— Так кто это?
— Я говорил, придут новые самцы.
Стянул с меня майку, джинсы, белье. Я послушно помогала, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге. Спорить о своем праве мыться самостоятельно не хотелось. Голова не тем забита.
— Совсем не понимаю… А! — вспомнила я. — Кларк сказал Мэл пропала. И остальных он тоже не может найти. Их что тоже, — я осеклась, теплая вода полилась сверху, блаженно выдохнула и подставила под струи спину, шею, потом грудь, нырнула с головой. Вынырнула обратно. — Их тоже убили?
Взглянула вопросительно на Рика. Почерневшие глаза внимательно наблюдали за мной, в них неуловимо скользило… восхищение? Я отогнала соблазнительную мысль подальше.
— Эй!
— Нет. Мэл завела нового самца. Большая часть молодых тоже. Теперь их несколько стай. Грызутся между собой.
— Так кто убил этих?
— Пока не знаю. Запахи новые.
— А почему в парке вот так и почему там только женщины?
— Согнали в одно место, убили, оставили. Все. Слишком молодые, чтоб думать. Старых самок судьба младших не волнует.
— Рик, а если поднять взгляд выше, то там еще будет моя шея, губы и глаза, в которые желательно смотреть при разговоре, — начала кипятиться я, уперев кулаки в бока.
— Зачем? Я помню, как они выглядят.
— Чудно. Только у меня ощущение, что ты говоришь не со мной, а с моей грудью.
— Заманчивая мысль.
Попыталась состроить обиженное лицо, не выдержала, рассмеялась.
— Да, ну тебя, — опять нырнула с головой в теплую воду. Почувствовала, как он скользнул ко мне, довольно улыбнулась и на время забыла про весь белый свет.
Первые тоненькие солнечные лучи падали на подоконник, проникали в комнату. За окном на разные голоса нежно щебетали птицы. Я с блаженной улыбкой, закрыв глаза, вытянулась на кровати. Состояние, до которого меня каждый раз доводил Рик, с легкостью можно было назвать абсолютным удовлетворением. Кожу покалывало, мышцы отказывались слушаться хозяйку, мозг работал медленно, лениво, а то и вовсе не работал. Я потянулась, разминая отяжелевшие конечности, хрустнули суставы, выгнула спину. Приятно. Перекатилась на живот, подтянула левое колено к груди, восстанавливая теперь уже гибкость ногам. Снова приятно. Откинула голову назад, разминая шею.
— М-м! — кажется, ненароком свое 'приятно' выразила вслух.
Вздохнула, приоткрыла один глаз. Рик лежал рядом на боку и, улыбаясь, наблюдал за мной. Я улыбнулась в ответ и вновь зажмурилась. Начинала медленно свыкаться с его привычкой смотреть, изучать.
Вытянула ноги обратно. Желудок протестующе зарычал.
— Помолчи, — недовольно пробубнила я. Услышала тихий смех, поморщилась. Бес осторожно перевернул меня на спину и принялся одевать. Я не открывала глаз и не шевелилась. Просто перестала думать о том, насколько это странно. Я не понимала, почему он это делает. Он не понимал, почему я не понимаю. В общем, для себя решила считать сей маленький факт непреодолимым расовым и культурным разногласием, иначе говоря, по-женски уступить. Мне-то ни жарко, ни холодно, а мужику приятно. Я приоткрыла глаза. Точно. Вот и сейчас на лице странное выражение. С таким же выражением дети конфеты едят и мороженое.
— Все-таки он в тебя играет, — обреченно вздохнул разум. — И ты сама ему это позволила.
— Пусть играет, — пожала я плечами. Рик поднял меня на руки и понес на кухню, благо решать вопрос еды великодушно предоставил самой. Сам же оперся о стену возле окна, наблюдая за улицей. Я налила кофе и присоединилась к нему.
К своему удивлению поняла, что Бес расположился здесь неспроста. Прямо напротив через забор медленно и не очень изящно переползал худощавый парнишка в куртке с капюшоном, натянутым по самые глаза.
