Сев на помело, матушка пробубнила под нос несколько фраз, но как-то не слишком твердо и уверенно. Повторив заклятие пару раз, она спешилась, поковырялась в веревках, связывающих прутья, и предприняла еще одну попытку. На заднем конце помела вспыхнуло и тут же померкло какое-то мутное свечение.
— Вот холера! — сдавленно выругалась ведьма.
Матушка зорко огляделась по сторонам — на случай, если рядом окажется непосвященный. Из последних поблизости бродил лишь проголодавшийся барсук, который, заслышав гулкий топот, сопровождающий матушкин разбег, высунул мордочку из подлеска и увидел запыхавшуюся ведьму, мчащуюся по лесной тропке с помелом под мышкой. Неожиданно магическое зажигание сработало, и матушка едва успела запрыгнуть на помело, когда оно с изяществом однокрылой утки рвануло в ночное небо.
Над верхушками деревьев разнеслось невнятное ругательство, адресованное всей гномьей породе, которая обязательно что-то нахимичит со своими нововведениями.
Большинство ведьм склонно селиться вдали от чужих глаз, застилая кровли лачуг традиционной соломой и устанавливая на них не менее традиционные крючковатые трубы. Такого подхода придерживалась, к примеру, матушка Ветровоск, которая всегда говаривала: «Собралась стать ведьмой — сделай так, чтобы люди об этом знали».
Нянюшку Ягг, напротив, мало беспокоило то, что люди знают, и еще меньше то, что они могут подумать. Она проживала в новом, пряничном с виду домике, поставленном в самом оживленном месте Ланкра. День и ночь ее осаждали многочисленные родичи, которых она сплотила в некое подобие империи. Бессчетные дочери и невестки поочередно, подчиняясь расписанию, приходили сюда стряпать и прибираться; любой ровный участок поверхности был уставлен и унизан предметами декоративного обихода, которые доставляли в дом странствующие члены семейства. Сыновья и внуки укладывали вязанки дров, обшивали крышу, прочищали дымоход. Буфет в столовой ломился от заморских вин, а табакерка, стоящая наготове возле ее кресла-качалки, всегда была доверху набита табаком. Над очагом в гостиной висело огромное панно с выжженной надписью: «Мать». Всемирная история не знала диктаторов, которым удалось бы сосредоточить в своих руках такое невероятное могущество.
Помимо этого, у нянюшки Ягг имелось домашнее животное, огромный одноглазый серый котище по кличке Грибо, который посвящал свое время главным образом сну, вкушению пищи, а также умножению и без того необъятного усатого семейства, делая это на строго кровосмесительных основах. Услышав громкий шлепок на задней лужайке дома, поведавший ему, что совершило приземление полуразвалившееся помело матушки Ветровоск, Грибо приоткрыл единственный глаз, вспыхнувший желтизной, точно окошко в преисподнюю.
Опознав в матушке закоренелую кошконенавистницу, кот безропотно шмыгнул под хозяйское кресло.
Маграт уже сидела у камина, чопорно поджав ноги.
В числе немногих недвусмысленных постулатов магии есть такой, который гласит, что лицо, занимающееся чародейством, не может на сколько-нибудь длительный срок изменять свою внешность. Тела, заряженные своего рода изменятельной инерцией, постепенно будут возвращаться к изначальному состоянию. И все же Маграт пыталась восстать против этого постулата. Каждое утро она превращалась в блондинку с густыми, длинными локонами и каждый вечер убеждалась в неизбывной ершистой взъерошенности своих волос. Чтобы добиться некоторого улучшения результата, Маграт пробовала вплетать в волосы фиалки и уснащать прическу коровьими языками, однако к желаемому не приблизилась ни на йоту. Благодаря подобным мерам она лишь приобретала сходство с девушкой, пострадавшей от нечаянного попадания в голову упавшей с балкона кадки.
— Вечер добрый, — сказала матушка.
— Какая радость встретиться под такой изумительной луной! — вежливо ответила Маграт. — Чудесная встреча. Сияют звезды…
— Здравствуй, здравствуй, кум мордастый! — приветствовала старую подругу нянюшка.
Маграт поморщилась.
Матушка тем временем присела на стул и принялась вытаскивать из шляпы булавки, которыми пришпиливала к пуку волос плотные поля. Наконец новшество в облике Маграт привлекло ее внимание.
— Маграт?!.
Молодая ведьма вздрогнула и что было сил стиснула узловатые пальцы над добродетельными складочками своего одеяния.
— Д-да? — пискнула она.
— Что это ты у себя на коленях держишь?
— Это мой помощник, дружок, — отважно выдержала удар Маграт.
— А что стряслось с жабой?
— Жаба упрыгала, — пролепетала Маграт. — Но надо заметить, она мне вовсе и не нравилась.
Матушка вздохнула. Маграт никак не удавалось найти себе в друзья-помощники нормальное существо, — несмотря на ласку и заботу, которыми она окружала любимцев, все они рано или поздно обнаруживали в своем характере гнусное вероломство, как-то: стремление кусать хозяйку, путаться у нее под ногами или — в редких случаях — проявлять способности к метаморфозам.
— Номер пятнадцать за последний год, — констатировала матушка. — Это если не считать того конягу. Ну, кто на сей раз?
— Булыжник, — хихикнула нянюшка Ягг.
— Хоть из дома не сбежит, и то ладно, — хмыкнула матушка.
«Булыжник» тем временем высунул голову и воззрился на матушку с выражением мягкого недоумения.
— Это черепаха, — пояснила Маграт. — Я купила ее на рынке в Овцекряжье. Она ужасно древняя и знает уйму таинственных историй. Так сказал продавец.
— Знаем мы таких продавцов, — фыркнула матушка. — Всучит тебе золотую рыбку, а назавтра она вся полиняет.
— Я назову ее Быстроножкой, — звонко ответила Маграт, воодушевленная собственным неповиновением. — В конце концов, запретить мне это никто не может.
— Дело твое… Ну, что у вас слышно, сестрички? Уж два месяца как не встречались.
— А нужно, чтобы встречи происходили перед началом каждого месяца, — строго заметила Маграт. — Причем без срывов, регулярно.
— Так ведь у меньшого Грэйма-то нашего свадьбу гуляли, — сообщила нянюшка Ягг. — Не могла ж я отпроситься!
— А я всю ночь тогда с больной козой провозилась, — поспешно вставила матушка.
— Что ж, бывает, — кивнула Маграт, не скрывая своего недоверия, и пошарила рукой в котомке. — Но прежде чем мы начнем, неплохо было бы зажечь свечи.
Ее старшие товарки обменялись усталыми взглядами.
— Погляди, какую славную лампу мне мой Трейси прислал, — напевно сказала нянюшка Ягг. — Зачем свечи? Я огонек прибавлю, и все.
— А я, Маграт, всегда отлично видела в темноте! — выпалила матушка. — Слишком много ты всяких книжек читаешь. Всяких гемарров.
— Гримуаров… — шепотом поправила Маграт.
— И не вздумай опять мне пол разрисовывать! — пригрозила нянюшка Ягг. — В прошлый раз Дрин моей пришлось полдня на карачках ползать, чтобы пол вымыть… от этих…. как эта пакость зовется?
— От рун, — ввернула Маграт. В глазах ее читалась мольба. — Ну хоть одну свечечку…
— Добро, — махнула рукой нянюшка Ягг, — зажигай, коли так неймется. Но только одну. И выбери какую-нибудь приличную, белую. Без всяких там выкрутасов!
Маграт вздохнула. Пожалуй, не стоит торопиться и вытряхивать из котомки все содержимое.
