— И сколько же таких бокалов ты выпил, позволь спросить?
— Не знаю, не считал, — весело откликнулся Альберт.
— ОДИН МИЛЛИОН ВОСЕМЬСОТ ТЫСЯЧ СЕМЬСОТ ШЕСТЬ, — сказал Смерть. — И СЪЕЛ восемьдесят шесть тысяч триста деВЯТНАДЦАТЬ ПИРОГОВ СО СВИНИНОЙ. И ОДНУ РЕПКУ.
— Случайно перепутал с пирогом, — начал оправдываться Альберт. — Честно говоря, спустя определенное количество вкуса уже не чувству, ешь.
— И как только ты не лопнул?
— Я всегда отличался хорошим пищеварением.
— ДЛЯ САНТА-ХРЯКУСА ВСЕ ПИРОГИ СО СВИНИНОЙ — ОДИН ПИРОГ СО СВИНИНОЙ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ТОГО, ЧТО ПОХОЖ НА РЕПКУ. ПОШЛИ, АЛЬБЕРТ. МЫ ОТНИМАЕМ У СЬЮЗЕН ВРЕМЯ.
— Но почему ты этим занимаешься?! — закричала Сьюзен.
— ИЗВИНИ, НЕ МОГУ СКАЗАТЬ. И ВООБЩЕ, ЗАБУДЬ, ЧТО ВИДЕЛА МЕНЯ. ЭТО ТЕБЯ НЕ КАСАЕТСЯ.
— Не касается? Ничего себе!..
— АЛЬБЕРТ, ПОЙДЕМ…
— Спокойной ночи, — попрощался Альберт. Раздался бой часов, по-прежнему показывающих полшестого.
И они ушли.
Сани мчались по небу.
— Знаешь ли, она ведь не отступится, — сказал Альберт. — Обязательно постарается выяснить, что происходит.
— НЕУЖЕЛИ?
— Особенно после того, как ей велели обо всем забыть.
— ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК ДУМАЕШЬ?
— Да, — ответил Альберт.
— ПРОКЛЯТЬЕ. СКОЛЬКО МНЕ ЕЩЕ ПРЕДСТОИТ УЗНАТЬ О ЛЮДЯХ, ПРАВДА?
— О… не знаю, — протянул Альберт.
— ПРОИСХОДЯЩЕЕ КАСАЕТСЯ ТОЛЬКО НАС, И НИКОГО ДРУГОГО. ИМЕННО ПОЭТОМУ, НАСКОЛЬКО ТЫ ПОМНИШЬ, Я СТРОГО-НАСТРОГО ЗАПРЕТИЛ ЕЙ ВМЕШИВАТЬСЯ.
— Э-э… ага.
— И ВООБЩЕ, СУЩЕСТВУЮТ ПРАВИЛА.
— Но эти серые паскудники, как ты сам выразился, первыми их нарушили.
— ДА, ОДНАКО Я НЕ МОГУ ПРОСТО ВЗМАХНУТЬ ВОЛШЕБНОЙ ПАЛОЧКОЙ И ВСЕ ИСПРАВИТЬ. ЕСТЬ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ПОРЯДОК, ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ. — Некоторое время Смерть молча смотрел вперед, а потом пожал плечами: — У НАС ДЕЛ НЕВПРОВОРОТ. ОБЕЩАНИЯ НУЖНО ВЫПОЛНЯТЬ.
— Ну, ночь еще молода, — сказал Альберт, откидываясь на мешки.
— НОЧЬ СТАРА. НОЧЬ ВСЕГДА СТАРА. — Свиньи неслись галопом.
— Нет, не всегда.
— НЕ ПОНЯЛ?
— Ночь не старее дня, хозяин. Это ведь очевидно — должен быть день, чтобы все поняли, что такое ночь.
— НО ТАК ЭФФЕКТНЕЕ ЗВУЧИТ.
— Согласен.
Сьюзен стояла у камина.
Не то чтобы она недолюбливала Смерть. Смерть в качестве личности, а не последнего занавеса жизни ей даже нравился. Некоторым странным образом.
И все равно…
Мысль о том, что Мрачный Жнец заполняет в страшдество чулки, не укладывалась в голове, как ни старайся. С таким же успехом можно было бы представить себе старикашку Лихо, замещающего зубную фею. О да… Лихо… Кариесов не оберешься…
Однако, если честно, каким же все-таки извращенным сознанием надо обладать, чтобы по ночам лазать по детским спаленкам?
Конечно, к Санта-Хрякусу это не относилось, но…
Со стороны страшдественского дерева послышался звон.
Ворон осторожно пятился от осколков стеклянного шарика.
— Извини, — промямлил он. — Видовая реакция. Понимаешь… круглое, блестящее… нельзя не клюнуть.
