Сердце волка

промежуток времени — начинало действительно темнеть. За последние дни Штефан отснял по меньшей мере полдюжины пленок, стараясь запечатлеть это магическое явление, однако в глубине души он сомневался, что у него что-то получится. Иногда бывает так, что фотоаппарат фиксирует то, что незаметно человеческому глазу, а потому некоторые изображения человек может увидеть лишь на фотографии, но отнюдь не в реальной жизни. Здесь же все было как раз наоборот. Существуют вещи, качественно сфотографировать которые не представляется возможным, и явления, фиксируемые с помощью фотоаппарата только в искаженном виде.

Сумерки в этой стране были, безусловно, одним из таких явлений. Возможно, таинственное волшебство, которое Штефан чувствовал в здешних сумерках, в действительности было лишь особенностью его восприятия. Штефан попытался обратить на это природное явление внимание Бекки, но, получив в ответ лишь недоуменный взгляд, больше не возвращался к данной теме, чтобы не заработать в придачу к этому взгляду еще и пару язвительных реплик. Хотя они и неплохо уживались друг с другом, им никогда не удавалось достичь взаимопонимания. В их дуэте он, безусловно, был романтиком, а она — прагматиком. В своей профессиональной деятельности они прекрасно дополняли друг друга; в личной жизни их взаимоотношения были, мягко говоря, чуть хуже.

Оба джипа направились к подножию холма, откуда начинался лес. Штефан повернулся на сиденье, чтобы еще раз бросить взгляд на дом, прежде чем тот исчезнет из поля зрения. В сгущавшихся сумерках его уже еле было видно. Он теперь представлял собой одну из многих теней, которая выделялась на фоне холма лишь благодаря своей правильной геометрической форме. Штефан не очень-то радовался этому расставанию. И дело было вовсе не в том, что последние три дня эта небольшая изба была их домом. Они оставили там практически весь свой багаж. Стоимость только его фотоаппаратуры превышала цену легкового автомобиля среднего класса, не говоря уже о потенциальной цене их записей, оставшихся лежать в сундуке вместе с фотоаппаратурой. Ему вдруг вспомнились слова Висслера о местных людях. Фраза «шайка бандитов» кажется романтичной и захватывающей лишь тогда, когда человек слышит ее по телевизору, сидя в уютном кресле и щелкая орешки. А в джипе без обогрева, едущем бог знает куда на ночь глядя, когда температура воздуха снизилась до нуля, эта фраза звучала уже не так забавно.

— Я перекрыла газ, — сказала Ребекка. Она заметила взгляд Штефана, и, по-видимому, этот взгляд был более озабоченным, чем полагал сам Штефан. — И утюг я выдернула из розетки. Не переживай.

— Я переживаю за наш багаж, — ответил Штефан, причем так тихо, чтобы слышала только Бекки: они были в джипе не одни.

— У тебя уж слишком мрачный вид, — произнесла Ребекка. — Кстати, когда мы вернемся с этим интервью, я тебе, если захочешь, куплю два новых комплекта фотоаппаратуры.

Штефан улыбнулся. Послушать Бекки — так можно подумать, что материал уже лежит у нее в кармане вместе с чеком на сумму, выраженную семизначным числом, за которую она продала свой репортаж с аукциона. Быть может, они и впрямь уже в двух шагах от такой удачи, хотя цена за репортаж, конечно, может оказаться не такой уж и громадной. Однако этот репортаж действительно был бы для них большой удачей. Сенсационные материалы, как по нынешним временам, можно продать за вполне приличные деньги. Если, конечно, они еще достаточно долго будут живы, чтобы найти подходящего покупателя.

— Никто не тронет ваши вещи, — неожиданно сказал Висслер.

Штефан поначалу даже не знал, как ему следует отреагировать — удивиться или же разгневаться. Несмотря на холод, у обоих джипов был снят верх, а потому шум моторов должен был поглотить его слова, сказанные Ребекке, тем более что он произнес их очень тихо. Тем не менее Висслер все-таки услышал их, и это означало, что он совершенно беззастенчиво подслушивал.

— Вы уверены? — мрачно спросил Штефан.

