Относительно обеспечения продовольствием армий в средневековой Англии есть много данных по движению больших партий продуктов (например, об их доставке в Северный Уэльс, Шотландию и Кале), но мало известно о подробностях того, как было организовано питание солдат во время переходов и в лагерях, пока они находились в Англии. Лучники из Чешира, Флинтшира и Северного Уэльса, несомненно, сами обеспечивали себя едой во время пути на юг и запад к порту, откуда должны были отплыть. Как их кормили в Плимуте, неясно. В этом городе было около двух тысяч жителей.. В море и в реке Теймар водилась рыба, но прибрежные земли вблизи этого города были бедными.
Что касается людей, находившихся непосредственно под командованием принца, то в апреле шериф Корнуолла получил несколько приказов собрать для них запас продовольствия в Плимуте, привезти необходимое количество вина из портов Дартмут, Фой и других, а также 100 четвертей овса и 100 четвертей пшеницы и хворост «в месте, которое должно находиться как можно ближе к городу и где это причинит меньше всего ущерба». Было также приказано срочно прислать список уже имеющихся запасов, а позже должны были приехать чиновники принца. Кажется, Бартоломью де Бургерш-сын или его заместитель был послан туда заранее – вероятно, чтобы выполнить приготовления, – и были отданы приказы доставить запасы «в то место возле Плимута, где он поселится».
Если бы экспедиция отплыла вовремя, то, возможно, накопленных запасов хватило бы. Но задержка спутала все расчеты и, может быть, стала причиной уже упоминавшихся «бoльших расходов, чем ожидал» принц. Для своего домашнего хозяйства он достал общим счетом 17,5 четверти пшеницы – вероятно, в Девоне и Корнуолле. Было также получено продовольствие (какие именно продукты, не указано) из Девона, Сомерсета и Дорсета, суммарная стоимость которого равнялась 1067
В эти недели задержки принц жил в монастыре Плимптон, в четырех или пяти милях от порта, занимаясь делами Корнуоллского герцогства и своими финансами. Соотношение доходов с расходами вызывало у его кредиторов опасения, но все же принц оставлял в Англии очень подробный перечень своих займов, приобретений и подарков, которые преподнес и которые получил сам. Тем временем его солдаты ждали отправки, находясь у порта. Кони, снаряжение, доспехи, телеги, мостки были готовы. Недоставало лишь достаточного количества кораблей и попутного ветра. Армия отправилась в путь только 9 сентября.
Помимо сбора людей и вещей и их перевозки к месту отплытия, в подготовительные работы вошло заключение нескольких соглашений общего характера о ведении будущей кампании и некоторые меры, больше относящиеся к политике, чем к военным действиям.
Поневоле имея много свободного времени в дни долгой задержки в Плимуте, а затем в ходе плавания, предводители армии, должно быть, обсуждали военные операции, которые надеялись вскоре осуществить. Маловероятно, чтобы король Эдуард III дал им подробные указания на этот счет. Маловероятно и то, чтобы они составляли планы действий для себя или принца – кроме, может быть, распределения войск и командиров на три отряда, из которых по традиции состояла армия. Дороги, расстояния и рельеф местности за пределами Англии были им неизвестны. В таких экспедициях войскам обычно указывали путь местные проводники, а поскольку армии «жили за счет земли, по которой шли», их маршруты во многом определялись количеством запасов, которые они могли найти в той или иной местности.
Однако для некоторых сторон этой кампании были составлены планы, которые одобрил король. Как наместник короля, принц имел очень большие полномочия в отношении управления Гасконью, ее чиновников и ее доходов. Что касалось финансовой стороны дела, то солдаты уже получили плату и «наградные» за шесть месяцев службы. На случай, если король пожелает, чтобы принц дольше оставался в Гаскони, было обещано жалованье еще за шесть месяцев. В основных вопросах войны принц имел полномочия действовать по своему усмотрению. Он мог заключать краткосрочные и долгосрочные перемирия. Было решено, что в случае захвата пленных выкуп за них будет принадлежать ему, но если в его руки попадет «глава» войны (то есть французский король), этот пленник будет принадлежать королю Эдуарду III, однако принц получит достойное вознаграждение. Принц получил также некоторые из военных «выгод». Он мог раздавать в дар земли, захваченные во время войны. И наконец, если принц будет «окружен или осажден», король должен был прийти ему на выручку, и несколько знатных дворян также пообещали оказать всю возможную помощь. При таких обстоятельствах принц мог заключить перемирие или принять другие меры, которые он посчитает необходимыми.
