ставите в тупик. Кто еще мог убить мисс Шелл, не оставив отпечатков пальцев? Кроме того, ваш Уесли все же оказался по уши замешанным в преступлении. Он шантажировал Кларенса Картера. Сделал эти пресловутые фотографии. По его приказу уничтожили отпечатки пальцев и другие улики. Как же он смог проведать о том, что происходило в бунгало мисс Шелл? Не иначе, кто-то позвонил ему, или он сам ухлопал девчонку. Логика привела вас в тупик, Амбрустер. Потому позвольте уж мне использовать более простые, может, примитивные, зато надежные и проверенные методы. Несколько допросов, сбор улик -- и убийца предстанет перед судом.
-- Несомненно, -- кивнул я. -- Но для поиска неопровержимых доказательств вам необходимо знать имя истинного преступника. И, как мы только что установили, крайне маловероятно, чтобы им оказались Кларенс Картер или Уесли Рендалл.
-- Но кто же тогда? -- скептически спросил Маллен. -- Скорее всего, вашим третьим все же оказался подручный Рендалла -- это значит, что Уесли виновен, как лиса в с?едении цыплят. Не станете же вы меня уверять, будто есть еще какой-то мошенник, который захотел подставить Кларенса под обвинение в убийстве. Он надел перчатки, убил девушку, а потом великодушно сошел со сцены, оставив Рендаллу снимать сливки. Я в это не верю, Амбрустер.
-- Это резонно, я тоже, -- ответил я. -- Итак, заметьте, сколько мы уже с вами знаем об убийце. По сути, этого достаточно, чтобы начать сбор улик -провести экспертизу одежды, автомобиля, тщательно проследить все передвижения в тот злополучный вечер. А если к этому прибавить ваш знаменитый допрос, которому не страшны тысячи адвокатов -- то никакой суд не сможет оправдать преступника.
-- И что же мы о нем знаем? -- скептически прищурился Маллен. -Единственное, что наверняка известно мне -- это то, что вы хотите с?есть пирог, оставив его целым, и снять подозрения одновременно с Кларенса и Рендалла, а так не бывает, Амбрустер. Либо то, либо другое.
-- Я рад представить вам третью кандидатуру, -- с готовностью откликнулся я. -- И хочу, чтобы вы вслед за мной проследили, как личность преступника с необходимостью вытекает из установленных фактов. Итак, начнем с того, что убийство все же произошло непреднамеренно, в состоянии аффекта -- ведь вы тоже не верите в еще одного мистического вымогателя. Значит, перед нами эмоциональный человек.
-- Тоже мне указание, -- презрительно скривил губы Маллен.
-- Очень важное, -- возразил я. -- Потому, что наш неизвестный был в перчатках. А ведь здесь на Аляска, инспектор. Вот вы -- часто надеваете перчатки? Заметьте, убийца вовсе не собирался идти на крайности, и не мог позаботиться заранее об отпечатках пальцев.
-- Уж не хотите ли вы сказать, что все это вытворил какой-нибудь надышавшийся наркотиков байкер? -- задумчиво протянул Маллен. -- Эти парни в черной коже обожают перчатки и всякую такую одежду. Мериен и Кларенс могли оставить дверь незапертой, этот тип вошел...
В этом месте инспектор задумался, его лицо вновь потухло.
-- Верно, -- кивнул я. -- Тогда каким образом Уесли мог обо всем узнать и заранее изготовить фотографии. Нет, Маллен, очевидно, что убийца знал Рендалла. И находился с ним примерно в тех же отношениях, как и Кларенс -доверие, как к старшему, некоторая зависимость; попав в переплет, наш преступник тут же позвонил Уесли с просьбой о помощи. Вот почему последнему пришлось на ходу выдумывать историю с шантажом -- он не мог позволить себе ни выдать настоящего убийцу, ни подставить Кларенса. Но позволить полиции самостоятельно вести расследование, пустить дело на самотек Рендалл не решился -- его план относительно драгоценностей уже дал большую трещину, внимание общественности оказалось привлечено и к нему, и к Картерам -поэтому Рендалл счел за лучшее пойти на шантаж, чтобы иметь хоть какие-то гарантии в новой, неблагоприятной для него обстановке. А наш друг вряд ли особо близок с мотоциклетными группировками.
-- Но кто же, если не байкер, станет носить перчатки? -- удивлено спросил Маллен. На этот раз ему не приходилось разыгрывать удивление. -Здесь же жарко, Амбрустер.
