- Алька, ты - прелесть! А я ходил по кабинету, морщил лоб: что-то забыл! что-то не взял!
- Забыл ты это дело, ваш-бродь, дома. Возьми, думаю, пригодится.
- Мне почему-то тоже кажется... Ну, что, по коням?
Минут через пятнадцать кавалькада из пятерых всадников - гетмана, Алины, атаманских гвардейцев-сердюков и рынѓды Алексея - в сопровождении большого пса, невидимых щенка и голубя достигла пристани. Гетман осадил красавца Аквилона, молочно-белого рысистого орловца, на крутояре по- над заливным лужком, который был определён под временное гостевое стойбище.
И обомлел.
И замер.
И застыл на миг. На целый вечный миг, будто величественный Медный Всадник над Адмиралтейской.
И воспарил над миром. Над войной. Над суетой, заботами, утехами, любовью. Над Прошлым, Настоящим, Будущим. Над Да и Нет. Над Хороѓшо и Плохо. Над Добром и Злом.
Над полем боя. Над ристалищем. Над гладиаторской ареной, где в окружении толпы зевак, рыча и матеѓрясь, катился по траве кроваво-грязно-жирный ком из двух сплетённых тел. Над растерявшимся патрульным. Над сонмом перепуганных, голодных, равнодушных, безумных, обречённых, незнакомых глаз, что бешено метались с него, Всадника Апокалипсиса, на... На Неё.
Её! Великую и жалкую. Отталкивающую и манящую. Растоптанную. Гордую. Убогую. Прекрасную. Девчонку-ангела, несчастное дитя и обольстиѓтельную женщину одновременно.
Он понял всё. Понял щенка. Понял жену. Наталью, напророчившую новую любовь. Бывшего лётчика. Понял... что неоправданно медѓлит!
Щенок кивнул, ещё раз хлопнул по плечу души, вильнул пушисѓтым хвостиком и был таков...
Ты возвратишься, друг?!
'Не знаю. Как будет на то воля Хозяина...' - донеслось из Ниоткуда.
И тишина. И бранный вопль. И мерзкий шёпот. И взлетевший голубь...
Вперед, комбат! За ВДВ! Кто, если не мы?!
Гетман, не покидая седла, подал знак телохранителю, и Алексей ударил выше зрительских голов длинной автоматной очередью. Наземь пали все, кроме патрульного, девчонки и борцов-'механизаторов'. Последние, наоборот, вскочили. Гетману показалось даже, что один из них, более крупный, звероватый, рыжий, вякнул: 'Де затвор?' И сразу вспомнился рассказ пилота. Он не боялся ошибиться - два Ивана. Слабак под маской лидера. Смирившееся стадо. И Она. Как там сказал пилот? Алёна...
Конь белый - хотя в действительности серый, белой масти не бывает - в полторы секунды одолел обрыв. Гетман спешился, передал повод бодигарду и, разминая кисти, подошел к борцам. При одинаковом примерно росте каждый из них был десятка на два килограммов его поупитаннее. И много более упитанней, чем самый плотный из гостей. На ряхах ближних самохваловских бояр застыли одинаковые выражения - 'кого моя?! чё надо?! чё хотел, козёл?!'. Сейчас узнаете!
- Женщину, значит, не поделили, гости дорогие? Кому бы с чисѓтой - после бани - первому развлечься?
- Я первый! - брякнул рыжий.
- Ты? - через силу улыбнулся гетман.
- Я! Моя очередь! Он - за мной!
- Как скажешь, мил человек, я тебя за язык не тянул...
Носок литого сапога с противным хрустом врезался ублюдку в гениталии, утвердиться же в партере заезжему борцу не дал могучий восходящий апперкот.
Гетман бросил взгляд на девушку. Беспокоиться там было уже не о чем: в ногах её, оскалив пасть, злобно рычал ньюфаундленд - хозяин и предположить не мог, что Дэнни так умеет, - по бокам застыли с автоматами наперевес крепкие сердюки, сердитые, как и положено, до невозможности. Жена, обняв девчонку, что-то шептала ей на ухо. Из-за плеча Алины на гетмана глядели огромные небесно-васильковые глаза, а по спине супруги рассыпалась фата волнистых золотых волос. И вот этого беззащитного ангела двое нелюдей...
Ну, пи$дец!!!
