— Когда она вернется?
— К сожалению, я не знаю, сэр.
— Кто там, Дженни? — раздался чистый молодой голос, донесшийся из внутренней части здания.
— Какие-то люди спрашивают мисс Юлию,— смущенно произнесла девушка, поворачивая голову.— Я уже объяснила им.
— По-моему, вы сказали неправду,— прервал ее Шейн и, повысив голос, добавил.— Мы друзья Доринды, мисс Коннауф, и если вы желаете помочь подруге, вам лучше разрешить нам войти.
Последовала короткая пауза, после чего на лестнице послышался легкий звук шагов.
— Я сама поговорю с ним, Дженни,— прозвучал твердый голос. Горничная с видимым облегчением немедленно исчезла, и перед Шейном появилась бледная от волнения девушка.
— Я не знаю никакой Доринды и уверена, что Юлия тоже не знает ее. Если вы хотите оставить записку…
— Я хочу видеть Юлию,— спокойно повторил Шейн.— Я только что разговаривал с ее отцом, и ей совершенно нечего опасаться меня, если она согласится на встречу с нами.
— Вы… частный детектив, не так ли? Я — Элизабет Коннауф. Я говорила Юлии, что ей не удастся…, Что ей лучше…,— она запнулась, и ее щеки приобрели пурпурный оттенок! Элизабет закусила губу и отступила в сторону.— Пожалуйста, проходите и подождите нас в библиотеке. Я пойду позову Юлию.
В просторной комнате с высоким потолком стояла приятная прохлада. Венецианские жалюзи были приспущены, закрывая доступ солнечных лучей к многочисленным стеллажам с книгами. На длинном старомодном столе был открыт тяжелый том, два других, подобных первому, с сатиновыми закладками внутри лежали рядом.
— Мы уже узнали все, что нам требовалось, Майкл! — с энтузиазмом воскликнула Люси, едва они остались одни.— Девочка практически признала, что Юлия и Доринда — одно и то же лицо.
— А мне еще придется выяснить, почему она сбежала минувшей ночью,— пробормотал Шейн.
Элизабет Коннауф вместе с Дориндой вошли в комнату. Юлия была одета в легкую голубую блузку и белую спортивную юбку. На этот раз на лице девушки не было и следа косметики. В ее огромных глазах еще стоял страх, а выражение лица выдавало ее внутреннее напряжение.
Тем не менее Юлия Лэнсдоун смело встретила мрачный взгляд детектива. Ее стройная фигурка вызывающе выпрямилась. Юлия открыла было рот, чтобы заговорить, но тут же захлопнула его. Она так и продолжала стоять, судорожно вцепившись в руку подруги и плотно зажмурив глаза, словно пытаясь отогнать навязчивый кошмар, пока детектив официально представил женщин друг другу:
— Мисс Гамильтон — мисс Лэнсдоун — мисс Коннауф.
Девушки пробормотали слова приветствий. Неожиданно для всех плечи Юлии поникли и, выпустив руку подруги, она упала на ближайший стул и разразилась горькими рыданиями.
— Майкл,— негодующе воскликнула Люси.
— Мне так жаль,… мне так жаль,— вырывалось у Юлии между рыданиями.— Мне так стыдно…, я чуть не сошла с ума от страха… Я не знаю, что мне делать.
Элизабет Коннауф и Люси Гамильтон, заключив временное соглашение, одновременно выступили против детектива.
— Стыдитесь! — воскликнула Элизабет.— Немедленно оставьте ее в покое… Разве вы не видите…
— Нет! — Юлия резко вскинула голову и попыталась вытереть глаза и нос крошечным мокрым от слез носовым платком.— Мистер Шейн прав, Элизабет,— произнесла она.— Я собиралась позвонить вам,— продолжала она,— но когда я услышала выстрел и увидела, как Рики упал, я словно обезумела. Я не могла думать ни о чем другом, кроме того, как поскорей убраться подальше от вашего дома и вернуться в Палм Бич, прежде чем полиция начнет разыскивать меня… Я сожалею, если доставила неудобства мисс Гамильтон,— закончила она еле слышно.
— Вы упомянули о Моране,— резко прервал ее Шейн.— Где вы находились, когда он застрелился?
— На лестничной площадке, прямо за дверью вашей кухни. Я могла видеть все, что происходило в гостиной и слышать те ужасные истории, что он рассказывал обо мне.
