— Пойду, сам гляну. — Аннанияз приоткрыл дверцу и спросил: — Где их искать?
— Сразу за фурой, на борту «Сименс — Ходро» написано.
Отец сходил, но зря: машину вроде нашел, а толку? Стекла темные, ничего не видно. Вернувшись, он сказал сыну:
— Ладно, подождем. Никуда не денутся.
Но как раз в этом он сильно ошибся. Буквально через полтора часа в автомобильной очереди началась странная горячка. Водители высовывались из окон и о чем-то нервно переговаривались, некоторые, матерясь, разворачивались и уезжали. Сапар вышел из машины, стараясь понять, в чем дело. А когда вернулся, объяснил ничего не понимающему отцу:
— Смена поменялась. С двенадцати часов начальник — хохол какой-то подвинутый. Новенький вроде… Взяток не берет, шмонает по-черному. Вот все и шугаются. А кто грех за собой знает — совсем уезжают. Он на полсуток только…
— Разворачивай, — Аннанияз решил не рисковать, но сказано было так, будто он испытал облегчение. — Завтра подъедем, надежнее будет.
Они развернулись и поехали искать пристанище для ночлега.
На следующий день отец с сыном за умеренную взятку пересекли границу со стороны России, долго торговались с хитрым пограничником Жоламановым на казахском КПП, но в конце концов въехали в Казахстан. Дальше путь был один — в Котяевку, а в небольшом поселке появление навороченного джипа не могло пройти незамеченным. И действительно, после недолгих расспросов им удалось установить, что «мицубиси-паджеро» был здесь вчера, и выехал в сторону Новобогатинского — Атырау. А вот с какими номерами — российскими или казахскими, мнения свидетелей расходились. Как бы то ни было, он опережал преследователей на сутки, но это мало смущало Аннанияза. А вот другое его удивляло: куда они стремятся? Ведь о погоне, скорее всего, ничего не знают, но жмут так, будто их скипидаром подмазали. Что за цель они преследуют? Ответить на это могли только те, за кем они гнались.
Расстояние от Котяевки до Атырау, бывшего Гурьева, — чуть меньше трехсот километров — пролетели на одном дыхании. Они почти не разговаривали между собой, внимательно следя за дорогой. Каждый думал о своем, но мысли их, видимо, имели такое свойство, что делиться ими было не обязательно.
Казахская «степь да степь» — в ней может быть столько дорог, сколько вздумается. Да и без дорог можно ехать в любую строну, особенно если у тебя мощный современный внедорожник. К счастью, грунтовок от асфальтированной трассы отходило немного. Около каждой Сапар притормаживал, выходил и внимательно изучал следы, чтобы не пропустить съезд «паджеро» с трассы, если таковой имел место. Но на грунте нигде не было видно отпечатков широких шин вездехода. Их враг мчался прямо вперед, по асфальту, и не собирался с него сворачивать. И опять старый уголовник удивился: куда же они прут так уверенно?
А вот в Гурьеве — пардон, в Атырау — Аннанияз первый раз растерялся. Здесь знакомых не было, а город был не маленький, здесь на джипы никто не обращал особого внимания — мало ли их ездит! Они объехали все выезды из города, попытали счастья на заправках, на постах ГАИ, в придорожных кабачках… Все тщетно. На них глядели, как на сумасшедших: за день здесь проезжает сто джипов в обоих направлениях — разве все упомнишь?
Последней из числа таких забегаловок оказалась та, что стояла на дороге, ведущей в обход каспийского залива на Бейнеу — Актау. Это была типичная харчевня: небольшая сборная конструкция со стеклянной витриной, несколько столиков под матерчатыми зонтиками, мангал с шашлыками, обязательный казахский бешбармак. И, естественно, пиво. Хотя для желающих имелись напитки и покрепче. Здесь они без сил опустились за столик, а Сапар, проявляя настырность, подошел к шашлычнику и спросил, не видал ли он вчера черный джип «мицубиси-паджеро» с российскими номерами, выезжающий из города.
— Джипов много, — ответил тот, а вот с российскими номерами — не помню, по-моему, не было.
— Точно?
