После этого разговора Гвенне было нелегко выслушивать гневные упреки мачехи и сестер в адрес своего отца. Их основным источником дохода было его место в «Фернридж Ледер». Несколько дней в неделю он работал на частных клиентов, большую часть которых консультировал еще его покойный отец.
— Твои банковские счета заморожены. Как мне теперь оплачивать счета? — пожаловалась ее старшая сестра Пенелопа. Ее красивое лицо было искажено от ярости.
Гвенна подумала о том, что произойдет, если она осмелится сказать сестре, что пришла пора искать постоянную работу. Обе ее сводные сестры все еще жили в родительском доме. Пенелопе было двадцать семь. Она подрабатывала фотомоделью и относилась к своей карьере как к хобби, привыкнув к тому, что ее отчим выполнял любые ее желания.
Ее сестра Ванда была двумя годами моложе и никогда не задерживалась на одном рабочем месте дольше шести недель.
— Где я возьму деньги на выплату кредита за машину? — возмутилась Ванда.
Ева Гамильтон бросила на мужа укоризненный взгляд.
— Только сейчас я поняла, как мне повезло с моим первым мужем. Он был надежным кормильцем семьи.
Гвенну передернуло от этого несправедливого упрека. Зная, как ее отец любил Еву, она с ужасом думала о том, что с ним будет, если ее мачеха решит его бросить.
— Да, это так, и я определенно до него не дотягиваю, — пробормотал Дональд Гамильтон, сидевший в кресле в углу. Он был так удручен, что не сопротивлялся их нападкам.
— Если бы ты только не признался, что украл деньги! С помощью хорошего адвоката нам бы удалось снять с тебя обвинения! — яростно произнесла Пенелопа.
— У нас была бы такая возможность, если бы «Фернридж» все еще принадлежал Джону Риджу. Но не сейчас. «Риалто» — огромная империя, а Анджело Риккарди — настоящий хищник. У такой огромной организации строгие правила и неограниченные ресурсы. Они за грош вгонят тебя в могилу, — устало произнес пожилой мужчина. — Я человек конченый.
— Самое главное — это то, что ты признался в содеянном. Уверена, это тебе зачтется, да и на душе станет легче, — заверила его Гвенна.
— Честность — лучшая политика? Тебя научили этому в воскресной школе? — съязвила Ева. — Определенно ты узнала об этом не от матери. Твой отец долго скрывал от всех свои отношения с ней.
Гвенна покраснела, испытывая застарелое чувство стыда. Это действительно было так, и в детстве ее постоянно этим попрекали. Но ей перестали об этом напоминать, с тех пор как она повзрослела и стала независимой.
— Послушайте, я ездила...
— Суешь нос не в свои дела? — бросила Ванда.
— Думаю, как найти выход из сложившейся ситуации, — упрямо возразила Гвенна. — Если мы вернем деньги, которые взял отец, возможно, ему удастся избежать наказания. Мы могли бы продать Мэссей- Гарден и питомник. Потом у нас еще есть квартира в Лондоне...
При упоминании о продаже квартиры Ева и ее дочери продолжили отпускать язвительные замечания в адрес Гвенны. Но в глазах Дональда Гамильтона впервые за все время после ареста появился блеск надежды.
— Думаешь, это что-то изменит?
Гвенна решительно кивнула.
— Но если продать Мэссей, ты потеряешь работу и крышу над головой. Ты действительно пошла бы на это ради меня? — удивленно спросил Дональд.
— Конечно. — Гвенна неловко прокашлялась. — Кроме того, есть еще этот дом...
— Этот дом записан на мое имя, и я не собираюсь его продавать! — яростно возразила Ева.
Гвенна не знала об этом и, покраснев, поспешно извинилась.
— Как у тебя только наглости хватает! — сказала ей Пенелопа.
Зазвонил телефон, и Гвенна сняла трубку. Это был следователь. Он хотел поговорить с ее отцом. Дональд резко побледнел. Гвенне было больно видеть, как он боится очередного допроса.
