внутреннему гласу?
— Днем? — переспросила она.
— В два часа. На лужайке возле пруда, идет?
— В два часа?
— Да, да, да! Приходи, хорошо? — едва не взмолился Шут.
— Эй, Шут! — эхом разнесся по коридору голос герцогини.
Лицо Шута мигом перекосилось.
— Мне надо срочно идти, — проблеял он. — Но мы ведь договорились? На лугу. Я обязательно что- нибудь этакое на себя надену, чтобы тебе легче было узнать меня. Ну как, договорились?
— Хорошо, — безвольно отозвалась Маграт, не в силах устоять перед его исступленным натиском. И тут же, развернувшись, устремилась вдогонку за старшими подругами.
Площадь возле замка превратилась в кромешный ад. Толпа, сквозь которую матушке и Маграт пришлось прокладывать дорогу, увеличилась за это время стократно, хлынула через покинутые стражей ворота внутрь замка и теперь теснилась возле главной башни. И хотя акции гражданского неповиновения были пока в новинку для жителей Ланкра, горожане успели усвоить несколько основных навыков подобных мероприятий. Основным из навыков было грабле — и серпопотрясение, прием, исполняемый местными манифестантами крайне незамысловато, то есть путем простого поднятия и опускания названных предметов, причем в конце каждого цикла собравшиеся делали страшные лица и дружно рычали: «Гр-р-р! Гр-р-р!» Однако нашлись и такие граждане, которые не уловили изюминку и неповиновение свое выражали в размахивании флагами и свирепом улюлюканье. Некоторые умники из числа учащейся молодежи уже взяли на заметку наиболее склонные к быстрому возгоранию постройки. Словно из-под земли возникли лоточники<
Ведьмам, оказавшимся на верхней ступеньке лестницы, которая спускалась к главным воротам, открылся океан человеческих лиц.
— Смотрите, вон Джейсон! — воскликнула счастливая нянюшка. — А вон там — Вейн, а рядом с ним — Даррон, Кев, Трев и Нев…
— Обязательно их запомню, — проговорил герцог Флем, встревая в группу и по-братски обнимая ведьм за плечи. — А на моих арбалетчиков вы обратили внимание? Видите, вон на той стене…
— Мы заметили, — угрюмо ответила матушка.
— Ну, в таком случае дружно улыбнитесь и помашите ручками, — посоветовал герцог. — Пускай народ знает, что мы с вами поладили. В конце концов, всем известно, что именно радение о благе государства привело вас сегодня в замок. — Он повернулся к матушке: — Да, я знаю, ты можешь придумать сотни каверз, способных отравить мне жизнь. Но все они в конечном счете бесплодны. — Герцог несколько отстранился. — Но я же разумный человек. Убеди людей угомониться, и, может, я соглашусь отказаться от некоторых чересчур вызывающих законов… Разумеется, никаких гарантий с моей стороны!
Матушка не ответила.
— Улыбнись же и помаши ручкой! — приказал герцог.
Матушка вяло подняла ладонь и помахала рукой — механический жест, вряд ли являющий ее надежду на будущее. Тут же, скривив недовольную мину, матушка больно пихнула в бок нянюшку Ягг, которая упоительно зубоскалила и размахивала руками.
— Чего резвишься-то, а? — прошипела она.
— Да ведь там же наши Рит и Шарлин со своими детишками, — объяснила нянюшка. — Э-ге-гей!
— Заткнешься ты или нет, чучело трухлявое?! — прорычала матушка. — Немедленно возьми себя в руки!
— Изумительно, изумительно! — воскликнул герцог.
Он и сам было поднял обе руки, но одну тотчас поспешно сунул за спину. Рука зверски ныла. Этой ночью он снова пустил в дело рашпиль, но ничего так и не добился.
— Люди Ланкра! — вскричал он. — Отныне вам нечего бояться! Я, ваш самый искренний друг, намерен оградить вас от посягательств со стороны ведьм! Сегодня они поклялись оставить вас в покое!
Пока он говорил, матушка не спускала с него глаз. Сразу видно, один из этих, маньяков дефективных… Никогда не знаешь, чего от таких ожидать. Сначала всю печень выстрижет, а потом спросит, как ты себя чувствуешь.
Она вдруг ощутила, что герцог смотрит на нее так, будто ждет от нее каких-то действий.
— Чего тебе еще?
— Я только что объявил, что прошу почтенную матушку Ветровоск сказать собравшимся несколько слов.
— Ты что, действительно объявил об этом?
— Конечно!
— Ну, на сей раз ты зашел слишком далеко…
— А куда еще зайду! — захихикал герцог. Матушка повернулась к толпе, которая смотрела сейчас только на нее.
— Всем расходиться по домам, — отчеканила она.
— И все?! — удивился герцог.
— Да.
— А почему мы не услышали заверений в вечной преданности моему престолу?
— Ты меня спрашиваешь?.. Гита, опустишь ты наконец свои руки?!
— Извини, Эсме.
— Мы тоже сейчас уходим, — сообщила матушка.
— А мне казалось, мы так здорово поладили, — удивился герцог.
— Гита, идем! — проскрежетала матушка. — Маграт, ты куда, вообще, смотришь?
Маграт виновато потупилась. Все ее внимание было поглощено общением с Шутом, хотя необходимо отметить, что роли обеих сторон в разговоре сводились главным образом к разглядыванию плит под ногами и разглаживанию одежды. В девяноста случаях из ста настоящая любовь — это мучительное, до коликов в суставах, оцепенение.
— Мы уходим, — буркнула матушка.
— В пятницу в два часа дня. Помнишь? — прошипел Шут.
— Да, да, постараюсь, — отозвалась Маграт.
Нянюшка Ягг хитро прищурилась.
Подобно шаровой молнии скатившись с лестницы, матушка Ветровоск окунулась в людское столпотворение. Две ее подруги, едва не сбиваясь на бег, спешили за ней следом. Два-три стражника нагло ухмыльнулись ей в лицо — о чем тотчас горько раскаялись. И все же ее уязвленный слух то и дело ловил разносящиеся над толпой смешки. Матушка выскочила из ворот, прогромыхала по разводному мосту и устремилась вон из города. Матушка-скороход могла дать фору многим маститым бегунам.
А оставшийся позади герцог Флем, который уже преодолел маньячный пик безумия и теперь скатывался кубарем в ватные снега отчаяния, — сумасшедший герцог Флем сотрясался в приступе смеха.
Лишь оказавшись за пределами города, под радушным покровом леса, матушка умерила свою поступь. Она свернула на боковую тропку, с глухим шумом осела на первое попавшееся бревно и опустила голову в ладони.
Ее товарки, подходя ближе, боязливо замедлили шаг. Маграт ласково дотронулась до матушкиного плеча.
— Не отчаивайся ты так, — сказала она. — Нам с нянюшкой кажется, что ты держалась просто отлично.
— А я и не отчаиваюсь. Я размышляю. Не стойте, идите своей дорогой.
Нянюшка Ягг, подняв брови, предупреждающе глянула на Маграт. Они отступили на безопасное расстояние, хотя, учитывая настоящее настроение матушки, даже соседняя галактика не могла бы
