Поля темны, унылы и печальны(Нет никово живого на земле —?!)Лишь облак мчится тень зеленых дальнихСвященной неба полумгле…Какая тишь…, лишь кровь звенит ушахКакая даль, — (чуть скрытая туманом)…Но вот!.. неверный оку взмахВновь спрятан рощиц караваном…Чуть слышный отклик — медию проплаканИ снова тишина зовущая века…И вдруг через холмы, колебля яркий факел,Через леса, овраги, тмящий облака,Гоня перед собой снопом огня и пара,Безумно скачущих по оспинам равнин,Толпу теней, как жертву некой кары,Возненавидев сей роскошно взросший сплин,Внезапу взрос, бегущий диким воем,Триадою пронзительной огней,Косясь вокруг — и прыгая ковбоемЭкспресс, испуганный пустынностью полей…
Сибирь
Мы ведали «Сибирь»!.. Кеннана,Страну — тюрьму, Сибирь — острог.На совести народной рануКто залечить искусный смог? Всем памятно о Достоевском: Согбенно каторжным трудом Отторгнут набережной Невской, Он не измыслил «Мертвый Дом».Но ныне там пахнуло новью!Пусть прежнесумрачна тайга.Зубовноскрежетом и кровью Подвластна горькому злословью, Сибирь — гробница на врага Навек помечена: «в бега».
Омск-Иркутск, 1919
Воспоминание
Русь расписалась полночи осенней — Бездонных клякс, сугубость темноты. Обглоданный кустарник вдохновенней Топорщит ветром вздыбленно кусты.Слетаются и каркают вороныО черных днях, о прошлом… про расстрелКогда у изб белелися погоныИ в зареве родимый край горел. Ночь ненасытно лапала поляны, А дождик мелкий из последних сил На труп борца, измаранный углями, Сосредоточенно и мудро моросил…Война прошла, но осень неизбывна…Свободой ветер снова восхищен.Он в бархат темноты слоняется забавно,Как пьяный дьяк с веселых похорон.
1923 Нью-Йорк
Революционная осень
Для нищих, для сирых, для старыхНаступит холодный покой,Где отзвук бездушной СахарыЗа глаз ухватился рукойОсенние листья для бедных —На лужах хрустящий ледок…А нищие в мире несметныКовчег их не выстроил док!..Нужда разметалась потопно —