— На сто процентов. — Висслер, сидевший рядом с водителем, обернулся и посмотрел сначала на Ребекку, а затем на Штефана. — До тех пор пока все идет так, как запланировано, никто не тронет ваши вещи. А если нет… — Он пожал плечами. — Тогда, думаю, вам уже будет не до какой-то там пары фотоаппаратов.

Штефан бросил быстрый настороженный взгляд на человека, сидевшего за рулем, однако Висслер лишь покачал головой.

— Не бойтесь. Он не понимает, о чем мы говорили, — ни единого слова.

— Вы уверены?

— Да. А если даже… то это не играет никакой роли. Все равно они нас презирают.

— А я думала, они нас уважают, — заметила Ребекка.

— Одно не исключает другое, — заявил Висслер.

Он отвернулся и — с некоторым трудом — прикурил сигарету. Он явно не хотел больше разговаривать. «Быть может, это и к лучшему», — подумал Штефан. Слова Висслера казались вполне уместными, хотя Штефан и был уверен, что Висслер позаимствовал их из приключенческих романов и фильмов. Не очень-то утешительная мысль, если учесть, что этому человеку они доверили свои жизни.

Они ехали по узкой лесной дороге. Было уже так темно, что окружающее пространство казалось бесконечным черным тоннелем. Штефану очень хотелось взглянуть на часы, но для этого ему понадобилось бы стащить с руки перчатку. «Слишком много возни», — подумал он. Да и… зачем? Он мог мысленно прикинуть, какое расстояние они уже проехали, однако абсолютно не ориентировался, в каком именно направлении они двигались. Даже если бы они находились не в лесу, он все равно не смог бы сориентироваться. Небо уже целую неделю было покрыто плотной пеленой туч, из которых непрерывно шел дождь, а временами и снег. Кроме того, Штефан весьма сомневался, что дороги, по которым они колесили последние дни, можно было найти на какой-либо карте.

Он заметил, что они ехали чуть более четверти часа, прежде чем лес начал расступаться. Деревья росли все дальше от дороги, и вскоре перед ними оказался каменистый, почти лишенный растительности холм. Оба джипа с трудом взбирались по склону холма, где, собственно, не было настоящей дороги. Штефану показалось, что они двигались по руслу высохшего ручья, а с середины подъема они уже ехали по горизонтальной поверхности, и автомобили, раскачиваясь и рыча, продвигались вперед среди множества камней, высохших кустов и валяющихся повсюду веток.

— Куда они нас везут? — спросила Ребекка. — На обратную сторону Луны?

Висслер рассмеялся.

— Я знаю, что эта местность кажется не очень приветливой. Но Барков настоял на том, чтобы мы поехали именно этой дорогой.

— Какой еще дорогой? — пробурчал Штефан. — Не вижу никакой дороги!

Автомобили мало-помалу приближались к вершине холма. Водитель первого джипа слегка сбавил скорость, чтобы его догнал второй джип и они могли бы проехать остаток пути вместе. На вершине холма водители остановили джипы и заглушили моторы, однако оставили фары включенными.

Взглянув вперед, Штефан едва не потерял дар речи: холм оказался вовсе не холмом, а настоящей горой, расположенной в горном хребте, который был одной из сторон вытянутой и очень глубокой долины. С другой стороны долина, тянувшаяся влево и вправо и исчезавшая в темноте, ограничивалась такой же горной цепью. Вся долина и большая часть противоположных склонов были покрыты густым лесом, однако Штефану удалось разглядеть внизу сверкавшие в некоторых местах серебристые искорки. Возможно, это была речка или широкий ручей, пробивший себе путь между гор. Несмотря на тусклое освещение — а может, как раз благодаря ему, — взору открывалась фантастическая панорама, представлявшая собой составленную из теней и тьмы картину. Из этого пространства, казалось, подкрадывалось что-то мрачное, доисторическое. Штефана охватило странное, необъяснимое ощущение. Это ощущение было таким мощным, что его, казалось, можно было потрогать.

— Что это? — спросила Ребекка.

— Местные жители называют эту долину Волчье Сердце, — ответил Висслер. — Жутко, да? Я был тут уже раза два или три, но каждый раз происходит одно и то же: неизменно возникает ощущение, что за тобой кто-то наблюдает. Как будто там, внизу, скрывается какое-то существо.

— Барков ждет нас где-то здесь? — спросила Ребекка.