всё обгадить!
- Дядь Саша, - Роберт потянул вождя едва заметной тропкой, - там тётя и мальчик!
Буквально в трёх шагах, у опушки залитой солнцем изумрудной поляны, стояла на коленях, судя по всему, та самая Алиѓна Анатольевна. По пояс обнажённая, глядела вниз. Перед собой. На распростертого у ног ее ребёнка, вероятно, Вячеслава. Неѓподвижного. Смертельно бледного...
'Господи, Чумной!!!' - содрогнулся от омерзения комбат.
Нет, показаѓлось! Просто мертв...
Как просто! Бог же мой, в кого мы превраѓтились за каких-то двое с половиной суток новой жизни?!..
Стоп! Что это она делает?!
Не замечая Александра с малолетним Робертом, женщина скручиваѓла вперехлёст обрывки блузы, и на конце косички - нет, не косички, а косы, сакраментальной, смертоносной, ржавой! - уже была готова к действию петля...
Комбат приблизился, ощупал, осмотрел ребенка - да, мертв, сомнений никаких. Травм - тоже. Надо думать, шок. Подобное случается, причём не столь уж редко. Мозг, устав от перегрузок, то ли забывает отдавать команды сердцу, то ли сознательно перекрывает жизненные токи, и тогда...
- Бобби, - подозвал он Даниляна-младшего, - марш в лагерь, быстро принеси мне лопатку, бутылку свежей воды и пару чистых салфеток.
Сам комбат осторожно поднял трупик, перенёс подальше в лес и возвратился к женщине. Та не отреагировала на происходящее вокруг неё, не отвела потухшего взора воспалённых чёрных глаз от издевательски ультрамаринового неба... А ведь и вправду потрясающе красива! Вернее, не столько, может быть, близка растиражированному масс-медиа эталону красоты, сколько привлекательна и притягательна. Чертовски притягательна! И всё это - несмотря на горе. На тяжелейший шок. На полное отсутствие косметики. На грязные разводы по щекам. На покрасневшие белки. На странный отрешённый взгляд - не в Прошлое, не в Будущее. В Никуда! Всё продолжает рукоделие... Остановись, подруга! Хватит уже, всё, достаточно на первый раз!..
Не без труда разжав сведённые судорогой пальцы, комбат отобрал петлю и забросил далеко в кустарѓник. Затем, вежливо попросив прощения у дамы, залепил ей пощечину. Без толку! Тот же взгляд, бессмысленный и страшный. Неужели - 'крыша'?! Очень жаль!..
Когда - довольно скоро - возвратился Роберт, он предусмотрительно отправил гонца к машине, наказав собрать всё мало-мальски ценное. Почему предусмотрительно? Да просто знал, что сейчас произойдёт с ним самим, и не желал 'терять лица' перед мальчишкой. Так оно и случилось...
Сноровисто выкопав на прогалине могилку, комбат... Комбат на целый час, не менее того, застыл над крестиком из веток. Так навалиѓлось - свет померк! Он выл, как старый волк-вожак, который ушёл за флажки, но не спас стаю от отстрела егерями. Сейчас он хоронил не мальчика Алиѓны, чужого ему ребенка. Сейчас он хоронил Алёнку. Гошку. Риту. Боевых друзей. Свою недавно оборвавшуюся жизнь с её невзгодами и радостями, всем, что стало близким, дорогим, привычным. Безвозвратным... Те, в лагере, еще не знают - их тоже ждет такой вот дикий стресс. Сейѓчас они пока не понимают, что произошло, не осознают размеров Катастрофы и безвозвратности потерь. Они, по существу, лишь переводят дух, дерутся из-за куска хлеба, занимаются сексом, релаксируют. Ликуют - Смерть прошлась косой буквально в миллиѓметре! Но Понимание придет и к ним. Ко всем. Да ещё как! С отѓчаянием. Сумасшествием. Самоубийствами. Убийствами. И тихой смертью по ночам. От смерти. Смерть, смерть, смерть...
Когда же это кончится?! Когда на выжженную землю возвратится человеческая Жизнь?! Наверное, не скоро. Не сегодня - это уж точно! Ибо - Виктор... Отсюда - первое: ты, гвардии майор Александр Твердохлеб, обязан переѓболеть отчаянием, пережить утрату, перестрадать, пере-сойти с ума намного раньше всех, здесь и сейчас, без прилюдных стенаний, тихо, неѓзаметно, а после встретить общий шок во всеоружии, литой безѓдушной глыбой. Пусть осудят! Главное: было бы кому... Отсюѓда - второе: порядок в общем доме. Пока ты здесь, комбат, расселся, Виктор, возможно, уже начал наводить его. С Толяном и Коляном. С его, security, пониманием справедливости, закона и морали. Со 'Смит&Вессоном'... Поэтому - довольно слёз и воплей, гвардии майор! Труба зовёт! Вечерняя заря. Третьего дня с момента Катаклизма...
