машину. Я внимательно изучала его профиль и гадала, стоит ли спрашивать 'кто' и 'что'? Для разнообразия решила повторить утренний опыт. Все равно узнаю. Терпение — добродетель.
Спустя какое-то время он припарковал машину возле серого огромного здания скорой. Я не раздумывая, сразу же выскочила на улицу, зевать с этим мужчиной уж точно никак нельзя. Ухватилась за кожаный ремень и побежала следом. Нас не остановили на входе, не спросили ни кто мы, ни куда направляемся. Панк безошибочно ориентировался в хитросплетении муниципальных коридоров. Вскоре мы миновали двери с надписью 'хирургическое отделение' и дошли до одноместного бокса. Возле входа на стульях сидели двое мужчин в гражданской одежде, одним из которых оказался Кларк.
Он молча кивнул Рику, открыл дверь и пропустил нас внутрь в светлое больничное помещение. Я стиснула зубы. На койке лежала девушка в гипсе и бинтах. Она тихо застонала, среагировав на звук шагов.
— Ее нашли утром и сразу на операцию, — прошептал Карл. — Внутренности не повредили, несколько переломов, раны зашили и на лице, и на теле. Она не должна была умереть. Ее задачей было донести вот это.
Следователь выудил из сумки папку, открыл и отдал Рику несколько фотографий. Я подалась вперед, выглянув из-за плеча своего белого Беса, со свистом выдохнула. На снимках крупным планом был изображен изувеченный живот девушки. Кто-то рваными ранами нанес перечеркнутое слово 'клан'. Несчастная тихо всхлипнула на кровати, плакать, по-видимому, сил у нее просто не было. Она осторожно шевельнула разбитыми губами. Рик склонился над ней и нараспев прошептал.
— Тихо. Расскажи мне.
Девушка сглотнула и прерывисто засипела. Я с трудом разбирала несвязную речь. Выходило, что она официантка, шла домой после смены, на нее напал огромных размеров зверь. Я с ужасом слушала описание того, что несчастной пришлось пережить по воле случая и чьей-то больной воли. По спине пробежала холодная волна. Девушка не могла нас видеть. Верхнюю часть лица занимала повязка, оставляя открытыми только кончик носа и губы. Наконец, она закончила. Рик обернулся к Кларку, выясняя подробности ее обнаружения. Я слушала их вполуха, осторожно наклонилась к маленькой изуродованной фигурке, погладила ее по здоровому плечу.
— Все будет хорошо, — зачем-то прошептала я. Тонкие пальчики, выглядывающие из-под гипса, судорожно дернулись. Она снова всхлипнула. Я заморгала, прогоняя непрошенные слезы. Как женщина прекрасно знала, что хорошо ей не будет. Девочка изуродована на всю жизнь. Вряд ли зарплаты официантки хватит на дорогостоящие пластические операции. Замутило. Я остро ощущала чужую боль и страх.
Рик потянул меня за талию, уводя из больничного бокса. Я в последний раз обернулась на несчастную, подумала о своих бесполезных пластиковых карточках. Банки у Инферно действительно отечественные, но вот меня, как и предполагала, среди клиентов не существовало, о чем я успела выяснить у панка в торговом центре.
Мы шли по коридору, когда вспышкой осенила мысль.
— Рик, а те вещи, что ты утром купил, они ведь тебе в принципе не нужны?
Он обернулся, нахмурился.
— Нет. Это для тебя.
— А можно мне их отдать деньгами?
Он оскалился, зарычал, прижал к стене больничного коридора. Я испуганно уставилась на его клыки.
— Тебе нужны от меня деньги?
— Зачем? Нет, — бессвязно затараторила я. — Просто подумала, ты все равно их потратил, значит, не жалко было. Мне ж куда столько шмоток?… Я и прежние постирать могу. Делов-то? А той девушке операции нужны и много. Она официантка. Откуда у нее? Ей жить. Молоденькая совсем. Я свои бы отдала, если бы могла воспользоваться счетами, — я вдруг разозлилась и на себя, что вынуждена оправдываться, и на него, что вынудил. Уперлась в его грудь кулаками, пытаясь отодвинуть от себя (наивная, еще б кирпичную стену попробовала). — И, вообще, какого Черта?! Кончай на меня рычать!
