надобности не бродить, детей не выпускать за пределы дворов. Командует атаман, они с дозорным идут на стены замка. Если понял, действуй!
Ходжаев с Елизаровым мгновенно заняли позиции низкого старта.
- Извини, Алик, что влез в твое хозяйство, - приложил руку к сердцу гетман.
- Я привык. Надо было Алину Анатольевну гетманом выбрать.
- Легче не станет, поверь мне - баба в пятнистой упаковке... Ладно, короче, дело в следующем: в лесу по левой стороне реки - солнечные блики на фоне массива листвы...
- Пасмурно ведь! - перебила Наталья.
- Видно, дежурный сотник приказал солнышку выглянуть... Не умничать! Не рассуждать! И вообще, не пи... это самое... не потерплю!
- Держиморда!
- Подержу, не сомневайся... Короче, наблюдатель отследил перемещение четверых в камуфляже. Наши меры вы слышали. Возражения?
- Сойдёт, - пожал плечами атаман.
- Спасибо тебе, воин славный! Бегите на башню и руководите операцией. Костик, возьми дальнобойную антиснайперку ОСВ-96, поѓпытайся хоть одного обездвижить. Помни только, что ранения в гоѓлову мало совместимы с жизнью.
- А чего в ней такого уязвимого?! Кость... Ладно, Саныч, мы побежали!
Апартамент мгновенно опустел, с гетманом осталась лишь супруга. Заперев на ключ входную дверь, она присела Александру на колени и зашептала на ухо:
- Прости, я утром не провела тебя.
Собственно, Алина никогда этого и не делала, но...
- И атамана послала к первым петухам!
- Нажаловался, чёрт нерусский! А куда его надо было послать? К их матери?
- Пракурице... Что ж, попробуй в следующий раз. Дай Бог, чтоб его не было!.. Серёгу, главное, к 'петухам' не отправь.
- А что такое?
- Ну-у, тяжёлое блатное детство, криминальная среда, в которой слово 'петух' ассоциируется с...
- А-а, поняла! Хотя, конечно, если рискнет разбудить в такую рань...
- Чтоб не будил, к постели его не допускай в моё отсутствие.
- Чья бы корова мычала! Сам тут гарем развёл. Девушка, всяко-разно...
- Мать, не превращайся в бандершу, тебе не идёт. Сама знаешь, меня подростки особенно не интересуют. В плане ЭТОго.
- Ой, вашество, насчет ЭТОго, пожалуйста, не зарекайся. И чего ты вообще расселся, как чурбан?!
- Гопака вприсядку сбацать? Железное болеро? Фламенко?
- Тарантеллу. Поцелуй меня!..
...А в это время по лоснящемуся руслу мутноватой тёплой Равы неторопливо, как сама река, сплавлялся караван. Хмурые, молѓчаливые, грязные - на реке-то! - нечёсанные, в ссадинах и струпьѓях, люди с унылой обречённостью глядели вдаль. Возможно, и не люди вовсе. Хомо-Прежде-Сапиенс. Давно. Не в этой жизни... Лишь ангелоподобная девчонка плакала в одной из лодок - значит, остаѓвалась человеком. Надолго ли? Ну, день ещё, не более того... А на корме последней из шаланд с оружием в руках вертелся тот, коѓго бродяги звали то Воякой, то Охотником, а про себя - Придурѓком и Любителем Подстилок... Да, он любил! И защищал сейчас свою Любовь. От крокодила, как бы глупо это ни звучало здесь, посреди Черноземья, в Средней Полосе. Он ждал. Он знал. Он видел извивающийѓся панцирь. Он изучал следы рептилии на мокром после дождика песѓке. Он приберёг один патрон - убил козу дубиной. Он мог бы выст- релить туда, где плакала Она, где упивались брагой эти двое... В Этих! Но сдерживал себя. Он выстрелит в рептилию, ибо уверен - жуткий монстр идёт за Нею. За его Любовью...
...А монстр всё шёл и шёл за стадом 'чувственников', пожирая тоннами безмозглую рыбёшку, оттаивая после заполярных холодов, день ото дня накапливая силы и решимость. Он помнил Цель. Он видел цель. Он близко. Он сожрёт. Поймёт. И выполнит Предначертаѓние Властителя Вселенной!..
...А где-то в Запределье сквозь окно простой избы - будто через стекло аквариума - величественный седовласый старец взирал на копошащихся людей, довольно равнодушно попивая духовитый травяной отвар. Пеѓреживал? Завидовал? Сочувствовал? Немножко. Еле-еле. Как умел...
Рвусь из сил - и из всех сухожилий,
Но сегодня опять - как вчера:
Обложили меня, обложили -
Гонят весело на номера!...
(В.С. Высоцкий)
Дробь-атака, или Стреляли...
Во время войны ничто не ценится так дорого, как плоскостопие...
Виктор Селиванов, стоя перед зеркалом в ванной комнате, с несказанным наслаждением втёр ароматный гель в пылающие свежевыбритые щёки, прибрал остатки влажным полотенцем, сбрызнул лицо одекоѓлоном, натянул форменные брюки и чистую защитную футболку, приѓгладил коротко остриженные волосы, успевшие изрядно поседеть, и вислые усы. 'По первому сроку оденьтесь, братишки, по первому сроку - положено в чистом на бой выходить морякам...' - вспомниѓлась песня земляка Розенбаума.
Ни в нынешней, ни в прошлой жизни моряком Виктор не был, хотя и жил до Катаклизма на берегу самого настоящего моря - Ладожского озера. В пору осенних штормов бушевало оно похлеще всамдеѓлишного океана, а водная гладь там, как на Балтике, терялась далеко за горизонтом. Отец Виктора со времён еще... давно, короѓче говоря, валил лес на Карельском перешейке. Виктор, можно сказать, пошёл по его стопам - с горем пополам окончив девять классов поселковой школы и питерский лесотехнический колледж - зачем, не знает до сих пор, - старанием родителя был принят пильщиком на ближайшее деревообрабатывающее производство. Работа оказалась исключительно тяжёлой, но всё-таки привычной с детства, к тому же босс довольно быстро оценил практически не пьющего, добросовестного парня, потому платил более чем прилично, даже от армии отмазал - грех терять хорошего работника. К собственному 'четвертаку' Виктор - уже Тимофеевич - построил двухэтажный дом с гаражом и банькой, купил трёхлетнюю 'десятку', женился по любви на однокласснице Олесе, дочери участкового милиционера, родился у них Мишка, славный хулиганистый крепыш, соседи заходили одолѓжить полтинник, а потом...
Потом была Чума. В станице Виктор Селиванов появился далеко не первым, но всё же ранее других. После двухлетних мытарств по истерзанной России, о коих он ни то чтобы рассказывать, но даже
