напыщенные дилетанты из ЦРУ. Но их не станет вообще, произойди громкое изобличение агента по вине или недосмотру куратора, - люди на вербовку не пойдут ни за какие коврижки! Потому, что они - прежде всего люди. А людям свойственно бояться. И шпионы боятся провала до дрожи в коленках. И прячутся. И маскируются под законопослушных граждан. Более того, под самых приличных из законопослушных граждан, которые если и вызовут подозрения, то в последнюю очередь.
А контрразведка ищет! И запинается чаще всего о сотни тех, кто идеалу Гражданина в чём-либо не соответствует. Для подобной категории сомнительных лиц даже выдумано зубодробительное определение: оперативный контингент, сиречь те, на кого противник может ориентироваться в своей разведывательно-подрывной деятельности. Подчеркну: может. Однако же вовсе не обязательно делает это, потому что, не будучи дураком, понимает: они - под колпаком у Мюллера любой страны. Но всё равно пытается нырнуть в мутную эту водицу: там его, разведчика-вербовщика, по крайней мере, не пошлют по матушке. Там сразу же согласятся на негласное сотрудничество. В особенности те, кто лишь того и ждёт по заданию контрразведки... Вот и идёт обоюдостороннее копошение спецслужб вокруг охраняемых секретов, среди идейно неблагонадёжных, среди меркантильных, среди обиженных режимом, среди как-то скомпрометировавших себя, среди тех, кто сдуру, по совпадению или совершенно случайно оказался похож на шпиона, как, например, 'мутный' Волохов. Таких необходимо изучать и проверять, но без предвзятости, максимально скрытно и строго в рамках действующего Закона. Главное - не притягивать материалы за уши, не 'выращивать' шпионов на пустом месте под каждый годовой отчёт о проделанной работе.
А подобное, увы, случалось, случается и будет случаться всегда и везде. Почему так? Да потому, что иностранный агент в кандалах - зримое свидетельство успеха контрразведки. А победителей, общеизвестно, не судят. И никому Там, Наверху, не придёт в голову взгреть оперативника за то, что пойманный шпион (если он вообще шпион, а не свихнувшийся авантюрист или, хуже того, плод буйной фантазии сотрудника, помноженный на желание улучшить отчётность), пользуясь прорехами в режиме, десять лет до этого вредил под носом благодушествовавших 'ловцов'. Как не придёт в голову и похвалить того, кто шпиона не видел в глаза, зато растянул такие сети, сквозь которые не в состоянии просочиться ни одна разведка... К ошибкам же при фильтрации оперативного контингента нужно быть готовым, равно как и относиться к ним спокойно, хотя бы потому, что подавляющее большинство сомнительных личностей, подлежащих изучению, - кто угодно, только не враги. Чем выше уровень контрразведки как процесса, тем больше означенных личностей 'просеивается', и тем, соответственно, чаще случаются ошибки. Да, чёрт возьми, считать ли неудачей то, что отныне без оговорок ясно - Антон Волохов пусть не друг, но, чёрт его возьми ещё раз, и не враг?! А господин Коробицын, коль скоро сумел взять сомнительную личность на заметку, выдвинуть обоснованные подозрения, мгновенно их проверить без всякого давления на Мутного, да ещё искренне покаяться в допущенной ошибке, достоин скорее награды, нежели переквалификации в управдомы...
- В управдомы, говоришь? - невесело усмехнулся пристав. - Чтоб ещё и муниципальное хозяйство в убыток ввести. Как говорил мой шеф и учитель, посевную завалить... Ладно, проехали! Я так полагаю, Саня, что наши проблемы во Внешнем Мире никак не могут быть связаны с Мутным. Допустим, замочил наркобарона - и что? Других сотни имеются. Отомстить за него, коѓнечно, могут, но не так, как эти непонятные фанатики. И пусть Анѓтоша не обольщается, а то, я чувствую, валялся он в своём номере и гордыней исходил - вот, мол, я какой крутой! Что с ним делать будем?
- Давай расстреляем, - предложил гетман, всячески изображавший равнодушие и скуку. Даже зевнул для убедительности.
Он потерял к негоцианту всякий инѓтерес, лишь с малой толикой стыда припоминал, как сам вчера увѓлёкся и отвлёкся Мутным. У победы куча родственников, а поражеѓние всегда сирота.
