— Вот как? — переспросил Масклин. — Тогда не знаю, — пожал он плечами. — Дело в том, что кубик принадлежит нам с незапамятных времен. Говорят, он был принесен номами откуда-то издалека. Это было очень, очень давно. И теперь он переходит от поколения к поколению. Это так, Торрит?
Старый ном неохотно кивнул.
— До меня им владел мой отец. А перед ним — его отец. А перед ним — дед, а перед ним — брат деда, а еще раньше — их дядя, а до того… Священник поскреб в затылке.
— Мы крайне обеспокоены тем, что происходит в Магазине, — сказал он. — Люди ведут себя как-то странно. Безвозвратно исчезают многие вещи. На стенах появились какие-то неведомые знамения. Такого раньше никогда не случалось. Даже аббат обеспокоен всем этим, он не может понять, что требует от нас Арнольд (осн. 1905). Вот.., э… — Он нервно скомкал полу своей сутаны и, помолчав, продолжил:
— Я — помощник аббата. Меня зовут Гердер. Я должен заниматься теми делами, которыми он заниматься просто не может… И поэтому… Вот…
— Ну так что — вот? — потерял терпение Масклин.
— Не могли бы вы пойти со мной? Пожалуйста.
— А там есть еда? — спросила бабушка Морки, всегда умевшая свести разговор к главному.
— Я обязательно об этом позабочусь, — поспешно сказал Гердер. И он торопливо засеменил по извилистым переходам между балками и проводами.
— Пожалуйста, идите за мной. Прошу вас.
I. И были те, которые говорили: Фидели мы в Магазине новые знамения, ниспосланные Арнольдом (осн.1905), и смутились духом, и не могли понять значения их.
II. Ибо было то время года, когда должна начаться Рождественская ярмарка, но знамения ниспосланные не были знамениями о Рождественской ярмарке.
III. Как не были то и знамения Январской распродажи или знамения, говорящие «Снова в школу», и «весенняя мода весной», и Летняя распродажа, и прочие, которые предвещали наступление всякого времени года.
IV. Ибо знамение, ниспосланное нам, говорило, что грядет Последняя распродажа. И восскорбели мы в сердце своем.
Из «Книги номов», Иски и Жалобы, Ст. I — IV
Глава 5
Кланяясь и приседая на ходу, Гердер вел их в глубь территории Канцелярских Принадлежностей. Здесь все пропахло плесенью. Всюду лежали какие-то стопки. Масклину было сказано, что это книги. Он так и не понял до конца, зачем они нужны, но по тому, как Доркас о них говорил, догадался, что тот считает их чрезвычайно важными предметами.
— В них заключено потрясающее количество сведений, которые были бы нам полезны, и Канцелярские Принадлежности хранят их как.., как…
— Как что-то очень хорошо охраняемое? — спросил Масклин.
— Именно. Именно так. Они не спускают с них глаз. Называется это чтением. Но чтецы ничего не понимают.
Кубик, который Торрит нес в руке, зажужжал, и на его поверхности вспыхнуло несколько огоньков.
— Книги являются хранилищем знаний? — спросил он.
— Говорят, что они так ими и напичканы, — подтвердил Доркас.
— Крайне необходимо, чтобы вы имели доступ к книгам, — произнес кубик.
— Канцелярские Принадлежности держат их у себя, никого к ним не подпуская, — усмехнулся Доркас. — Они утверждают, что, пока вы не знаете, как правильно читать книги, прочитанное может ударить вам в голову.
— Сюда, пожалуйста, — произнес Гердер, отодвигая картонный барьер. Ном, чопорно сидящий на груде подушек спиной ко входу, явно их ждал.
— А, Гердер, — пробормотал он. — Входи, входи. Очень хорошо. Это был аббат. Старик так и не обернулся к вошедшим. Масклин потянул Гердера за рукав.
— Мы ведь были здесь совсем недавно, и ничего хорошего из этого не вышло. Зачем же начинать все сначала?
Гердер ответил ему взглядом, в котором явственно читалось: «Доверьтесь мне, это единственный способ что-то сделать».
— Вы уже распорядились насчет трапезы, Гердер?
— Нет, милорд, я как раз собирался…
— Так подите и займитесь этим!
— Хорошо, милорд.
Гердер бросил на Масклина еще один взгляд, в котором на этот раз читалось отчаяние, и вышел прочь.
Номы напряженно замерли. На их лицах появилось выражение глуповатой растерянности. Они судорожно пытались сообразить, что же произойдет дальше.
Аббат заговорил:
— Мне уже почти пятьдесят. — В голосе его звучала усталость. — Я старше, чем иные отделы в Магазине. И я много повидал на своем веку. Перед моим взором прошло много странных вещей, не укладывающихся в сознании, но скоро я предстану перед Арнольдом. Тогда мне останется лишь надеяться, что я все же был праведным номом и по мере сил следовал своему долгу. Я так стар, что для многих номов во мне как бы воплотился сам Магазин. И они боятся, боятся, что, когда меня не станет, Магазину придет конец. А теперь скажите мне, так ли это на самом деле. Кто у вас главный?
Масклин посмотрел на Торрита. Однако все остальные с надеждой смотрели на него.
— Кажется.., э-э… — пробормотал он, — кажется, я. Так как-то оно получилось, что…
— Да-да, — произнес Торрит. — Как-то оно так получилось, что, пожалуй, я возлагаю пока свои полномочия на тебя. Временно. Я ведь предводитель…
Аббат кивнул.
— Очень мудрое решение, — сказал он. Торрит с достоинством поклонился.
— Останься здесь с говорящим ящичком, — велел аббат Масклину. — Остальных прошу удалиться. Вам принесут поесть. Выйдите и ждите за дверью.
— Э-э… — нервно произнес Масклин. — Нет, не надо. Возникла секундная пауза. Потом аббат мягко спросил:
— Почему нет?
— Потому что.., потому что мы все вместе, понимаете? — объяснил Масклин.
— Мы никогда не расставались…
— Все это сентиментальность, хотя она и делает вам честь. Но, уверяю вас, иногда в жизни приходится поступать и по-другому. А теперь — выйдите. Или вы боитесь остаться со мной наедине? — И аббат посмотрел на Масклина.
— Поговори с ним, Масклин. — Гримма похлопала его по руке. — А мы будем здесь. Нам совершенно все равно где ждать.
Масклин неохотно кивнул. Когда все вышли, аббат повернулся к нему лицом. Вблизи он выглядел еще старше, чем показалось Масклину сначала. Его лицо не просто тонуло в морщинах — оно было одной большой морщиной. «Он уже был далеко не молод тогда, когда родился Торрит, — подумал Масклин. — Он.., он достаточно стар, чтобы быть бабушке Морки дедушкой!»
Аббат улыбнулся. Улыбка получилась довольно странная. Казалось, он хотел за что-то извиниться, только извиняться он не привык.
— Тебя, как я догадываюсь, зовут Масклин, — произнес он. Масклин не стал отнекиваться.
— Я одного не понимаю! — пожал он плечами. — Вы ведь меня видите! А десять минут назад вы утверждали, что меня просто не существует! И вдруг вы со мной говорите!
— Ничего удивительного, — ответил на это аббат. — Десять минут назад я принимал вас официально. Небо тому свидетель, не мог же я допустить, чтобы окружающие поверили, будто я всю жизнь ошибался. Из поколения в поколение аббаты учили, что никакого Снаружи не существует. И вдруг я должен сказать, что все это было заблуждением? Да меня же просто сочтут сумасшедшим!
