Другие волшебники, работавшие в Университете еще задолго до Чудакулли, дружно заявили, что если Чертовому Тупице Джонсону удалось построить вполне работоспособную ванную комнату, значит, он явно пытался создать что-то совсем другое.
— Знаете, лично я всегда считал, что господин Джонсон был зря оклеветан, — нашелся наконец Чудакулли.
— Ну да, как же! — раздраженно воскликнул профессор современного руносложения. — Примерно с таким же успехом можно заявить, что осам нет никакого дела до варенья!
— Не все созданное им плохо работает, — не сдавался Чудакулли, ласково потирая банную щетку. — Взять, например, ту штуку, которой на кухне чистят картошку.
— Ты имеешь в виду ту самую, на бронзовой пластинке которой написано «Осовершенствованный маникюрный набор»?
— Послушайте, — рявкнул аркканцлер, — это всего лишь вода! Даже сам Джонсон не смог бы придумать с ней что-нибудь опасное. Модо, открыть шлюзы!
Волшебники попятились, а садовник повернул пару богато украшенных бронзовых колес.
— Мне надоело нащупывать среди вас мыло! — выкрикнул аркканцлер, когда вода шумно хлынула по скрытым в стенах трубам. — Гигиена! И это главное!
— Только не говори потом, что мы тебя не предупреждали, — сказал декан, быстренько прикрывая дверь.
— Э… я не до конца изучил, куда ведут некоторые трубы, сэр, — позволил себе сделать замечание Модо.
— Ничего, сейчас все изучим, — бодро пообещал Чудакулли.
Он снял шляпу и водрузил на голову шапочку для душа. Из уважения к профессии она была остроконечной. Затем Чудакулли взял в руку желтую резиновую уточку.
— Эй, человек, поддай жару! Прошу прощения, господин Модо. Я хотел сказать «гном».
— Слушаюсь, аркканцлер.
Модо дернул рычаг. В трубах гулко застучало, из некоторых соединений повалил пар.
Чудакулли еще раз осмотрел ванную комнату.
Сущий клад, никаких сомнений и быть не может. Говорите что хотите, но старине Джонсону иногда кое-что удавалось, пусть и случайно. Вся комната, включая пол и потолок, была покрыта белыми, синими и зелеными плитками. В центре под короной из труб возвышался Патентованный Домашний Суперобмыватель Джонсона системы «Тайфун» (Автоматическая Мыльница Прилагается) — настоящая поэма санитарии из красного и розового дерева и меди.
Аркканцлер заставил Модо до блеска надраить каждую трубу и бронзовый кран. Сколько времени на это ушло!
Чудакулли закрыл за собой дверь из матового стекла.
Изобретатель чуда домашнего обмывания решил сделать простое принятие душа полностью контролируемым процессом, и одна из стен кабинки представляла собой изумительную панель с кранами, отлитыми в виде русалок, раковин и — почему-то — плодов граната. Осуществлялась раздельная подача соленой воды, жесткой воды и мягкой воды. Были предусмотрены огромные рукоятки для точной регулировки температуры. Чудакулли внимательно все осмотрел.
Потом он сделал шаг назад, окинул взором плитки и пропел:
— Ми-и-и! Ми-ми-ми-и!
Голос отразился от стен и вернулся обратно.
— Идеальное эхо! — воскликнул Чудакулли, прирожденный ванный баритон.
Он поднял переговорную трубку, которая была установлена для обеспечения связи между моющимся и водяным техником.
— Все баки на полный вперед, господин Модо.
— Есть, сэр.
Чудакулли открыл кран с надписью «Морось» и сразу же отскочил в сторону, поскольку часть его сознания прекрасно понимала: изобретательность Джонсона могла привести к тому, что конверт не вытаскивался за краешек, а пролетал по всему помещению для сортировки и, пробив стену, удалялся в неизвестном направлении.
На него полился мягкий, теплый душ, который обернул все тело ласкающим туманом.
— Здорово! — воскликнул аркканцлер и попробовал повернуть следующий кран.
«Дождик» оказался более вдохновляющим, «Ливень» заставил ловить ртом воздух, а после включения «Потопа» Чудакулли был вынужден схватиться за панель, так как ему вдруг показалось, что он лишился верхней части черепа. «Волна» заставила соленую воду плескать от одной стены кабинки к другой, а потом спустила ее в специально предусмотренную на полу решетку.
— Все в порядке, сэр? — осведомился снаружи Модо.
— Абсолютно. Но еще есть с дюжину кранов, которые я не успел опробовать!
Модо кивнул и поддал жару. Из густых паров донеслись странные звуки, которые, по мнению Чудакулли, сходили за песню.
— О, я-а-а-а-а-а-а знал… э… какого-то сельскохозяйственного рабочего, по-моему кровельщика… Мы были добрыми друзьями, и… нет, все-таки он был фермером, да, точно, фермером… И дочка у него была по
