Женщины расступились, давая вождю пройти. У них была гордая осанка.
Их шеи и загорелые руки украшали ожерелья и браслеты из металла и темных камней, звеневшие при каждом движении, Джефр встал и пристально посмотрел на Старка, пока не вмешалась мать.
Носилки Халка стояли у огня. Стоя на коленях Геррит держала чашу.
Аштон стоял рядом с ней. Оба напряженно смотрели на дверь. Вероятно, они оба кое-что слышали о том, что произошло снаружи, но им надо было увидеть Старка, чтобы быть уверенными, что он остался жив и по-прежнему хозяин положения.
– Садитесь, – сказал Старк Гельмару, – и ведите себя спокойно.
Собаки пили из желоба. Ненависть и злые пожелания, как дым, обволакивали Старка.
– Следи за ними, Герд.
– Мы следим, И Хан!
Читая проклятия в голубых глазах женщин, Старк подошел к огню.
Усталость ломала его кости.
– Вино есть?
Геррит взяла глиняный кувшинчик и налила Старку полную чашу.
Беспокойный взгляд Аштона переходил с Бендсменов на людей в Капюшонах, которые возились с продуктами.
– Мы должны продолжать путь, – сказал Старк. – Потому что я в конце концов усну, а мне нельзя рисковать с Собаками.
Он наклонился над носилками.
Халк поднял на него глаза. Очень рослый, гораздо выше Старка, он лежал под мехами, как мертвое дерево. Лицевые кости выпирали из складок кожи. Громадные руки казались узловатыми ветвями, перевязанными красными шнурами. Но глаза его были такими же твердыми, а мертвенно-бледные губы кривились в той же саркастической улыбке.
– Темный Человек.
Старк покачал головой.
– Цитадели больше нет, нет и Темного Человека. Пророчество сбылось, я больше не знаю своей судьбы. Выбирай, Халк, идешь ли ты с нами, или нам нужно оставить тебя здесь?
– Я поеду, – сказал Халк, голос его гудел во впалой груди, как ветер в пещере. – И я не умру. Я поклялся Старым Солнцем, что принесу тебя в жертву душе Бреки.
Брека, подруга Халка, была убита в битве с тиранцами. Эти люди железа бросили ее тело каннибалам- Призракам. Халк мог бы примириться со смертью, но этого он не мог вынести. И он обвинил Темного Человека в этой смерти.
– Когда ты рассчитываешь принести эту жертву? – осведомился Старк.
– В тот день, когда ты больше не будешь полезен Ирнану. До тех пор я буду сражаться на твоей стороне. За Ирнан.
– Я не забуду об этом.
Старк повернулся к Аштону и Геррит.
– Собирайте вещи.
Подозвав двух людей в Капюшонах, он приказал им вынести носилки.
Освеженные, утолившие жажду, Собаки отошли от желоба.
– Старк, – сказал Гельмар, – они не пойдут за тобой дальше Юронны. И вы останетесь – двое мужчин и женщина – с полумертвым грузом. И у вас будет только шесть рук, чтобы обороняться против юртов, которые придут захватить вас. – Он резко повернулся к Геррит. – Может, Мудрая женщина, что-нибудь скажет?
Она собиралась откинуть свой меховой капюшон, но застыла. Ее невидящие глаза остановились на Гельмаре. Казалось, она хотела заговорить.
Старк сухо окликнул ее. Она вздрогнула. Ее лицо выглядело ошеломленным, как у человека, внезапно проснувшегося в незнакомом месте. Старк положил ей руку на плечо и повел к двери. Он не ответил Гельмару, ему нечего было сказать, кроме того, что дальше будет видно, а это они и так знали.
Они прошли мимо женщин и детей. Джефр стоял прямо, глядя на них. Он был как маленькое, хищное животное, уже сформировавшееся в своем мире.
Геррит остановилась.
– Возьми мальчика, – сказала она.
Женщины закричали. Экмал оросился вперед, протягивая одну руку к ребенку, другую – к своему кинжалу. Герд заворчал.
– Я не понимаю, – сказал Старк.
– Ему не причинят никакого вреда, – сказала Геррит. Голос ее звучал как бы издалека. – Возьми его, Старк. Иначе Мать Скэйта нас всех погубит.
Старк заколебался, но потом неохотно протянул руку мальчику. Герд заворчал сильнее.
– Вы слышали Мудрую женщину, – сказал Старк. – Ему не будет причинено никакого вреда. Не заставляйте меня звать Собак.
Мать ребенка произнесла только одно слово, самое грубое, которое она знала. Рука Экмала застыла на кинжале. Собаки рычали.
– Пошли, – сказал Старк.
Джефр посмотрел на отца.
– Я должен идти?
– Похоже, что да.
– Отлично, – улыбаясь сказал Джефр. – Я – очар.
И он пошел рядом со Старком.
Они вышли во двор. Животные были готовы. На трех из них были высокие седла пустыни из кожи пестрого рисунка, побледневшей от ветра и пыли.
Носилки были подвешены между двумя животными. Халк снова выглядел безжизненным свертком. Капюшон скрывал его лицо.
Они сели в седла. Старк посадил Джефра перед собой. Они отъехали от дома, проехали мимо груды трупов Бегунов и обглоданных костей животных Херсенеев.
Экмал и остальные люди в Капюшонах внимательно следили за их отъездом из-за стен. Затем Экмал вошел в дом и обратился к Гельмару:
– Господин, правда ли, что он и его друг рождены не на Скэйте?
– Правда.
Экмал начертил в воздухе знак.
– Значит, они демоны. Они взяли моего сына, господин. Что же мне теперь делать?
Гельмар без колебаний сказал.
– Принеси Сверлящего Небо.
Экмал выбежал в один из туннелей дома. Башня с птичьими голосами находилась направо, но он туда не пошел. Там были существа, которых забивали только для еды. Он повернул налево, поднялся по узким ступеням в высокую комнату, узкие бойницы которой пропускали свет Старого Солнца и ветер пустыни. На стенах висели знамена и трофеи из черепов и оружия.
Некоторые черепа, пожелтевшие от времени, почти рассыпались.
В центре комнаты на железном насесте сидело существо, которое само казалось сделанным из железа и бронзы. Его блестящие перья выглядели боевой кольчугой. Даже со сложенными крыльями он был воплощением красоты и мощи. Все его линии от змеиной головы до кончика заостренного хвоста, были чистыми и совершенными.
В доме каждого главы очаров было такое существо. Оно носило тонкий золотой ошейник, питалось с хозяйского стола. Его берегли, как величайшее сокровище. Оно было дороже жизни самого хозяина, его жены, матери или детей.
– Сверлящий Небо, – сказал Экмал, – Оседлавший Ветер, Брат Молнии…
Создание открыло глаза и взглянуло на Экмала. Затем оно открыло клюв и скрипуче прокричало единственное слово, которое оно знало:
