поздний, ни проезжей машины, совсем ничего. Даже ветер не шевелил листья на деревьях и кустах край тротуара. Вот, наконец, моя пятиэтажка. В квартирах горит свет. Не во всех, но в некоторых и в моей в том числе. Кто-то должен оказаться дома. Кто-то должен мне помочь. Я попыталась закричать, но из горла не вырвалось ни звука.
Нырнула в подъезд. Темнота окутала плотной пеленой со всех сторон. Под ногами хрустнуло стекло. Мальчишки опять разбили лампочку. Все, что я могла разглядеть — это бесконечные лестничные пролеты, уходящие вверх и вниз. До затуманенного страхом сознания добралась мысль: почему они уходят вниз? Ведь это только первый этаж. Разве тут есть подвал? Раздумывать было некогда, позади раздались шаги и тяжелое дыхание. Я ринулась вверх. Перила загудели и зашатались. На некоторых пролетах мерцал тусклый свет, выхватывая из темноты бело-зеленые обшарпанные подъездные стены.
Бежать.
Бежать.
Сердце грохотало в груди, ноги отнимались, однако так просто сдаться нельзя. Наконец, задыхаясь, я добралась до нужной двери. И только тут поняла, что ошиблась. Это вовсе не моя квартира. Моя — ниже, но спуститься нельзя. Там уже он. Я попыталась закричать…
Резкий противный звук выдернул меня из кошмара. Я села в кровати, тяжело дыша. Схватилась за горло. Засипела. Нет. Я определенно могла говорить. Это был сон.
Я облегченно вздохнула, сняла с тумбочки надрывающийся во всю будильник и отключила его. Время шесть тридцать. До школы полтора часа. Пора собираться. Спрыгнула с кровати, распахнула занавески, достала плеер, заткнула им уши. Моя личная подборка мелодий для унылого учебного дня. Теперь можно спокойно собираться.
Этот кошмар преследовал меня давно, стал почти привычным видением, поэтому каждый раз при повторе я каким-то уголком сознания знала, что это всего-навсего сон, а потому пройти через него становилось с каждым разом все легче. Вообще, мои сны — отдельная тема для разговора. Стоит вечером закрыть глаза в постели и дреме сковать веки, как на меня опускаются мыслимые и немыслимые цветные видения в совершенно реалистичной звуковой обработке. Иринка часто смеется надо мной по этому поводу: 'Ну, ты, мать, даешь! Цветные музыкальные мультики смотрят дошколята и ты!' Зато если моему подсознанию захочется напугать меня, оно сделает это по полной программе! С абсолютным погружением в ужастик.
Горячий черный кофе вернул утру краски, а мыслям бодрое течение. Кто сказал, что кофе вреден?
Без десяти восемь я стояла у кабинета математики и дописывала домашнее задание. Алгебра была тем предметом, который я никогда не утруждалась делать дома, по крайней мере, класса с девятого. Иринка вихрем пролетела за моей спиной. За годы совместной учебы я легко научилась узнавать ее даже в людном помещении с закрытыми глазами.
— Привет!
— Привет, Ирин, — я, не отрываясь, строчила в тетрадке уравнения.
— М-м-м, — протянула она насмешливо. — Судя по скорости написания, алгебра. А ну подвинься! — она бесцеремонно подтолкнула меня бедром к краю подоконника и достала свою тетрадь.
— Сверяешь?
— Ага.
— И?
— Пока правильно решаешь.
Я рассмеялась.
— Нахалка!
— Да-а. Это одно из моих неоспоримых достоинств.
Теперь смеялись мы вдвоем.
Мимо проплыла черная тень. Я подняла голову, нарочито приветливо улыбнулась.
— Привет!
Он поднял на нас глаза.
— Привет.
От удивления брови у подруги поползли вверх. Она склонилась ко мне, якобы заглядывая в тетрадь, и прошептала.
— Ну надо же! Я что-то пропустила?
Я убедилась, что новенький больше не проявляет к нам интереса, и склонилась к Ире.
— Нет. Я просто поздоровалась.
— Молодчина! Так держать!
Я выпрямилась, вспомнила вчерашние события и поежилась.
— Нет. Он не в моем вкусе. И так держать не хочу.
Ира удивленно взглянула на меня, но спорить не стала. У подруги было незаменимое качество: она умела вовремя промолчать.
Парная алгебра прошла успешно для нас обеих, потом биология, ну а после… После она, география, второй день подряд. Вот придет же завучу в голову гениальная мысль!
— А то!
Я вынырнула из мрачных раздумий в тяжелую реальность и обернулась к подруге.
— Что?
— У тебя на лице написано: почему сегодня, а не завтра, — прошептала она, склонившись к парте и изображая, что пишет.
— Так явно видно? — расстроилась я.
— Не то слово! Смотри, географичка глазастая, заметит.
Я сморщилась.
— Маш! Быть может, Вы хотите и с нами поделиться?
Я дернулась. Вот за что она меня так ненавидит? Хотя нет. Не так. Она ненавидит всех, особенно меня. За что?
— Что ж Вы молчите?
Любопытно, когда преподаватели задают этот вопрос, они и вправду ждут ответ? Или это чисто так, злобу выпустить?
— Ну же! Давайте! Вы ведь что-то говорили. Я знаю, как Вам помочь. Идите к доске и расскажите нам немного. Исправите вчерашнюю тройку заодно.
Ага. Как же! Исправлю, только скорее всего на двойку.
Я тяжело вздохнула и, нехотя, выскребла себя из-за парты.
Колечко на шее стало теплее. Непроизвольно коснулась его кончиками пальцев. Я встала справа от карты, подальше от гарпии, и смело уставилась ей в глаза. Хоть позлю что ли, раз годовая пятерка не светит! Класс уловил мое настроение и тихо захихикал. Географичка скривилась.
— Ну что ж! Спрашивать с Вас новый материал нецелесообразно, Вы его все равно не знаете. Поэтому давайте-ка поговорим об Индии. Это уже пройденное. Довольно легкая тема. Поэтому первый вопрос…
Женщина прервалась. По-видимому, не хватило дыхания на всю ядовитую реплику целиком. Она резко втянула воздух и немного побледнела. Я забеспокоилась и непроизвольно шагнула ближе к женщине. Гарпия гарпией, но помочь то в случае чего надо. Мало ли. Сердечный приступ или еще что… Однако она быстро оправилась. Лицо ее приобрело прежний оттенок, вот только жесткие, злые морщинки немного разгладились.
— … столица Индии?
Я ошарашено вытаращилась, не веря собственным ушам.
— Ну что ж Вы молчите? — класс сбоку от меня загудел, зашептал. Еще бы! Такой вопрос гарпия задала впервые. Нет. Тут определенно какой-то подвох!
— Дели, — осторожно промямлила я.
— Умница! Садитесь, пять, — она склонилась над журналом и аккуратно нарисовала заветную цифру. — Но поуверенней надо отвечать.
В гробовой тишине раздалось странное похрюкивание, словно кто-то пытается сдержать неуместный