Покончив с горьким ритуалом, он побрёл к молодой женщине. И наткнулся на... игрушку. Что это? Зайчик! Плюшевый. Сухой. Потёртый. Старенький уже. Чуть уловимо отдает 'Палома Пикассо', её дуѓхами. И чем-то еще. Чем-то домашним. Тёплым. Детским. Дорогим. Исчезѓнувшим в Чумном кошмаре... И Александр не раздумывая сунул зайчика в карман: придёт Алина Анатольевна в себя - пусть будет ей напоминанием о сыне, ведь фотографий, вероятно, не осталось. А не придёт - что делать?! Се ля ви! Но было б жаль, воистину чертовски жаль...
Алина, показалось ему, превратилась в мумию - не сдвинувшись за это время с места ни на миллиметр, не изменив ни позы, ни выражения лица, вглядывалась в небеса. Комбат подумал: провожает душу мальчика... Он не стал даже пытаться привести страдалицу в чувство, просто, запрокинув подобородок и насильно разжав челюсти, влил каплю воды из пластиковой бутылки. Молодая женщина рефлекторно сглотнула и закашлялась, и это стало первым зримым признаком того отрадного факта, что она всё-таки жива.
- Молодец, солнышко моё знойное! - впервые за два последних часа улыбнулся Александр. - Так держать!
Влажной сафеткой он протёр лицо и тело спасённой. Ах, что за лицо, ах, что за тело!.. Но адекватного моменту сексуального возбуждения он, вполне здоровый мужчина, не почувствовал даже тогда, когда на руках нёс её, обнаженную, к машине. Сейчас она была для него, своего рода гинеколога, всего лишь пациенткой. А то и новорожденной - для акушера... Но Александр чувствовал: бесчувственное отношение к ней долго не продержится. Уже сейчас он совершенно не желал демонстрировать общинникам - в особенности Виктору и 'пристяжи' его - античной грации формы Алины, на которой из одежды наличествовали только легкомысленные джинсовые шорты да золотой нательный крестик. Пришлось и самому заняться рукоделием: без жалости прорезал кинжалом в шотландском пледе отверстие для головы и облачил в него спасённую то ли как в пончо, то ли как в тунику под поясок из собственного носового платка, благо охват талии позволял и такую вольность в дизайне одежды.
Идти самостоятельно Алина не могла, лишь бестолково двигаѓла изящными точёными ногами. Со скоростью улитки. Что Алексанѓдра не устраивало, ибо - Виктор... Он снова поднял миниатюрную, чуть выше его подбородка, молодую женщину на руки, а та, крепко обняв горячими руками, застыла на его плече. И всхлипнула. Хороший признак! Возможно... как-то... что-то...
Что-то будет! Гаянэ, уводя Алину в импровизированный душ, шепѓнула Александру - эти отморозки насильно таскали в кусты девчонку, с которой ещё позавчера 'развлёкся' security, а сам Виктор чуть не избил хромого Андрейца. Тот, видите ли, мужиком его назвал! Да Витёк всех так величает, от Боба-Робки Даниляна до Бориса Моисеева, пусть даже последнее утверждение верно лишь отчасти... Расправе одним взглядом помешал Серёга. Коллективного же похода в кусты он просто не заметил - уединялся в коттедже с Татьяной. При обоюдном, строго говоря, желании...
Да, что-то будет! Атмосфера накалилась до предела, над предвечерним лагерем витали ожидание и страх. А Док с Куракиѓным - мать их! - доселе не возвратились. Другие же, расположившись полукружьем у костра - подальше от беспредельщиков, - с плохо скрываемой жадностью молча доедали крохи. Вождь, издали наблюдая за племенем, расстегнул кожаный ремешок на правой голени, фиксировавший кинжал в ножнах за высоким голенищем сапога, проверил ход затворной рамы пистолета, защёлкнул магазин в рукояти, дослал патрон - их оставалось всего-навсего четыре - в патронник и вложил оружие, не поставив на предохранитель, в накладной карманчик на бедре. Потом с прибаутками, лучезарно улыбаясь всем и каждому из соплеменников, неторопливо обошёл кострище, присел на корточки перед Анрейцом, поинтересовался, как травмированная нога, воткнул перед ним в грунт и, якобы по забывчивости, оставил малую пехотную лопатку - страшное, как уже говорилось, оружие в умелых руках. А руки-крюки автослесаря внушали уважение! Вот только решится ли он, случись что, выйти на смертный бой? Пусть в гараже и показал себя неплохо, но там, как ни крути, была совсем иная ситуация. Там - оборотни, а здесь - люди! Если считать их таковыми...
Устроившись прямо напротив Виктора, Коляна и Толяна, комбат принял у Гаянэ 'обильный' ужин -