Девушка решительно поднялась.
— Я поеду в «Фернридж Ледер» и поговорю с новым владельцем.
— Ты только зря потеряешь время, — пробормотал Дональд. — Мне уже ничто не поможет.
Взяв из рук личной помощницы Джона Риджа чашку черного кофе, Анджело проигнорировал ее кокетливый взгляд. При этом она так низко наклонилась, что ее и без того короткая юбка задралась еще выше. Где ее самоуважение? Будь она его помощницей, она бы здесь долго не задержалась. Он не был любителем секса в офисе. Это отвлекало от работы. Ему нравилось проводить время с женщинами, но только в свободное время.
Он подошел к окну, из которого была видна приемная на первом этаже, и прислушался к разговору своих менеджеров, которые обменивались идеями по возрождению компании с бывшим владельцем Джоном Риджем. Время от времени Анджело вставлял свои замечания и отметал явно неблагоразумные предложения. Это была самая маленькая из всех компаний, которые он скупил за последние десять лет, и возродить ее было довольно проблематично, учитывая огромную дыру в ее бюджете. Теперь у двух тысяч сотрудников была веская причина ненавидеть Дональда Гамильтона: из-за него они могли лишиться своих рабочих мест.
В приемную вошла молодая женщина. Ее длинные светлые волосы были собраны сзади простой заколкой. Анджело напрягся, узнав ее безупречный профиль. Только подумать! Гвенна из захолустной деревушки в Сомерсете нашла его. Должно быть, она видела его лимузин, когда он уезжал, и сделала правильный вывод о его финансовом положении. Как бы там ни было, ему не придется самому разыскивать ее. Он даже испытал некоторое разочарование. Ему нравилось завоевывать неприступных женщин.
На столе Джона Риджа зазвонил телефон. Поговорив несколько секунд, пожилой мужчина положил трубку и неловко пробормотал:
— Дочь Дональда Гамильтона Гвенна хочет видеть кого-нибудь из руководства. Никто не желает с ней поговорить?
Анджело замер на месте как вкопанный. В досье, собранном его людьми на Дональда Гамильтона, нигде не упоминалось уменьшенное имя его дочери.
— Родная дочь Гамильтона?
— Да, притом единственная. Она очень милая девушка, но нам с ней не о чем говорить, не так ли?
— Не о чем, — согласился один из менеджеров.
— Я поговорю с ней через пятнадцать минут, — заявил Анджело, подавляя в себе чувство разочарования. Милая девушка? Si, он мог за это поручиться. Она поразила даже такого знатока женщин, как он. Не обращая внимания на удивление своих собеседников, он открыл в своем ноутбуке папку с информацией о Гамильтоне, и нашел краткое упоминание о его дочери — двадцатишестилетней Дженнифер Гвендолен Мэссей Гамильтон.
Гвенна сидела в приемной, испытывая дискомфорт в напряженной обстановке. Ей придется расхлебывать кашу, которую заварил ее отец. С каждой прошедшей минутой ее волнение усиливалось. Гвенна была удивлена, когда ей сообщили, что ее примет сам Анджело Риккарди, глава «Риалто». Ей казалось, что такие богатые и влиятельные люди не занимаются лично приобретением маленьких провинциальных компаний. Когда ее проводили мимо двери бывшего кабинета ее отца в зал заседания совета директоров, она превратилась в сплошной комок нервов.
— Мисс Гамильтон, — спокойно произнес Анджело, наблюдая за тем, как изменилось выражение ее лица, когда она узнала его. Она не скрывала своего испуга и смущения, и Анджело был восхищен отсутствием притворства, господствовавшего в его привычном мире. — Я Анджело Риккарди.
Узнав мужчину, которого она встретила в деревне, Гвенна смущенно воскликнула:
— Вы... но этого не может быть!
Анджело поднял черную бровь.