В командовании войсками полномочиям принца не было никакого явно установленного предела. Нет ни одного упоминания о каком-либо совете при нем. А что касается других военачальников армии, то упомянута лишь одна их роль: «Если принц в этих странах понесет какие-либо расходы по совету лордов, которым поручено отправиться с ним, эти затраты будут ему возмещены». Однако эти «лорды» были намного старше принца, и, видимо, подразумевалось, что они будут давать принцу советы не только касательно расходов, но и в других делах. В Бордо и в других местах принц созывал свой совет, в состав которого, несомненно, входили «лорды, которым поручено отправиться с ним».
Определенная подготовительная работа была проделана и в отношении более близких к политике сторон этого большого военного предприятия. В июле 1355 года был составлен ряд документов[15], определявших полномочия принца, в которых были, в неявной форме, раскрыты цели политики короля.
На первом месте было возвращение утраченных земель. Принц имел полномочия «брать в руки короля все земли, города, замки, льготы, таможенные сборы, доходы от чеканки денег и другое имущество, принадлежавшее когда-либо герцогству Гиень».
В тесной связи с этим находилось возвращение утраченных вассалов. Некоторые дворяне в тех землях, через которые должна была идти армия принца, меняли сеньора, выбирая ту из враждующих сторон, которой сопутствовала удача. Не только мелкие феодалы, но и виднейшие семьи, например семейство де Фуа, вели такую расчетливую политику, исходя только из собственных интересов. Например, в 1353 году, когда Жан д’Арманьяк собирался начать свою кампанию, некоторые феодалы, ранее перешедшие на сторону англичан, поспешили обратиться к нему с просьбой о прощении и разрешении присоединиться к французам. Принц имел полномочия решать вопросы, связанные с такой ненадежной или изменчивой верностью. Он мог принимать под защиту короля тех, кто «желал встать или вернуться» на сторону англичан; он имел право объявлять прощение за неверность сеньору и за иные преступления, миловать приговоренных к изгнанию и объявленных вне закона, передавать земли мятежников тем, кто служил верно, или тем, кто желал присоединиться к англичанам.
Третьей целью было приобретение новых друзей и дополнительных войск. Принц имел полномочия вести переговоры и заключать соглашения с людьми любого звания из любого королевства или государства ради установления отношений прочной дружбы и верности. Он также мог принимать от дворян вассальную клятву верности как в Аквитании, так и во Франции.
К этим трем задачам могла быть прибавлена четвертая – поддержание дружеских отношений с надежными сторонниками. Семейства Бюш и Лебре все эти трудные годы оставались верны делу Англии и теперь получили награду за свое постоянство. 6 июля король Эдуард пожаловал в дар капталю де Бюшу (к а п т а л ь – редкий титул крупных феодалов на юге Франции, означавший «главный»; названный здесь де Бюш был видным участником описываемых событий и родственником упомянутой ранее семьи де Фуа. –
Хотя принц, может быть, очень смутно представлял себе характер военных операций, которые собирался вести, он получил очень ясные указания о том, какие политические задачи он должен решать. Он был наместником короля, имел в своем распоряжении все средства для управления Гасконью и должен был взять с собой из Англии «достаточно денег для умиротворения народа этой страны (Гаскони) и других целей, которые он посчитает полезными для короля». В те дни, когда принц ждал отплытия в монастыре Плимптон, его казначею были выплачены 10 000 марок, которые следовало передать из казны констеблю Бордо, – как указал принц, «чтобы расплатиться за продовольствие и заплатить жителям этих мест за
