Харбисон Элизабет

— Ты не смог бы, — с чувством ответила Лора. — Мое психическое состояние зависело только от меня, и никто бы не смог его изменить, кроме меня. К сожалению, на это ушло больше времени, чем хотелось бы, — она коснулась его щеки губами. — Теперь я знаю, понимаю, что тебе пришлось пережить из-за моей дурости. Я была такой эгоисткой, Энди. Боже мой! Как ты можешь хотеть, чтобы я вернулась?

— Надо же! А я ломаю голову, пытаясь понять, как я мог позволить тебе уйти.

— У тебя еще все впереди.

— Ну, уж нет! После всего, что случилось, вновь обретя тебя, позволить тебе опять улизнуть? Никогда!

Слова не успели замереть у него на губах, как он уже покрывал ее поцелуями с безумной страстью, и она отвечала тем же. Руки ее скользили по его волосам, плечам, спине. То ей казалось, что она ласкала его только что, то казалось — прошли годы. Они обнимались нетерпеливо, как подростки на заднем сиденье машины, которые никак не могут насладиться друг другом.

— Подожди, — Лора судорожно хватала ртом воздух.

— Я долгие месяцы только этим и занимался, — ответил он, снова целуя ее.

И Лора опять позабыла обо всем на свете, прижимаясь к нему, погружаясь в него, растворяясь в нем. Правда, через несколько минут она вновь попыталась отстраниться.

— Энди!

— Лора!

Он прижался к ее бедру, чтобы она смогла ощутить всю серьезность его намерений.

— Есть более важные вещи, о которых нужно сейчас подумать, — сказала она, пытаясь спрятать улыбку.

Сначала он нахмурился, но тут же его лицо разгладилось.

— Сэм!

Она кивнула, не в силах сдержать улыбку.

— Мне так не терпится рассказать ей, что я вернулась окончательно. — Она провела пальцами по его груди. — А потом продолжим, а?

— Ловлю на слове.

Они уже выходили из комнаты, когда Энди вдруг остановился.

— Послушай, раз уж ты окончательно вернулась, ответь мне на один вопрос.

— На какой?

Он широко улыбнулся.

— А что у нас на обед?

Она внимательно посмотрела на него.

— Я не умею готовить.

— Нет, умеешь.

— Правда? А я не помню.

— Ну, Лора! Представляешь, как нам надоели хот-доги и фасоль.

Она резко остановилась и обернулась.

— Это то, чем ты кормил мою дочь? Хот-доги и фасоль?

Он запнулся.

— Не всегда.

— И то хорошо.

— По пятницам была пицца.

Лора поперхнулась от возмущения.

— Энди Беннет, ты мне отвратителен! Тебя ни на минуту нельзя оставлять с ребенком.

Он заключил ее в объятия и нежно поцеловал.

— Договорились. Ты никогда больше не будешь уходить от нас.

— А ты? — она посерьезнела. — Обещай, что будешь чаще бывать дома.

Он долго смотрел ей в глаза.

— Я буду рядом, я буду любить вас до конца своих дней.

— Ловлю на слове, — она лукаво улыбнулась.

ЭПИЛОГ

В дверь ванной тихонечко постучались. — Мамочка? — дверь скрипнула, и из-за угла высунулась головка Сэм. — Мы принесли тебе завтрак в постель. Сегодня же Мамин день.
Прошло уже больше года, как она снова жила с семьей, но каждый раз, при виде дочери, Лора благодарила счастливый случай, который привел ее в Нантакет во время ее беспамятства.

— Спасибо, солнышко, — и Лора, сидевшая на краю ванны, тяжело поднялась. — Я иду.

— Сэм. — Дверь открылась шире, и она увидела мужа, как всегда неотразимого даже в простой майке и спортивных брюках. Он смотрел на жену с обожанием. — Сэм, а почему бы тебе не сбегать вниз и не налить маме имбирного эля?