— Подождите минуту,— Шейн был искренне озадачен.— Но я своими глазами видел, как вы спустились по пожарной лестнице, прежде чем разрешил Морану подняться.
Люси подошла поближе к Юлии и осторожно вложила чистый носовой платок в руку девушки. Та благодарно кивнула, вытерла нос и возобновила свой рассказ.
— Я знаю. Но когда я достигла аллеи и подумала о том, что Рики станет рассказывать обо мне, мне стало не по себе. Я решила, что, может, мне и нет смысла немедленно бежать неизвестно куда. Я оставалась в аллее до тех пор, пока Рики не вышел на площадку пожарной лестницы разыскивая меня. На кухне горел свет, а в аллее было темно. Кроме того, я на всякий случай спряталась за кусты. Когда Рики вернулся в квартиру, а вы потушили свет на кухне, я поднялась по лестнице и притаилась за дверью.
По мере того, как Юлия продолжала свой рассказ, ее рыдания становились все тише.
— Итак, вы видели и слышали все,— мягко произнес детектив.
Юлия проглотила стоявший в горле комок и кончиком языка облизала губы.
— Да, и когда… когда это произошло, я не могла ни о чем думать и побежала куда глаза глядят. Я знала, что вот-вот должна появиться полиция, и скоро мой секрет не будет ни для кого тайной. Короче, я не смогла придумать ничего лучше, как немедленно исчезнуть.
Элизабет Коннауф вышла из комнаты и спустя несколько минут вернулась со стаканом воды. Когда Юлия прервала свой рассказ, она почти силой всунула его в руку девушки. Ожидая, пока Юлия немного придет в себя, Шейн присел на край ближайшего стула и закурил сигарету.
После того, как Юлия отставила стакан в сторону, он спросил:
— Как вам удалось ночью добраться до Палм Бич?
— Мне посчастливилось поймать автобус. Вероятно, мне просто повезло. Я бежала по улице и не знала, куда мне направиться. Каким-то образом я оказалась вблизи автобусной станции как раз в то время, когда отходил автобус на Палм Бич. Я купила билет и спустя несколько часов оказалась здесь.
Она снова замолчала и перевела свои фиалковые глаза на Люси и Элизабет, присевших рядом с детективом.
— Юлия знала, что она всегда может рассчитывать на мою поддержку,— авторитетно пояснила Элизабет.— А теперь, когда все кончено, не лучше ли нам предоставить ее самой себе?
— Но вы могли хотя бы позвонить мне остюда и сообщить, что находитесь в безопасности,— заметил Шейн, игнорируя последнее замечание хозяйки дома.
— Я не знала, что мне делать,— призналась Юлия.— Я посоветовалась с Элизабет и решила, что могут возникнуть новые осложнения, если я попытаюсь связаться с вами. Но я слушала радио и читала газеты и, поверьте мне, если бы вы были арестованы по обвинению в убийстве, я непременно вернулась бы в Майами и рассказала всю правду. Поскольку ничего этого не произошло, я решила не спешить.
— Тогда вы должны были слышать объявления полиции о розыске Доринды?
— Конечно. Но в нем не было ни слова ни о вас… ни о Рики…
— Надеюсь, вы отдаете себе отчет,— сказал Шейн, вздыхая,— что своим неразумным поведением поставили меня в такое положение, что мне не оставалось ничего другого, как позвонить вашему отцу?
— Но вы не рассказали ему о… о Доринде! — с ужасом воскликнула Юлия.
— Конечно нет. Ему ничего не известно о вашем танцевальном бизнесе. Если только кто-нибудь другой не сделает это вместо меня.
— Но кто, мистер Шейн? Кроме Элизабет и вас никто не знает моего секрета. А не могли бы вы, мистер Шейн, сделать что-нибудь, чтобы эта история не пошла дальше Майами?
— Не знаю,— сказал детектив неуверенно.— Если бы шеф полиции не был моим близким другом…— Он помолчал немного и затем спросил: — Могу я воспользоваться вашим телефоном, мисс Коннауф?
— Конечно, мистер Шейн! — воскликнула Элизабет с энтузиазмом.— Вы можете позвонить прямо из этой комнаты. Я думаю, что вы совершенно неподражаемы, мистер Шейн.
