Пирамиды

– А если кто-нибудь из них его уронит? – с презрительной ухмылкой фыркнула жрица Богини Пещер, Сардук.

– Но… но… – Жрец Сефута судорожно проглотил слюну. – Разве такое возможно? Наверное, мы все чем-то отравились, или перегрелись на солнце, или… Каждый знает, боги не… То есть я хочу сказать, что солнце – это огромный сгусток раскаленного газа, который каждый день обходит вокруг Диска, а боги… нет, нет, поймите меня правильно, мы действительно нуждаемся в том, чтобы люди верили…

Куми, даже несмотря на то что голова его буквально распухла от вероломных мыслей, и тут оказался расторопнее своих коллег.

– Хватай его, ребята! – воскликнул он.

Четверо жрецов сгребли злополучного ножепоклонника за руки за ноги, стремительно подбежали к противоположному краю балкона и перекинули тело через парапет, в мутно-желтые воды Джеля.

Жрец Сефута довольно скоро всплыл, отплевываясь.

– За что вы так со мной? – крикнул он. – Вы же знаете, что я прав. На самом деле никто из вас…

Воды Джеля лениво разинули зубастую пасть, и жрец исчез как раз в тот самый момент, когда грузный скарабей, раскинув крылья и угрожающе жужжа, пронесся на бреющем полете над дворцом и взял курс на горы.

Куми потер лоб.

– Чистая работа, – заключил он.

Все согласно кивнули, глядя на расходящуюся по воде рябь. Искреннее сомнение вдруг стало совершенно невозможным в Джелибейби. Это самое искреннее сомнение могло стать причиной серьезных телесных повреждений.

– M-м, – высказался один из жрецов, – и все-таки Сефут, пожалуй, немного расстроится.

– Славься, славься, Сефут, – произнесли все хором.

Так, на всякий случай.

– Нашли кого славить, – проворчал стоящий в задних рядах старый жрец. – Этого фокусника с его ножами да вилками.

Старика схватили и, несмотря на протестующие крики, тоже бросили в реку.

– Славим тебя… А чьим жрецом он был, не помните?

– Буну, Козьеглавого Козьего Бога.

– Славим тебя, Буну, да будет так, – хором провозгласили все.

Священные крокодилы ушли на дно, подобно флотилии субмарин.

Куми умоляюще воздел руки. Принято считать, что минута может возвеличить человека. Куми был из тех, на чью долю выпадают в основном несчастливые минуты, и в его лысом черепе неожиданно зашевелились постепенно обретающие отчетливость мысли, словно освобождающиеся от многолетнего заключения в каменной темнице. Пока он еще не был уверен, что в точности они означают, но они самым непосредственным образом касались проблемы богов, нового века, твердой руки и, возможно, планов, как спровадить Диоса в утробу первого попавшегося голодного крокодила. Подобные перспективы навевали сладостный, запретный трепет.

– Братия! – воскликнул Куми.

– Прошу прощения! – возмутилась жрица Сардук.

– И сестрия!

– Благодарю.

– …Возрадуемся же!

Толпа жрецов застыла в полном молчании. Столь радикальный подход был для них внове. Куми же, глядя на обращенные к нему снизу лица, испытывал дрожь такого счастья, которого доселе не знал. Все они ополоумели от страха и ждали, когда он – он! – подскажет им, что делать.

– Да! – продолжал он. – Воистину час богов…

– И богинь…

– …Да, и богинь, пробил! М-м…

Что же дальше? Что именно, когда дойдет до дела, он им присоветует? «Неважно, – подумал Куми. – Думаю, я внушаю им доверие. Старик Диос силком пытался тянуть их куда-то и никогда не пробовал стать настоящим лидером. Без него они как овцы без пастыря».

– Итак, братия и, разумеется, сестрия, мы должны задаться вопросом, задаться вопросом, м-м, да. Да, мы должны задаться вопросом, – голос его вновь исполнился уверенности, – почему боги спустились на Диск? Нет ни малейшего сомнения, случилось это потому, что мы недостаточно ревностно поклонялись им, потому, что мы, м-м, что мы вожделели мертвых идолов.

Жрецы обменялись недоуменными взглядами. Неужели? Как он себе это представляет?

– Да, вспомните хотя бы жертвоприношения. В былые времена жертвоприношение действительно было жертвоприношением, а не унылой возней с курами и цветочками.

Среди публики послышалось вежливое покашливание.

– Ты имеешь в виду, что стоит перейти на дев? – нерешительно произнес один из жрецов.

– Кхе-кхе.

– Ну и, конечно, на невинных юношей тоже, – поторопился добавить он.

Сардук была одной из старших богинь, чьи почитательницы явно не к добру собирались в священных рощах. При одной мысли о том, что сейчас Сардук бродит где-то поблизости, с руками по локоть в крови, глаза начинали слезиться.

Сердце Куми глухо забилось.

– А почему бы и нет? – вопросил он. – В былые дни дела шли гораздо лучше.

– Но я думал, что с подобными вещами покончено. С распущенностью нравов и так далее.

Со стороны реки донесся оглушительный всплеск. Цут, Змееглавый Бог Верхнего Джеля, высунулся из воды и величественным взором окинул сборище жрецов. Фее, Крокодилоглавый Бог Нижнего Джеля, вынырнул вслед за ним и попытался одним лихим наскоком отхватить ему голову. Оба скрылись под водой, подняв столб брызг и маленькое цунами, которое перехлестнуло через балконную ограду.

– А может, причиной распущенности нравов как раз и стало то, что мы перестали приносить в жертву девственниц… и девственников, разумеется? – поспешно добавил Куми. – Вам никогда не приходило в голову взглянуть на дело с такой точки зрения?

Жрецы задумались. Потом задумались снова.

– Не думаю, что царь одобрит… – осторожно высказался один из них.

– Царь? – воскликнул Куми. – А где царь? Покажите мне царя! Пусть Диос скажет, где царь!

Что-то с глухим стуком упало к его ногам. Куми в ужасе проводил взглядом золотую маску, которая, подпрыгивая, выкатилась на середину зала. Кучка жрецов рассыпалась, как кегли, сбитые удачным шаром.

Из тени выступил Диос. Солнце, которое еще недавно было яблоком раздора, осветило серый от ярости лик верховного жреца.

– Царь мертв, – произнес он. Выдержав первую, самую страшную волну гнева, Куми решил ретироваться с достоинством.

– Тогда его преемник… – начал он.

– Преемников нет, – ответил Диос.

И устремил взгляд ввысь. Мало кто может прямо смотреть на солнце, но столько яда было во взоре Диоса, что само светило не выдержало и отвело взгляд. Диос скосил глаза – два дальномера – на кончик своего страшного носа.

– Являются сюда, как к себе домой, – сказал Диос, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Да как они смеют.

У Куми отвисла челюсть. Он пытался было возражать, но взгляд мощностью в несколько киловатт заставил его умолкнуть.

Куми обернулся, ища поддержки у жрецов, которые тут же принялись деловито разглядывать ногти или просто отводить глаза. Все ясно. Выпутывайся как хочешь. Хотя, выиграй он эту битву, все дружно станут заверять, что все время были на его стороне.