- Или, вон, Доку сдадим на запчасти. Глядишь, кому-то польза будет... Какая же сволочь подала радиосигнал?! Неуѓжели кто-то из наших сограждан?!
- А чему ты, брат, удивляешься? - 'успокоил' его пристав и достал пухлый свой 'талмуд'. - Предают только свои, чужак не может этого сделать по определению. Я тут набросал список подозреваемых. Интересно?
- Интересно, - механически повторил гетман. - Это, знаешь ли, немножко не то слово...
Как человеку любопытному, ему, конечно, стало интересно, однаѓко же как легитимному руководителю - в гораздо большей степени - спокойно и легко, ибо вторая жизнь свела его с прекрасными специаѓлистами, с великолепными людьми. Пока он про себя дилетантски мудрствовал насчёт ошибок контрразведки, у опытного опера давѓным-давно готов был контраргумент. Давным-давно, ибо с момента 'дружеского' потрошения негоцианта прошёл от силы час, а значит, предполагаемых пособников врага бдительный пристав выделил и опиѓсал в объёмном перечне заранее.
- Юрочка, у тебя какая-то нездоровая страсть к толстым фолиантам. Чувствую, мы твой список до утра будем обсуждать.
- Если только ты за водкой пошлёшь... Дабы не впадать в паѓранойю со стойким бредом подозрительности, я изначально предполоѓжил, что операция против нас, при всей её по нынешним временам масштабности, вряд ли готовилась несколько лет, иначе мы хоть что-нибудь узнали бы или прочувствовали. Допустим, год. Именно за этот период я выделил людей, которые могли быть внедрены к нам либо завербованы из числа наших сограждан.
Гетман досадливо потёр лоб.
- Как это ни прискорбно констатировать, второй вариант более вероятен, ибо кандидатов в граждане мы проверяем с помощью специальных средств.
- Знаешь, Саня, ты, конечно, можешь считать меня ретроградом, но в прошлой жизни ни с детектором лжи, ни с пресловутой 'сывоѓроткой правды' я не сталкивался...
- А как же ты работал?!
- По большей части - ушами, языком да ручкой.
- То бишь головой, да?
- В голову я обычно кушал, - усмехнулся Коробицын. - Понимаѓешь, в мои годы трудно заставить себя на 100% доверять тому, к чему не привык много ранее.
- Э-эх, какие наши годы?! - вздохнул гетман. - Всем по двеѓнадцать, да и то без малого... Давай-ка, Юрчик, ближе к телу, чтоб хоть до дня рождения без потерь дотянули!
Примерно через полчаса - гетман из вредности не просто слушал, но и препирался - они наконец пришли к единому мнению о возможных пособниках таинственного врага:
1. Дадиани Автандил, 42 года, торговый работник, в общине 8 лет. В ноябре прошлого года уличен в спекуляции станичными товаѓрами во Внешнем Мире и в связях с недобросовестными коммерсантами. В кругу доверенных лиц высказывает недовольство новоросскими поѓрядками. Радиолюбитель со стажем.
2. Стрельченко Николай, 35 лет, плотник, в станице 11 лет. При зачислении в общину утаил сведения о том, что до Чумы состоѓял в рядах 'сечевых стрельцов' Украинской национальной самообороны, воевал против Российской Армии в составе специального отряда Абу Бакара 'Меч Пророка'. С большой степенью вероятности опознан неделю назад гостем станицы - бывшим пленником ваххабитов.
3. Борзов Александр, 31 год, оператор нефтеперегонного оборуѓдования, в общине 6 лет. По свидетельству оперативного источника, тайно хранит крупную сумму денег в долларах и евро, не совместиѓмую с его реальными доходами и образом жизни. Сопровождая в конѓце прошлого года торговый караван, исчез в Новогорске более чем на двое суток. Объяснил своё отсутствие свиданием со старой знаѓкомой, случайно встреченной в городе. Скрытен. Нелюдим.
4. Гайнуллин Ришат, 39 лет, водитель автобуса, в общине 7 лет. В марте с.г. принимал гостя из Внешнего Мира, заподозренного в сборе информации военно-экономического характера. До Чумы состоѓял в штате оперативно-поискового подразделения одного из региоѓнальных управлений ФСБ, осведомлен в формах и методах работы спецслужб. Нередко выражает недовольство своим служебным поѓложением и общественным статусом. Имеет навыки радиосвязи.
