— утомленно вздохнул Шейн.— Он портит интерьер моей квартиры, а город платит тебе жалованье, чтобы ты не допускал подобных накладок.— Шейн повесил трубку и налил себе бокал коньяка.
Спустя несколько минут вой полицейской сирены заполнил квартиру.