Я мог бы ему сказать. что некто может надевать в такую погоду даже теплые свитера, но решил не сбивать инспектора с мысли, раз уж его мозги наконец настроились на интеллектуальную активность.
-- Давайте зайдем немного с другого конца, -- предложил я.
-- Можете попробовать, -- в маленьких глазах Маллена читалась твердая решимость в корне пресекать все хитроумные попытки обвести его вокруг пальца.
Я проверил, достаточно ли эффектно соединены мои кончики пальцев. В то мгновение я положительно ощущал себя Фило Вансом.
-- Вы ведь неженаты, инспектор, -- мягко спросил я.
Делать этого явно не следовало, так как злобный на язык Маллен не упустил возможности парировать:
-- Как и вы, мистер Амбрустер...
Он всегда расщедривается на 'мистера', когда извлекает из своего булькающего кислотой желудка особо изысканную гадость -- они, в отличие от острот, довольно хорошо у него получаются.
Франсуаз в своем углу тут же молча окрысилась, и мне пришлось смириться с мыслью, что пару часов после нашего возвращения домой меня будут струнить -- то ли поскольку я не рассказал ей с самого начала правду о смерти Мериен Шелл, то ли по поводу моей агрессии, проявленной в малоудачной беседе с охранниками Элко, то ли потому, что я не люблю оперу и не читаю серьезную литературу.
В тот момент я перестал чувствовать себя Фило Вансом, и не без злобности буркнул:
-- Если бы и были, это бы вам все равно не помогло. Я говорю о одежде.
-- По вашему, раз я не женат, я должен ходить без одежды? -осведомился Маллен.
Как я уже говорил, он генерирует гадости гораздо эффективнее, чем остроты.
-- Когда человек выбирает костюм, платье или носки, -- хмуро пояснил я и бросил косой взгляд на Франсуаз -- надо было оценить силу приближающегося тайфуна и оценить грозящие разрушения, -- он или она в первую очередь руководствуются критерием полезности. А поскольку у каждого из нас две руки, две ноги, а хвосты встречаются крайне редко, можно прикинуть десять-пятнадцать основных типов одежды, которые удовлетворят потребности людей. Скажем, станете ли вы покупать себе костюм аэронавта. Не могу представить вас в цилиндре или сомбреро -- все, что нужно человеку, это костюм, брюки, сорочка, для женщины -- юбка, платье, блузка. Это все.
-- Если бы все руководствовались вашей так называемой логикой, -заметил Маллен, -- сотни модельеров по всему миру остались бы без работы.
-- Вот именно, -- кивнул я. -- Работа дизайнера одежды состоит именно в том, чтобы создать необычное, то, что средний человек никогда не станет носить ни в офисе, ни у себя дома, в окружении членов своей стопроцентной американской семьи. Все эти шляпы с перьями да платья с буфами -- дорогие экзотические игрушки для богатых приемов. Они неудобны, они безвкусны -- но именно их мы и называем модой.
И вот тут Маллен меня удивил -- удивил настолько, что я великодушно простил ему его недавнюю бестактность. Наполовину, конечно.
Он понял, что я имел в виду.
-- Женские перчатки, -- с расстановкой произнес он.
-- Естественно, -- я вновь соединил распавшиеся в минуту паники кончики пальцев. -- Ни одна нормальная женщина не станет надевать их, особенно в жаркой Калифорнии -- если речь не идет о великосветском вечере, где все блистают необычными нарядами. А наш друг Уесли Рендалл несколько лет специализировался именно на таких приемах.
Извилины в мозгу Маллена хрипели и щелкали, подгоняя друг друга, а из ушей чуть ли не пар шел. Поэтому я поспешил закончить, чтобы не лишать себя удовольствия самому назвать имя, не позволив Маллену брякнуть его первым. Поэтому мне пришлось к своей досаде скомкать конец эффектной речи.
-- У нас есть девушка, которая была на вилле Рендалла. Достаточно сильная, чтобы забить до смерти. Доверяющая Уесли и полагающаяся на него -и причем такая, которую наш друг не мог бы со спокойной душой сдать в полицию. Девушка, ради которой ему пришлось рисковать своим тщательно разработанным планом относительно южноазиатских драгоценностей, хранящихся в подвалах банка Картеров. А поскольку и я, и вы понимаем, что подобное рыцарство со стороны мистера Рендалла никак не могло об?ясняться благородными порывами его широкой души или же любовными терзаниями, остается одно-единственное возможное об?яснение его поступков -- наша девушка чрезвычайно близко связана с семейством
