Если да, то куда были вывезены остатки мусора… Пётр Фомич съездит в особняк Гобашвили и поучаствует в обыске. Авось он и соврал про бумажник… Ну вот, кажется, и всё.
– А чем, интересно, собираешься заняться ты сам? – с ехидной улыбочкой сказала Людочка.
– Долго рассказывать, – ответил Цимбаларь. – У меня специальное задание. Ты же знаешь, что самую опасную работу я беру на себя.
– А на дом ты её, случайно, не берешь? В смысле, в постельку?
– Прекрати эти намёки! – возмутился Цимбаларь. – Если хочешь знать, я выезжаю на следственный эксперимент.
– Всё ясно, – Людочка подмигнула Кондакову. – Опыты по оккультизму продолжаются. Как я понимаю, ты собираешься выяснить обстоятельства преступления при помощи экстрасенса?
– Вроде того, – вынужден был признаться Цимбаларь.
– Ну тогда передавай этому экстрасенсу мой пламенный привет. И от Петра Фомича тоже.
Кондаков, поглаживавший в кармане приличную пачку долларов, на эту инсинуацию никак не отреагировал.
Из первого же таксофона Цимбаларь позвонил на свой пропавший мобильник. Валя-Эргида ответила незамедлительно, как будто только этого и ждала.
– Привет, миленький, – проворковала она.
– Ты эти штучки брось, – посоветовал Цимбаларь. – Недолго и до неприятностей.
– Неужели ты способен обидеть девушку?
– Ещё как! Знаешь, сколько их от меня уже плакало?
– Они, наверное, плакали слезами счастья. И я бы так хотела! – её вздох был похож на страстный стон.
– Не зарекайся, ещё наплачешься, – пообещал Цимбаларь. – Лучше объясни, почему ты сбежала?
– Ой, не напоминай даже! Как меня этот бандит растрогал! Бедненький… Он ко мне со всей душой, а я ему такую подлость устроила. Была у меня мысль – всех вас обезвредить и скрыться с ним в сияющих далях. Как бы он любил свою вновь обретенную сестричку! И я бы платила ему той же монетой, – на этот раз вздох напоминал горькие рыдания.
– Ну ты и в самом деле артистка… А деньги чужие зачем взяла?
– Чтобы насолить вам. Особенно этой белобрысой фифе! Подумаешь, милиционерша! Так уж она на меня презрительно смотрела. Наверное, к тебе ревновала… Но деда я, признаюсь, сгоряча обидела. Верну ему все деньги с первой получки. Пусть не убивается.
– Ладно, забудем об этом, – сказал Цимбаларь. – Я с ними уже сполна рассчитался. Теперь с тобой хочу встретиться.
– Мобильник забрать?
– И это тоже. Он, кстати, казённый. Но если честно, мне от тебя нужна ещё одна услуга. Много времени это не займёт. От силы полчаса.
– Мне полчаса мало, – игриво возразила Валя-Эргида. – Особенно, если заведусь.
– Не заведёшься. Дело серьёзное. Тебе придётся поднапрячь все свои мистические способности.
– Предсказывать надо или отгадывать?
– Отгадывать.
– Другому я бы отказала, а тебе не могу. Ну просто млею от твоего голоса! – в трубке раздался смачный поцелуйный звук. – Где встречаемся?
– На том самом месте, про которое рассказывал Гобашвили. Помнишь его слова?
– С моей памятью в Академии наук работать, а не в поганом секс-шопе.
– Вот и отлично. Возьми такси, быстрее будет. Я потом рассчитаюсь.
– Меня таксисты бесплатно возят. За одну только улыбку.
– Счастливая… А мне за улыбку приходилось и в морду получать.
К тому времени, когда Валя-Эргида прибыла в район, не совсем справедливо называемый Сучьим полем (кобели тут тоже встречались), Цимбаларь уже нашёл место, где дней десять назад стоял «Мерседес» Гобашвили, ныне отправленный на свалку. Здесь и асфальт не зиял ямами, и чугунная ограда бульвара имела довольно широкой проём, и кафе «Волна» просматривалось как на ладони.