— Ему не жарко? — философски протянула я, делая глоток ароматного напитка. Серо-желтые глаза насмешливо взглянули в мою сторону.
— Это все, что тебя интересует? Лично мне последние двадцать минут интересно, что ему надо?
— Устал ждать, — поняла его расстройство я. Услышал-то он видимо это худосочное чудо давно. Парень меж тем рухнул на заботливо выращенный газон, резво вскочил, поднял фотоаппарат, болтающийся на шее, и сфотографировал один из моих голубых письменных шедевров полтора недельной давности.
— Надо закрасить.
Рик не ответил, продолжая снисходительно наблюдать за незваным гостем. Капюшон, наконец, повернулся к дому, увидел в окне нас и замер.
— А я его знаю. Это журналист. Антоном звать. Он пытался у меня что-нибудь выяснить, пока в машине Кларка сидела. Еще и сфотографировал, мелочь такая.
Бес исчез. Глаза парня за окном вытаращились. Это все, что он успел. Рик возник рядом, отобрал фотоаппарат, сцапал за шиворот и поволок в дом, на ходу просматривая сделанные снимки. Я вздохнула и направилась к входной двери. Можно было не торопиться и особо не волноваться, пока хищнику интересно, здоровье и психика Антоши вне опасности.
— Я на вас в суд подам! — кричало брыкающееся создание.
Рик молча зашвырнул парня на пол, захлопнул дверь ногой. Я оперлась о косяк, сделала еще глоток. Неудачливый журналист оглядел меня. В глубине глаз проскальзывал плохо скрываемый страх. Я верю, мальчик, только кто ж тебя сюда звал? И вот тут я вспомнила основной, используемый моим панком, метод допроса.
— Рик. Пока ты вопросы не начал задавать. Только не за шею. Пожалуйста.
Бес хмуро взглянул в мою сторону.
— Так говорить неудобно, — пожала я плечами, задорно улыбнулась. Стиснул зубы, не выдержал, хмыкнул.
— Как скажешь, маленькая.
От этой фразы сердце ухнуло вниз и понеслось отбивать бешеный ритм. Серо-желтые глаза почернели.
Худая фигура, воспользовавшись моментом, метнулась к выходу. Рик снова не дал уйти.
— Теперь говори.
— Вы сумасшедшие!
— Говори, — бархатно пропел Бес. И Антоша заговорил. Как оказалось наш маленький пронырливый журналист представляет вполне солидное печатное издание.
— Все знают негласную главу города, но никто не знает ничего о женщине, что его с некоторых пор кругом сопровождает, а я сегодня снимок сделал и даже заговорил. Случайно, только потом понял, с кем именно общался. Мне редактор обещал двойную премию, если я что выясню… ну и фотографии само собой, — парень перевел дух.
Негласную главу города? Вот так, значит. Вот мне и ответ на вопросы о цветах в палате, попытке посещения мэра и странном отношении медперсонала.
— Терпение — добродетель, — мягко промурлыкала я. Почему-то стало так хорошо, весело. Подняла руки с чашкой над головой и принялась кружиться, танцевать вокруг удивленного Беса, тихо напевая нетленку Брежневой о том, что любовь спасет мир. Ну, да, знаю, блаженная. Чего с меня брать?
Рик понаблюдал за мной, затем снова пропел Антоше.
— Тебя здесь не было. Фотоаппарат потерял. Дойдешь до дома, ляжешь, уснешь.
Парень послушно кивнул, встал и вышел за дверь. Я, продолжая мурлыкать, начала плавно перемещаться в сторону кухни. Бес, не касаясь, шел рядом и не сводил серо-черных глаз. Я точно чувствовала, что он жаждет притянуть меня к себе, жаждет заставить извиваться так же, но не в танце, и отчего-то не делает, только наблюдает, словно нарочно мучает себя. Странная мысль. На всякий случай
