- Обманываете, - лукаво поглядела на него красавица и ткнулась ноѓсиком в плечо. - Можно, я буду называть вас 'па'?
- Нужно, девочка. И давай уже перейдём на 'ты'.
- Это правильно, - голос её вдруг странно изменился и зазвучал, как будто долетая из вселенских далей. - Каждое живое существо - суть Ты, ибо триедино в неразрывной связи Духа своего, Разума и слабой Плоти. Всё в нашем Мире триедино. Триада Мироздания...
Священное Писание гетман знал на уровне язычника-тунгуса. Но даже той крупицы знаний было достаточно, чтобы понять - это не христианские догматы. Далеко 'не'!
- Тебя монашка Прасковея этому учила?
- Мать Прасковея говорила, что мой разум недостаточно окреп для понимания Высокой Сути... Это лебедь, па! Он очень много знает. Наверное, даже Всё. Что Было и что Есть. Не знает лишь о том, что Будет. Потому спрашивает меня, наступит ли Завтра... Тебе холодно, па? Ты весь дрожишь!..
... - Твой разум тоже не окреп, сынок, - промолвил седовласый старец, поудобнее устраиваясь за столом. - Мир ведь куда сложнее, чем ты думаешь. И, в то же время, много проще. А в чём-то и вовсе не таков... И ты дрожишь! Ты испугался даже доли Откровения, ибо таков уж Человек: где не справляется своим довольно слабым разумом, действует чувством, расправляется эмоциями. Отсюда неприятие чужого мнения, отсюда казни ведьм, сожжение еретиков, гонения на секты и религии других народов, отсюда мракобесие традиционалистов от науки, многое другое... Ты просто не созрел ещё сынок! Не бери в голову и делай своё дело, иначе даже твоё маленькое Завтра, вполне возможно, не наступит никогда. Противник твой повержен, но не дремлет. А у тебя пока неплохо получается... Только не расслабляйся, помни: Мир - это Конфликт. Спасибо за Неё, сынок!..
- Да ладно, не за что... - пробормотал гетман явно невпопад. - Ой! Я хотел сказать, ничего страшного, малыш, не беспокойся. Просто я ещё не созрел. А противник, хоть повержен, но не дремлет...
- Что?! - округлила глаза девушка.
- А то, что наше маленькое Завтра не наступит никогда... Ой! - наконец опомнился гетман, сбрасывая морок. - Да ну, чушь, не обращай внимания! Ты мне лучше вот что скажи, Алёнушка: наступит ли Завтра?
- Обязательно, па, - немедля отвечала та.
- Очень хорошо... А Послезавтра?
- Послезавтра? - на краткий миг она промедлила. - Мне кажется, наступит. И После-послезавтра тоже. А вот потом...
Но гетман не дослушал. Был поглощен возникшей у него идеей.
- Вот и отлично, малыш! Не хотела бы ты познакомиться с настоящим архимандритом, смиренным пастырем заблудших душ?
- Который братан и стреляет из пистолета? - развеселилась девушѓка.
- Он, родной. Думаю позвать его к субботе на твои, хм, смотрины.
- Можешь порадовать своего дружка, - крикнула от стола Алина. - Костик с инокиней Маринкой практически одновременно сделали друг другу недвусмысленные предѓложения, в воскресенье роспись у них.
- Нормально, - гетман озадаченно почесал макушку. - А почему снова первой об этом узнаёшь ты, дорогая?
- А потому, дорогой, что ты...
- ... Костику нужен, как пенис на ужин! - вывел резюме Серёга, набивая рот мясопродуктами.
- В каком-то смысле так оно и есть, - покачал головой Александр, вызывая Анахорета. Громкую связь, конечно же, врубил на полную каѓтушку. - Алло? Гетман Новороссии полковник казачьих войск Твердохлеб, честь имею. Здравия желаю, ваше высокопреподобие!
- Понтов не надо, Саня, паства разбежалась, - донеслось из трубѓки. - Здоров!
- Сам здоров, братское сердце. Как житуха?
- Волею и заступничеством Иисуса Спасителя здоровы и счастливы, а также достигли определенных успехов в боевой подготовѓке. Спасибо, Саня, за патроны, напулялся я из вашего подарка, будто ангел Апокалипсиса в сражении армагеддонском. Хорунжий говорит, на твёрдую 'тройку' натянул.
- С чем тебя от души поздравляю! Только оно, батюшка, может уже и не понадобиться.
- Что, сын мой, опасность миновала?
Гетман кратко рассказал Анахорету о сокрушительной почти-виктории над орденскими силами.
- Молодцы, Сашка! Прими мои самые искренние поздравления. Так что, караулы можно снимать?
- Думаю, лёгкую охрану оставить не грех, двое супостатов ещё где-то ползают. Даже четверо, но разрозненными парами.
- Понял. Знаю, дурного ты не посоветуешь. Кстати, насчёт казаков твоих...
- Шалят?
- Бог миловал, очень приличные люди. Хорунжий славный говорит, что ещё неделя максимум, и братская дружина будет вполне боеспособѓной, а подразделение можно смело возвращать обратно в пункт постоянной дислокации.
- Ну, святой отец, ты и терминов нахватался!
- Служба такая, сын мой. Подумываю на досуге, может, мне общину в воинский орден преобразовать. Как считаешь, стоит?
- Да Боже тебя сохрани! - гетмана аж передернуло, но развивать тему он не стал, посчитав телефон мало подходящим средством передачи такого рода информации. - Ну-ну, так что с моими казачками?
- Да тут, понимаешь, неувязочка вышла. Малый твой один, Андрюха Селезнёв, с инокиней младой сошёлся да к истинной вере приобщиться возжелал.
- Да, хм, приятное известие... А ты его, небось, на пост министра обороны благословил?
- Типа того... Что скажешь?
- Люди сейчас - наивысшая ценность, - вздохнул гетман. - Но супротив истинной веры и семейных ценностей я идти не готов. Так что, ладѓно, совет им да любовь! Только уж и я тебя 'порадую': с инокиней Марфой неувязочка вышла.
- Блудит? Ленится?
- Господь с тобой, дама благочестивая и трудится не покладая рук искусно. Да вот, как ты говоришь, с малым одним сошлась и к старому казачьему укладу жизни приобщиться возжелала.
- Вот чертовка, прости меня, святая Богородица, за слово непотребное! И что за малый?
- Да ты его знаешь - Костик Елизаров.
- Вот это малый! - захохотал Анахорет. - Воистину достойный муж, большая честь для всей нашей общины. Что ж, им тоже совет да любовь. Забыл спросить, как чувствует себя супруга твоя ангелоподобная?
- В тяжёлом состоянии, батюшка.
- Что произошло?!
- Дочь у нас сегодня появилась.
- Иди ты! Вы же на днях у меня были, я ничего по ней не заметил.
- Уметь надо...
- Ну, Сашка, молодцы! Поздравляю вас обоих! Дай, Господь, семье вашей благочестивой счастья, здоровья, долголетия, и защиту свою выѓсокую даруй! Как назвали?
- Алёной. 'Я тебя своей Алёнушкой зову...' - гнусавым голосом даже не спел, а промычал, будто в