Ясное дело, что по прошествии такого времени искать какие-либо улики бесполезно. Даже кровь давно слизали бродячие собаки. Приходилось надеяться, что насильственная смерть оставляет следы не только в реальном пространстве, но и на его таинственной изнанке, к созерцанию которого допущены лишь немногие избранные.
– Ну рассказывай, голубок, зачем ты меня сюда позвал? – спросила Валя-Эргида, возвращая Цимбаларю мобильник, смеха ради разрисованный губной помадой.
– Сама слышала, что здесь недавно погиб человек. – Цимбаларь для убедительности даже каблуком по асфальту пристукнул.
– Тот самый, из-за которого вы занялись Гобашвили?
– Совершенно верно.
– Да-а-аа, – Валя-Эргида оглянулась по сторонам. – Не очень подходящее местечко для того, чтобы потерять голову.
– Местечко дрянь, – согласился Цимбаларь, – но голова уж больно важная.
– А пусть те, кто её не уберёг, и отвечают.
– Боюсь, как бы нам всем за это не пришлось отвечать… Ты скажи, можно ли с помощью сверхъестественных способностей восстановить ход событий, предшествовавших смерти?
– Можно, наверное, но это не по моей части. Тут требуется огромная воля, умение сосредотачиваться и вообще совсем другое сознание, – она покрутила растопыренными пальцами возле своей головы. – Сам знаешь, есть спортсмены, и есть физкультурники. Я – физкультурница. Стремлюсь не к высоким результатам, а к собственному удовольствию.
– Огорчила ты меня, – сказал Цимбаларь.
– Да не хмурься так! – Валя-Эргида толкнула его плечом. – У тебя же есть подробный рассказ Гобашвили. Могу гарантировать, что он не врал.
– А проследить путь покойника возможно? Откуда он сюда пришел? Что делал раньше?
– Не обижайся, но я за это не возьмусь. Физкультурница может принимать красивые позы, но выше головы не прыгнет.
– Взгляни на эти часы, – Цимбаларь протянул девушке «Ролекс», переживший уже двух хозяев. – Они ничего не подсказывают тебе?
– Страшненькая вещица, – она взвесила часы на ладони. – От неё так и разит смертью. Один ужас накладывается на другой, и понять что-либо почти невозможно. Это как паника в курятнике… Впрочем, могу сказать, что первый владелец часов пережил большой испуг. У него было на это время. А второй умер почти мгновенно… Пуля попала ему в сердце? – в голосе девушки появились вопросительные интонации.
– Кажется… – Цимбаларь вспомнил, что один из прокурорских работников обронил сегодня фразу, смысл которой заключался в том, что бандитов погубила мгновенная смерть водителя, в отличие от сообщников пренебрегшего бронежилетом. – Но ты глубже давай, глубже.
– То же самое через часок услышишь и ты. – Валя-Эргида подмигнула ему и сразу посерьёзнела. – Похоже, твой безголовый отзывается. – Она прижала часы к щеке. – Как же он сильно испугался тогда… Но не смерти. Совсем не смерти… А за мгновение до конца он вдруг вспомнил своего папашу.
– Случайно не Гобашвили? – ужаснулся Цимбаларь.
– Нет. Лысенького дяденьку с бородкой, который покоится в прозрачном гробу, сложив на груди лапки.
– Так ведь это же Ленин! – Цимбаларь в сердцах чуть не сплюнул. – Вождь мирового пролетариата. Ты что, в Мавзолее никогда не была?
– Никогда, – она нервно рассмеялась.
– И больше покойнику ничего не привиделось?
– Ничего. Мавзолей ему всё застил.
– Ладно, спасибо и на этом… – Цимбаларь за несколько секунд до этого испытывавший краткое чувство падения в бездну, стал торопливо раскланиваться.