Второй ублюдок, одурело глядя на застывшего собрата, казаѓлось, впал в прострацию, лишь бормотал корявыми губами: 'Де затѓвор?'. Беседовать с 'затворником' гетман не стал, просто отработанным ударом отправил ему в мясистый волосатый нос крепкий воздушно-десантный кулак, и тот улёгся рядом с первым Ванькой. Серёга, в прошлом КМС по боксу, с достойной лучшего применения регулярностью выгонял Александра на ринг и, обычно называя его 'клячей', 'боровом', 'мешком дерьма', за глаза признавал: он хоть и лентяй, но от природы панчер-нокаутёр. Опытный уличный боец, типичный представитель ростовской босоты, пусть далеко не Льюис и не Холифилд по виду, Александр был щедро наделён стремительной реакцией и бесшабашной отвагой, но главное - на удивление точным и резким, сокрушительной силы боковым ударом с обеих рук.
Промокнув носовым платком чуѓжую кровь на фалангах пальцев, он хмуро оглядел успевшую подняться на ноги толпу. Заезжий люд попятил взоры. Новенькое добротное обмундирование не делало картину хоть сколько-нибудь привлекаѓтельной: язвы, шрамы, струпья, въевшаяся за годы грязь, жалкие истощённые люди, покорные всему и вся взгляды. И злорадные усѓмешки при виде поверженных Иванов. Счастливые обитатели Города Солнца, сказочной Утопии. Утопить вас всех! И первым - 'яблочника' Самохвалова!.. Но гетман через силу улыбнулся.
- Здравствуйте, гости дорогие! С благополучным вас прибытием! Извините, что помешал вашему веселью. Это ведь так захватываюѓще - делить живого человека!
Но силы были на исходе, и он зарычал:
- Совсем охренели, мать вашу?! Одичали в своих долбанных лесах?! Дикие звеѓри так себя не ведут! А вы - люди! Или забыть успели?! Двое выѓродков морят вас голодом, калечат, убивают, унижают, насилуют, а вы - сорок рыл! - языки в жопы позасовывали! В Светлое Завтра шагали, равнодушное быдло?! Я вас, блядей, насквозь вижу - сидеѓли по норам вонючим и дрожали: ох, слава Богу, не меня!.. Кто юрист?
Из толпы выступил плешивый мужичок лет сорока пяти.
- Последняя должность?
- Преподаватель, - пролепетал тот.
- Твоё счастье, что не сотрудник органов, - гетман потёр сбитый кулак. - А то бы я тебя... вообще не понял! Профиль?
- Административное право, гражданское право, тру...
- Сейчас я тебе покажу настоящее административное право. Каѓзаки, лавку!
Патрульный и Савельев-Рында мгновенно притащили с пристани широкую скамью, а сердюки, содрав штаны и кителя с начавѓших приходить в себя ублюдков, под гнусоватые смешки солнцегородцев умело распластали 'первоочередника'.
Гетман же вытянул из-за голенища замшевый футляр, что принесла ему Алина, извлёк содержимое, тряхнул - и разлетеѓлась плеть, казацкая камча-убийца о семи хвостах - хищные стальные жала под налётом тонких кожаных ремней четырёхосного плетения. Взмах молниеносного бича. Тугой шлепок. Противный треск. И закипающая кровь на спине рыжего механизатора...
- Продолжать! - рявкнул гетман, передавая плеть Кириллу Рваному. - По чёртовой дюжине с оттяжкой! Первым - рыжий, его очередь.
Поднявшегося на ноги брюнета, чтоб покуда не скучал, он хлестнул правым лоу-киком в бедро, и тот, как подкошенный, рухнул в песок.
- Полежи, расслабься, на процедуры тебя пригласят. Вы у меня здесь чудно отдохнёте, наберётесь сил, поправите здоровье... Патрульный! Если до убытия гостей хоть одна жалоба на этих выродков поступит, пусть даѓже косо глянут на кого-нибудь, - расстрелять на месте! Конечно, если выживут, - гетман кивнул на семихвостку.
Потом направился к спасённой девушке. Только сейчас заметил, что юная красавица до пояса обнажена. Заметил, как подрагивают сочно-алые - без всякого намека на помаду - губы. Заметил ямочки на пухлых девичьих щеках. Нежную кожу без малейших признаков коѓросты. Хрупкие плечи. Идеальной формы
