увидел перед собой страшное полузвериное лицо, сплошь обросшее шерстью. Оно ощерилось на него безумным оскалом, обнажив кривые редкие зубы:
— Гы-ы!
Глава шестая и последняя.
СУДЬБА РАЗДАЕТ ВСЕМ ПО СЕРЬГАМ
Они стояли и смотрели — оторопев, с трудом осознавая происходящее. Только Деревянко, видимо, сохранил ясность мысли, потому что вдруг выключил фонарь и стал быстро заваливать песком то, что перед этим раскапывал.
— Ты чего, Дерево? — не понял Упырев.
— Ничего. Лучше следов не оставлять. Машину помните? И Гульнара банку из-под кильки нашла… И вообще здесь не пусто. Кто-то тут еще есть.
— Так машина ж далеко была…
— Нет, — уверенно возразил прапорщик. — Я ее слышал где-то рядом.
— Да показалось тебе, — досадливо отмахнулся Леха.
— А вдруг не показалось? Давайте не рисковать.
Алексей подумал.
— Тогда и ждать нечего: давайте прямо сейчас все заберем — и уедем! И пусть потом ищут!
Деревянко вздохнул:
— Ты, Леха, как маленький. Что ты в потемках разглядишь — где верблюд, где эта птица чертова? Не-ет, сейчас надо все заровнять, чтобы следа не осталось.
Так и сделали. Доводы умного Деревянко Упыря убедили. Они заровняли свои раскопки, чтобы не видно было разорванного надвое ствола, засыпали корень с привязанной к нему веревкой. Потом вернулись к машине и, на скорую руку допив водку, стали устраиваться на ночь — на том же незаменимом брезенте. Но уснуть никто не мог: неожиданно свалившееся открытие изрядно всех взбудоражило. Долго лежали молча. Первым нарушил тишину Деревянко.
— Вот же хитрый мерзавец, — заговорил он. — Это ж надо придумать — «двуногий старик»! Кто бы мог подумать… Этот Мурад, оказывается, правду говорил, что никто ничего не нашел.
— Да и мы чисто случайно нашли, — добавил Леха. — И то благодаря Гуле… Если бы не она…
— Ну да, — фыркнула Гульнара. — Если бы ты, Леша, пенек не вывернул — и мы бы ничего не узнали. Это место никто найти не мог, потому что другого такого силача не нашлось, кроме тебя…
— А если бы ты про те соревнования не рассказала — я бы никуда и не пошел, — возразил Упырев.
— Ну, ладно, ладно, — оборвал их взаимные комплименты Деревянко. — Если бы да кабы… Думать надо, что делать дальше… Завтра с утра первым делом нужно съездить в магазин — жрать нечего, и вода кончается. Может, завезли чего. А потом поищем… Короче, видно будет. Спать давайте.
И опять никто не уснул. Через некоторое время зашевелилась, вставая, Гульнара:
— Леша, ты меня не проводишь? Мне надо, а я одна боюсь…
Упырь послушно встал и сопроводил ее в темноту. Через некоторое время они вернулись и опять улеглись, но сон не шел. Заговорил Упырев, глядя в небо:
— А интересно, почему в пустыне звезды такие яркие?
Ему откликнулась Гульнара:
— Воздух чистый. Вообще все думают, что пустыня — только песок да камни… А здесь бывает очень красиво, только надо уметь увидеть. Весной, например… А еще, знаете, в пустыне попадаются такие камни — целестин называется, мне геологи показывали… С виду обычный булыжник, а расколешь — он пустой, как яичная скорлупа, и весь оброс изнутри кристаллами. Переливаются, как радуга… Так и пустыня: в ней есть внутренняя красота, скрытая — только расколоть надо…
Гульнаре никто ничего не ответил. Наверно, угомонились под ее негромкий рассказ.
Наутро все встали как будто не в себе, задумчивые и слегка растерянные, поглядывали друг на друга так, словно стеснялись спросить — вчерашний день приснился или нет? Тем не менее Деревянко, проявляя, как всегда неизменную приверженность армейской дисциплине и действуя по вчерашнему плану, уехал в магазин.
Гуля и Упырев, оставшись одни, умылись остатками воды и сели в тени от бархана — ждать его возвращения.
— Леша, — спросила Гульнара, немножко смущаясь, — а ты женат?
— Я? — удивился Упырь. — Нет. А что?
— Да так, интересно. А девушка есть?
— Девушек много, — легкомысленно ответил Леха. — Хоть отбавляй.
Гульнара погрустнела, словно набежало на лицо облачко.
— Не, ну, это так — несерьезно, — поспешил исправить свою промашку Упырь. — А чтобы по- настоящему — нету…
— А «несерьезно» — это как? — слегка ехидным тоном осведомилась девушка.
— Ну, так… Как тебе объяснить…
— Да знаю, знаю: сунул-вынул — и пошел. А ты потом хоть пропадай, — с неожиданной злобой объяснила за него Гульнара.
— Да ладно тебе, — засмеялся Упырь. — Кто в молодости не гулял… А у тебя что — тоже парня нет?
— Нет, — девушка совсем погрустнела, — и не было никогда.
Леха понял, что ей сейчас совсем не до смеха:
— Это плохо…
— Да ты не знаешь, что такое плохо! Плохо — это когда тобой просто пользуются, как куклой надувной… Даже не скрывают, что тебя за человека не считают!
Леха нахмурился, пошевеливая желваками. Отношения между мужчинами и женщинами всегда были для него просты и понятны. Другая точка зрения на вопрос оказалась для Упырева полной неожиданностью. Разговор оборвался.
Наконец вернулся прапорщик. В магазин действительно завезли кое-что из продуктов, свежий хлеб и минеральную воду. Завтракали молча, Гульнара была явно расстроена, а Леха выглядел так, будто в чем-то провинился. Однако Деревянко понял их неважное настроение по-своему:
— Ну что замолчали? Боитесь? Страшно поверить, или страшно проверить?
— Ничего не страшно, — откликнулся Упырев.
— Страшно, страшно… — усмехнулся Деревянко. — Страшно, что там ничего не окажется!
— Да ну тебя, Дерево, — Леха наконец дал выход своему раздражению. — Строит из себя, как будто больше всех знает!
— Хотел бы я знать больше всех… Да не дано.
Все промолчали. Тогда неунывающий Деревянко поднялся с брезента:
— Ну что, кладоискатели, вперед? Пора тряхнуть мошонкой старого разбойника!
Леха спросил:
— Все вместе пойдем?
— А кто согласен остаться? — прапорщик посмотрел на Гульнару, потом на Упырева. — По-моему, желающих нет. Да и не надо нам разделяться. Лучше держаться вместе.
— Тогда нужно машину закрыть, — Леха почесал в затылке. — И брезент убрать.
— Правильно, — поддержал Деревянко. — Да, кстати, а у тебя случайно нитки какой-нибудь нет?
— Зачем тебе?
— Надо…
— В бардачке посмотри.