— Э-э, уважаемый, я же специально не наблюдал… — шашлычник крутил шампуры, уворачиваясь от лезущего в глаза дыма. — Не помню с российскими номерами. Может, и был…
— Ладно, тогда сделай две палочки шашлыка и две — кебаба.
Он вернулся за столик и на вопросительный взгляд отца только отрицательно помотал головой. Они в полном молчании съели заказанные блюда, запив их бутылкой холодной водки. Чокались тоже молча, без тостов. А когда все было съедено и выпито, Аннанияз нарушил молчание:
— Ну что скажешь?
— Не знаю. Ты старший — тебе решать.
— Видать, упустили… Как не вовремя на границе эта пересменка случилась! Сели бы там к ним на хвост — ни за что бы не ушли. А теперь, наверно, поздно. Уже не найдем. Завтра еще поспрашиваем в городе на всякий случай, если нет — домой поедем. Не гоняться же за ними до конца жизни…
Сапар промолчал, но втайне был доволен словами отца. Он еще в Элисте, услышав, сколько оружия заказывает Аннанияз своему другу Магомеду, мысленно поклялся, что если выйдет из этой переделки живым, то с первого же хорошего дела пожертвует на строительство мечети… А может быть, и на нужды районного детского дома.
— Эй, русские! — около их столика возник маленький, грязный и очень пьяный казах. — Вы че тут… расселись?
— Мы не русские, — автоматически откликнулся Сапар и только потом сообразил оглядеться. В стороне, за двумя сдвинутыми вместе столиками, скалила зубы компания молодых крепко подвыпивших казахов. Обычный прием начать свару: послать задираться самого мелкого и неприглядного. Этот был, видимо, местным алкашом, готовым за кружку пива докопаться хоть до собственной матери, хоть до телеграфного столба. И сейчас честно отрабатывал аванс.
— Как — не русские? — шатаясь, возразил он. — Это ваша машина? Ваша. На номере че написано? «РУС». Значит… русские!
— Номера российские, а мы туркмены, — стараясь держать себя в руках, объяснил Сапар.
— Какие тр… туркмены? — удивился пьяница. — Туркмены — во-он где!
Объяснять ему было бесполезно, а отвязаться — невозможно. Аннанияз, поняв, какой оборот принимает дело, сделал официанту знак, чтобы рассчитал их, но тот не торопился, видимо, предвкушая потеху.
— Короче, чего ты хочешь? — не выдержал Сапар.
— Как — чего? — алкаш пошатнулся и схватился за его плечо, чтобы не упасть. — Не знаешь? Я выпить хочу!
— Скажи официанту, что я тебя угощаю, пусть нальет, — Сапар брезгливо стряхнул с плеча грязную руку казаха, и тот, потеряв опору, не устоял на ногах — плюхнулся мордой в землю.
— Э, э! Вы че наглеете? — со стороны столика донеслись угрожающие возгласы: спектакль переходил во вторую фазу. Теперь жаждущая развлечений молодежь шла заступаться за своего якобы обиженного якобы друга. От души помутузить двух беззащитных чужаков — чем не потеха?
Сапар увидел, что от подвыпившей компании к ним направляются трое крепких ребят, в намерениях которых сомневаться не приходилось. Он встал, поднимая руки в миротворческом жесте: дескать, давайте разберемся! Но тем не хотелось разбираться. Им не хотелось ни о чем разговаривать. Им только хотелось побить русских. Поэтому драка началась сразу.
От первого удара Сапар ушел грамотно, тут же ответив хуком в челюсть — пригодился первый юношеский по боксу, заработанный еще в школьные годы. Второго, который слишком долго замахивался, успел зацепить в поддых, но третий его достал. Он сбил Сапара с ног борцовской подсечкой, и все трое принялись весело, азартно, с удовольствием его топтать, не давая подняться.
Но нанести серьезных телесных повреждений не успели: прогремевшая над головами автоматная очередь всех уложила на землю. Забытый хулиганами в пылу схватки Аннанияз-Гурт успел добежать до машины и схватить АКМ.
— Всем стоять, суки! Всех урою! — старый туркмен-уголовник бешено скалил зубы, таращил глаза и
