Альфред Йодль. Солдат без страха и упрека. Боевой путь начальника ОКВ Германии. 1933-1945

принадлежащие к Organisation Todt,[24] отцы семейств, безоружные, пожилые люди, но все с повязками со свастикой на руке – что было их отличительным знаком – были связаны так, что на их шеях были петли, а концы веревок привязывались к голени, так что люди сами себя душили…»

«…Спустя некоторое время произошел еще один случай на острове Сарк с участием диверсионно- разведывательной группы. Снова мы получили официальные протоколы о том, что солдаты, немецкие военнопленные, снова так связывались. И в конце концов мы сумели добыть английский устав о рукопашном бое, и для фюрера это была последняя капля. Я тщательного изучил этот устав. В нем приводились изображения, как можно связать человека, чтобы он сам себя задушил. Там даже точно было записано, когда наступит смерть».

* * *

В своих дальнейших показаниях Йодль указывает на другие, не входящие в Женевскую конвенцию военные действия западных союзников, из-за которых Гитлер отдал «Kommando- befehl». Он упоминает пресловутые пистолеты под мышками, которые члены диверсионных групп прятали под одеждой и из которых они стреляли после того, как поднимали руки, чтобы якобы сдаться.

Когда Йодль упоминает, что немецким военнопленным в Северной Африке по приказу союзных офицеров не давали питьевой воды до окончания дачи свидетельских показаний, председатель суда отклоняет предложение о расследовании этого эпизода:

«Трибуналу не кажется возможным расследовать все эти события, которые произошли так давно…»

Передача приказа фюрера

На вопрос защитника, в чем вообще заключалось участие Йодля в «Kommando-befehl», он ответил:

«Мое личное участие заключалось лишь в том, что я распространял или приказывал распространить этот приказ, подчиняясь категоричному распоряжению».

Профессор доктор Экснер: «Обвинение устно утверждало, что вы подписали приказ, один из двух приказов – не знаю, какой именно. Это так?»

Йодль: «Нет. Я подписал лишь общее распоряжение о неразглашении тайны к этому приказу».

Профессор доктор Экснер: «Скажите, пожалуйста, вы могли отказаться передать этот приказ?»

Йодль: «Нет. Если бы я отказался передавать приказ фюрера, меня бы на месте арестовали, и, должен сказать, по праву. Но как уже было сказано, я был совершенно не уверен, был ли этот приказ в целом, так же как и его отдельные части, противозаконным. Я и сегодня этого не знаю. Я убежден, что, если бы здесь был созван консилиум специалистов по международному праву, у всех были бы разные точки зрения» (Т. 15).

«Kommando-befehl» был отдан Верховным главнокомандующим вермахтом Адольфом Гитлером 18 октября 1942 года. В нем содержались следующие положения:

«Совершенно секретный документ!

1. Уже долгое время наши противники используют в ведении войны методы, которые противоречат международным нормам Женевской конвенции. Особенно грубо и вероломно ведут себя члены так называемых отрядов особого назначения, которые, как установлено, частично состоят из криминальных элементов наших противников. Из захваченных приказов следует, что им поручили не просто связывать пленников, но и убивать беспомощных людей, когда они считают, что пленные могут представлять собой балласт или препятствие для достижения целей. Также обнаружены приказы, предписывающие убивать пленных. (Немецких пленных убивали не только диверсионные группы. На наступательном фронте и после перехода через Рейн, как и в Баварии, немецкие пленные были расстреляны по приказу командования. – Примеч. авт.)

2. Еще 7 октября 1942 года в дополнении к докладу вермахта говорилось, что Германии следует прибегать к таким же методам в отношении диверсионных групп британцев и их сообщников, иными словами, где бы таковые группы ни появлялись, они должны безжалостно уничтожаться немецкими войсками.

3. Исходя из вышеизложенного, приказываю: Отныне вся вражеская агентура, выполняющая задачи коммандос в Европе или в Африке и участвующая в боевых действиях против немецких войск, независимо от того, носят они военную форму и оружие или нет, действуют на поле боя или в тылу, подлежит истреблению до последнего человека. При этом абсолютно все равно, как они добираются до места действия: на корабле или на самолете или прыгают с парашютом. Даже если эти субъекты при обнаружении якобы начнут готовиться сдаться, им принципиально не должно быть никакой пощады. Об этом в любом случае следует подробно доложить в ОКВ.

4. Если отдельные члены таких коммандос – агенты, диверсанты и т. д. – другим путем, например, благодаря полиции на оккупированных нами территориях, попадут в руки вермахта, то они должны быть немедленно переданы службе безопасности. Любой военный надзор, например в лагере для военнопленных, строго запрещен, если это не временная мера.

5. Это распоряжение касается не только обращения с теми вражескими солдатами, которые будут захвачены в плен или сдадутся в рамках нормального сражения (крупной наступательной операции, крупной десантной операции, крупной воздушно-десантной операции) в открытом бою. Это распоряжение также касается тех солдат, что попадут к нам в руки после сражения на воде или в воздухе, после вражеской попытки спасти свои жизни при помощи прыжка с парашютом.

6. За невыполнение этого приказа все командиры и офицеры будут отвечать перед военным судом, либо за то, что не исполнили свой долг и не сообщили войскам об этом приказе, либо за то, что действовали вопреки этому приказу».

В «Руководстве по необычному ведению войны», которое попало в руки немцев до «Kommando-befehl», но которое не было допущено в качестве доказательства на Нюрнбергском процессе, британское командование приказывало следующее:

«Дни, когда можно было придерживаться спортивных законов, прошли. Сейчас каждый солдат должен быть потенциальным преступником и должен быть готов применять преступные методы» (курсив автора). Немецким ответом на это был гитлеровский «Kommandobefehl».

Неудачи обвинения

Несмотря на тщательную подготовку, Нюрнбергскому суду порой попадаются документы, в которых сообщается об участии победителей в военных преступлениях. Поэтому время от времени обвинители должны встречаться вне зала суда для тайного обсуждения подобных случаев. Чтобы избежать дальнейших «неудач», некоторые немецкие документы для верности отправляются из Нюрнберга обратно в страны, захваченные победителями.

Об одном таком случае говорится в книге «Нюрнберг. Последняя битва» (Мир в воскресенье. 1971. 17 октября):

«Не только русские обвинители встречались с неприятными для них документами, которые внезапно появлялись из захваченных деловых немецких бумаг. На одном из заседаний главных обвинителей… например, британские представители по распоряжению Лондона настаивали на том, чтобы некоторые немецкие собрания документов – прежде всего архивы немецкого военно-морского руководства и министерства иностранных дел – были как можно быстрее отправлены в лондонские сейфы, так как их публикация – в случае, если они попадут не в те руки – может привести к неприятным для Англии последствиям».

Мировая общественность об этом ничего не знает. Однако в прессе и по радио односторонне и в сенсационной форме сообщается о действительных и мнимых преступлениях немцев против человечности. Взгляд общественности с вполне понятным отвращением направлен на Нюрнберг, где впервые демонстрируются картины и фильмы о немецких концентрационных лагерях. Но о том, что в то же самое время Советы устраивают новые концентрационные лагеря повсюду в Средней Германии и в оккупированных странах Восточной Европы, а бывшие немецкие лагеря используют лишь для того, чтобы со своей стороны отправить на тот свет десятки тысяч немецких заключенных, моря их голодом, пытая и