— Заходите. Извините, обед готовлю. Скоро ведь все соберутся, поэтому в таком виде. — Она глазами показала на перепачканный передник. — Проходите, садитесь. Раз из милиции, значит по серьезному делу. Слушаю вас.
— Скажите, пожалуйста, — начала Лена, — вам имя Сережа о чем-нибудь говорит? У вас был сын Сережа?
— Сережа, Сережа... Постойте, кого вы имеете в виду? Какого Сережу? Валиного? Он жив?
Женщина взволнованно смотрела на Лену.
— Тот, кого я имею в виду, — жив.
— Зина, Зиночка, — слабо крикнула Марья Петровна.
В комнату вошла невысокая женщина лет сорока.
— Зиночка. Эта девушка говорит, что жив Сережа. Тети Вали сын.
— Правда? Столько лет прошло. Он ведь мой ровесник. Как же это так? Ведь тете Вале говорили, что он умер от тифа.
— Да, да, — торопливо утирая слезы перепачканными в муке руками, быстро заговорила Марья Петровна, — мы тогда ничего о нем не знали, а потом написал Павел, первый муж Вали, о том, что Сережа умер. Немного успокоившись, Марья Петровна рассказала
как это было.
— В тысяча девятьсот девятнадцатом году Валя вышла замуж за Сизова Павла Георгиевича. Немного с ним пожила и разошлись. Пил он тогда много. Странную жизнь вел. А она ребенка уже ждала. В двадцатом году родила сына. К этому времени Павла и след простыл: куда-то уехал. В двадцать втором году моего Николая, который служил в Красной Армии, перевели на Урал, мы и Валентину с собой взяли. Чего ей одной-то.
Как-то однажды Николай пришел домой и сказал, что видел в городе Павла. А через два дня после этого тяжело заболела Валя. Пришлось ее отправить в госпиталь. Мальчонка остался у меня. В тот вечер, когда ее увезли врачи, появился Павел. Каялся, плакал. Потом заявил: я сына возьму к себе на денек. Как уж я отдала, ума не приложу. Только забрала у него адрес, где он живет, и все. Ночью пришел с дежурства Николай, узнал о визите Павла, выругал меня и ушел по оставленному адресу, чтобы, значит, Сережу назад привести. Вернулся мрачнее тучи. Нет, говорит, там никакого Сизова. Фикция все это.
Через две недели вернулась Валя. Тоненькая, слабенькая. «Где, — говорит, — мой Серенький?». Как узнала, что его Павел забрал, так без памяти и рухнула. Поверите, три месяца лежала. Такое потрясение. Потом вроде успокоилась. Утихла. А через два года получили мы письмо. К тому времени мы уже обратно в Ростове все были. В письме сообщалось, что Сережа умер от тифа в детском доме. Так вы говорите, что он жив?
Марья Петровна взяла у Лены письмо Сергея Николаевича и медленно стала читать его.
— Боже мой, — горестно шептала она. — Сколько же горя из-за него перенесла Валечка! Сколько слез она выплакала. Сколько ночей не спала.
— Вы у нее уже были? — спросила Зинаида Николаевна.
— А она жива?
— Конечно!
— Мы пойдем к ней вместе, — засуетилась Марья Петровна. — Жаль, нет Николая.
Это был
день удач.
Внизу, в подъезде, они столкнулись с Николаем Анисимовичем, высоким плечистым мужчиной.
— Коля! Коленька, эта девушка волшебница, она нашла Валиного Сережу.
— Постой, Маша. Ты случайно не заговариваешься?
Колосов недоверчиво осмотрел хрупкую фигурку лейтенанта и сказал, протягивая здоровенную ладонь:
— Николай Анисимович. О чем это она? Правда?
Лена счастливо тряхнула головой.
— Да вы что? Как же это? Разве так бывает?
И тогда, перебивая друг друга, здесь же, в подъезде, они рассказали все Николаю Анисимовичу.
Случайному прохожему эта картина могла бы показаться странной и забавной. Стоят три женщины и плачут, мало этого — рядом с ними высокий мужчина, который тоже не может сдержать слез.
Они долго советовались, как бы помягче сообщить эту новость Валентине Анисимовне. Составляли планы, распределяли роли. Договорились, что обо всем скажет брат, а они будут давать только пояснения.
Но едва они вошли в квартиру Валентины Анисимовны, как Марья Петровна бросилась ей на шею и, захлебываясь слезами, сообщила самое главное...
В этот день Лене пришлось быть и врачом — она без конца давала женщинам всякие успокаивающие лекарства, и поваром — готовила кофе, и рассказчиком — в который раз повторяла и повторяла историю о том, как пришло письмо, и как встреча с Лукьяновым подсказала ей, что надо искать Николая Анисимовича, и, очевидно, его сестру, Валентину.
— Да вы ее и не нашли бы среди нашей фамилии, — говорил Николай Анисимович. — Она ведь замуж вторично вышла и стала Герасимовой. Потому и запрос из Ростовской милиции тогда до нас не дошел, кстати, в то время мы еще на Урале жили. Так что Сергею правильно ответили.
Это был не первый поиск Мининой, но почему-то такое волнение она испытывала впервые. Очевидно, это происходило от того, что много необычного было во всей этой истории.
— Леночка, вы теперь член нашей семьи, — сквозь слезы говорила ей Валентина Анисимовна.
...«Член нашей семьи!». Сколько раз она это слышала за два года? Семь. Семь человек ей удалось разыскать за это время.
Она решила не звонить Афанасьеву, а зайти к нему.
Майор был уже дома. Разложив на столе десятки всяких деталей, он собирал транзисторный магнитофон.
— А, Леночка, — радостно засуетился он, — здорово, что вы пришли. Сейчас будем вместе запихивать «лишние» детали в этот ящик. А то их слишком много остается. Да что это с вами? — спросил он удивленно. — Что случилось?
— Все, Афанасий Афанасьевич. Все. Нашла!
И она начала торопливо рассказывать.
— Ну что ж, молодец, — обрадовался майор. — Молодец. Отлично сработала. Только вот есть деталь, как бы это сказать... — Он задумчиво потер подбородок. — Есть одна деталь, на которую вы, кажется, не обратили внимания. Скажите, Леночка, вы спрашивали у Колосовой, вернее, Герасимовой, писала ли она письмо в Москву.
— Спрашивала. Она искала Сизова Сергея. Кто же мог предположить, что мальчик будет отдан в детский дом под чужой фамилией.
— А вам не приходила в голову мысль, что этот Колосов Сергей Николаевич вообще никакого отношения к Валентине Анисимовне не имеет?
Лена опешила. Как? Ведь все ясно. Все совпадает.
— Мало ли совпадений? Что, если этот Сергей действительно Колосов, а не Сизов.
— Чтобы поставить все точки над «и», необходимо повидать Сизова Павла Георгиевича, и если он все подтвердит, значит, «дело» будет закрыто. В противном случае, — жесткие складки пролегли на лбу Афанасьева, — все начнете сначала.
— Но не могу же я ехать в Кисловодск?
— А это мы посмотрим...
...В доме у Валентины Анисимовны до утра не гас свет. Все обсуждали неожиданно свалившуюся радость. И если бы не категорический запрет Елены Ивановны, кто знает, может быть, половина семьи бросилась бы в тот город, где жил Сергей. Но раз лейтенант запретила, значит, так надо было.
...Утром ее вызвал начальник управления. Разговор был коротким.
— Товарищи из Кисловодского горотдела вам помогут. К сожалению, могу отпустить только на два дня. Думаю, справитесь. Счастливого пути.
