— После вашего ухода я направил туда своего человека, но Мелдрум уже ушел с какой-то новой девицей, и служащие отеля, видя, как она повисла на его руке, предположили, что уже к концу дня Мелдрум обретет еще одну поклонницу.
— Спасибо,— мрачно поблагодарил его Шейн и повесил трубку.
Рука Майкла все еще лежала на телефоне, когда он взглянул на разобранную постель. Одеяло было откинуто, а подушка хранила отпечаток головы Филлис. У него вырвался горький смех. Он смеялся над неким Майклом Шейном, бедным наивным парнем, который вообразил себя кладом.
Хлопнув дверью, он быстро вышел из комнаты, схватил пальто и спустился вниз.
Майкл медленно ехал по Литл-Ривер. Вот и заведение, в котором танцует Мона Табор,— очень респектабельный с виду дом в хорошо ухоженном саду. В вестибюле также было много зелени и пахло свежестью. Шейн прошел мимо администратора и подошел к лифту.
— Мисс Мона Табор,— бросил он лифтеру.
Молодой негр с любопытством посмотрел на Шейна, но, встретив его жесткий взгляд, быстро отвел глаза. Лифт поднял Майкла на третий этаж.
— В глубине коридора, мистер, номер триста шесть. Но я сомневаюсь, что мисс Мона проснулась так рано.
Шейн не ответил. Лифтер смотрел ему вслед, и пока Майкл не постучал в дверь, он все время ощущал любопытный взгляд лифтера. Он, не оборачиваясь, ждал, что кто-нибудь отзовется за дверью.
Но все было тихо. Он подергал ручку двери — заперто. Майкл постучал настойчивее.
Наконец послышался стук каблучков. Дверь приоткрылась. Майкл толкнул ее плечом и вошел внутрь. Женщина в кимоно и не думала протестовать против вторжения.
В комнате стоял полумрак — шторы на двух окнах были спущены, и воздух в комнате был тяжелый: аромат духов соперничал с запахом алкоголя, табачным дымом и чем-то еще, хорошо знакомым Майклу, по чем именно, он не мог вспомнить. Майкл прошел через комнату и открыл окно.
Когда он обернулся, Мона Табор запирала дверь. Это была довольно высокая, стройная женщина лет тридцати пяти. Что-то в ее внешности говорило о ее нелегкой юности. Смуглая кожа без следов косметики, волосы зачесаны назад. Густые брови и длинные ресницы обрамляли сине-зеленые глаза, устремленные на неожиданного посетителя.
Мона молча смотрела на Майкла, явно недоверчиво, но не враждебно, и ждала объяснений.
Майкл, улыбнувшись как можно приятнее, наконец произнес:
— А вы совсем недурны, душечка.
Он удобно устроился в кресле.
Мона покачала головой и, небрежно улыбнувшись, бросила:
— Вы тоже… ничего…
Она села, протянула вперед длинные ноги, откинула корпус назад и выпятила грудь.
— Я один из друзей Карла,— представился Шейн.
— Как это мило,— произнесла она насмешливым голосом, и у Майкла создалось впечатление, что кошечка выпустила коготки.
Он понимал, что эта женщина опасна, очень опасна. Женщина умная, но без совести, способная сразить любого мужчину. От нее исходил легкий запах. Майкл теперь узнал запах полыни и понял, что Мелдрум был усыплен именно этим зеленым ядом. Вот почему никак не удавалось разбудить его.
— Карл прислал меня, чтобы кое-что выяснить,— продолжал он.— Вы, конечно, знаете, что он влип?
Мона молчала. В ее глазах зажегся странный огонек. Она была великолепна и опасна, как тигрица.
— Вы в курсе дела,— настаивал Шейн.— Он уверял меня, что вы обеспечите ему алиби на этот вечер.
— Ну что же, тогда ему не о чем тревожиться.
— Он прислал меня, чтобы уточнить все. Чтобы не было расхождений в том, что вы станете говорить фликам.
— Вы лжете, мой прекрасный рыжий,— лениво бросила она,— и пока неясно, какая идет игра, но тем хуже для вас. Вы мне чем-то нравитесь, надеюсь, догадаться нетрудно… чем…
Она говорила небрежно, слегка растягивая слова, и в ее глазах по-прежнему горел какой-то странный огонек.
Шейн занервничал.
— Такие трюки нас ни к чему не приведут. То, что я хочу…
— Вы захотите меня, мое сокровище…
— Я женат.
— А я замужем, но мне наплевать…
— А мне нет.
— Ничего,— вздохнула Мона.
Шейн взглянул на нее. Она сидела спокойно, но под маской безразличия скрывалось сильное напряжение. Мона улыбнулась.
— Через минуту,— прошептала она,— вы сядете на диван, рядом со мной. Вы не сможете удержаться. Это должно случиться. Боже! Как мне хочется, чтобы мы пресытились вместе… но чтобы это был настоящий пир!
Майкл скрестил ноги и взглянул на кончики ботинок. Он мог бы наговорить сейчас Моне бог знает что. Конечно, три недели назад он не стал бы колебаться ни минуты. Майкл, сделав усилие, встал.
— Я оценил предложение,— вздохнул он,— но мне нужно бежать.
— Не раньше, чем вы выпьете со мной стакан вина, мое сокровище. Ничего, кроме маленького стаканчика, и вы тогда можете отправляться делать все, что вам нужно.
Она тоже встала и, одетая лишь в кимоно, оказалась совсем рядом с ним. Майкл сжал зубы и отвернулся.
Мона бросила на него победный взгляд и удалилась соблазнительной походкой. Он пристально следил за ней взглядом. Она скрылась в спальне и вскоре появилась с небольшим флаконом абсента и двумя хрустальными, отделанными золотом стаканчиками. Мона наполнила один стаканчик. Майкл быстро подошел и накрыл второй стаканчик рукой.
— Прежде чем пить, вы лучше сказали бы, что я должен передать Карлу.
— Черт с ним, с Карлом!
Она взяла его за руку. Он сжал пальцы, и хрустальный стакан треснул. Осколки посыпались на пол. Майкл тупо взглянул на свою окровавленную руку. Он понимал, что слишком много пил в последнее время.
Раздался звонкий смех. Мона смеялась над ним. Она подошла совсем близко и, не отводя от Майкла глаз, сделала глоток.
— Я очень сожалею, что мне надо бежать,— пробормотал он.
Майкл оттолкнул ее и направился к двери. Она его не останавливала. Майкл подумал: «Она уверена, что я поверну назад».
Когда он уже взялся за ручку, в дверь кто-то постучал.
— Нет! — закричала Мона.
Майкл повернулся. Она, прижав палец к губам, подбежала к нему.
— Не открывайте,— прошептала Мона.— Пусть он уйдет. Я прошу вас…
Шейн рассмеялся ей в лицо. Мона потеряла всю свою уверенность, и Майкл увидел в ее глазах страх. Он отворил дверь.
Мона вскрикнула, потом, обняв его шею, прижалась к нему. Они увидели стоявшего на пороге человека с седыми волосами, усталым, морщинистым лицом и трагическими глазами, обведенными черными кругами. На вид ему было лет пятьдесят. На незнакомце были дорогой фланелевый костюм, белая рубашка, синий галстук.
Он, не двигаясь, стоял на пороге, как бы ожидая, что ему вежливо предложат войти… Он сначала посмотрел на Мону, потом на Майкла.