Он перестал. Серо-желтые глаза внимательно изучали мое лицо. Я состроила любимое выражение 'морда-кирпич', а учитывая тот факт, что косметики ни грамма, эффект вышел вдвойне крутой. Пущай попужается, кого в кровать затащил.
— Если я с тобой переспала, это еще не значит, что я влюблена, як наивная дурочка, и ты можешь распоряжаться мной направо и налево. Андерстенд?
Не отрываясь, смотрела в ледяные глаза не менее красноречивым взглядом. Уголки тонких губ едва заметно дернулись, обозначив улыбку. В коридоре послышались шаги. Он рывком затащил меня в боковое служебное помещение, которое до этого просто не видела, закрыл дверь, прижал к себе, и я утонула в настойчивом требовательном поцелуе. Так и не поняла, чего было в его действиях больше. Желания физической близости или желания доказать, что я не права, утверждая, что он не может распоряжаться мной. В любом случае сопротивляться не было смысла. Зачем? Мы оба прекрасно знали, что в его руках я таю. Полная и безоговорочная победа осталась на его стороне. Он прижимал меня спиной к стене, я же, вцепившись в твердые плечи, стонала и кричала его имя, наплевав на окружающих, на больничный коридор и на вероятность быть услышанной.
А услышали нас скоро. Дверь резко раскрылась, в проходе появилась пухлая низенькая фигура медсестры.
— Это что здесь творится?
Я испуганно замерла в руках Рика. Он обернулся и рявкнул.
— Вон!
Женщина подпрыгнула, захлопнула дверь. В коридоре раздалась торопливая тяжелая поступь. Я подумала, что вероятнее всего побежала несчастная за охраной. И правильно, в конце концов, место для того, от чего она нас оторвала, выбрано не самое подходящее.
— Надо уходить, — шепнула я.
— Нет, — одно единственное слово. Он медленно пошевелил бедрами, я застонала, почувствовав его внутри. Думать про медсестру и охрану сразу же расхотелось. Одно резкое движение и из горла снова вырвался полустон-полухрип.
— Ри-ик!
В его глазах плясали Чертенята, маленькие, невозможно-прекрасные и так же невозможно опасные. Они вытягивали мою душу, уводя за собой, подчиняя своему танцу. Я выгнулась дугой, прикрывая веки, страшась потеряться, не вернуться в родное тело. Слишком сильные эмоции, слишком яркие.
И вдруг я вспомнила. Не знаю, как работает мой блаженный мозг, но видимо как-то работает. Жила же я с ним все это время. В данный момент он просто взял и вытолкнул на поверхность памяти фамилию.
— Куи-ил, — застонала я и тут же почувствовала резкую боль в ключице. Вскрикнула, перед глазами запрыгали оранжевые точки. Рик рычал, сверкая обезумевшим взглядом.
— Повтори, — я испугалась его тона, по настоящему испугалась. Таким он не был, даже когда вышвыривал Арона из окна. Схватилась за прокушенное плечо, руки коснулась теплая влага.
— Кто? — продолжал допытываться Рик.
— Куил. Фамилия, — зашипела я, попыталась вырваться из его рук. — Ты псих! Эйна Куил. Я вспомнила.
Плечо невозможно саднило. Я стиснула зубы. В его глаза вернулось осмысленное выражение. Он подтянул меня ближе за талию, оторвал руку от плеча и осторожно коснулся языком кожи. Боль тут же отступила. Ощущала себя немного странно. Сколько раз видела как животные зализывают раны, да и сама обрезавшись, тянешь руку в рот, но это… Это совсем другое. Бес поднял мою ладонь и слизал кровь.
— Ты всегда кусаешься во время секса? — возмутилась моя, наконец, пришедшая в себя персона. Я попыталась отодвинуться и нащупать в темноте джинсы.
— Только когда меня называют чужим именем.
Рик опередил, безошибочно ориентируясь со своим нечеловеческим зрением, нашел одежду, усадил на нечто горизонтальное, кажется, стол, и одел.
