– В окрестностях вашего города на меня напала банда разбойников. Они застрелили одну из лошадей в упряжке, карета перевернулась. Слава Господу, от удара никто не пострадал, но мне, немолодому уже человеку, пришлось собственноручно сражаться с этой рванью. Благо пистолет и шпага всегда при мне. Меня ранили в схватке, а мой кучер погиб. К тому же у кареты оказалась сломана ось. И вот я, барон Цебеш, как простой крестьянин, пешком полдня тащусь до вашего Виса...
– Ай-ай-ай. Какое несчастье! – всплеснул руками капитан, изо всех сил пытаясь придать своему лицу сочувственное выражение. – Но мы примем меры. Борьба с разбойниками идет у нас постоянно. Вот, с утра захватили двоих... Я отдам приказ. Завтра же... – Цебеш удивленно вскинул бровь. – Нет. Сегодня... немедленно снаряжу комиссара с отрядом солдат на место происшествия. Обещаю, мы поймаем и непременно повесим этих наглецов!
– Да, очень своевременно, учитывая, что это входит в ваши прямые обязанности... Но не это сейчас беспокоит меня, а дальнейшая дорога. Я потому и обратился к вам, сударь, как к представителю австрийской власти, что мне нужны средства для скорейшего прибытия в Вену.
– Средства? – с кислой миной переспросил Дранг.
– Именно. Мне нужна дорожная карета с четверкой лошадей и триста флоринов на дорогу.
– Триста флоринов? – После недолгих мысленных подсчетов у коменданта вытянулось лицо. – Чтобы добраться до Вены?!
– Да. Чтобы как можно скорее добраться до Вены. Я понимаю, что для вашего скромного городка это немалая сумма. Но ваше рвение не останется без награды. Я не премину упомянуть о той неоценимой помощи, которую оказал мне скромный, но честный капитан Дранг, на САМОМ высоком уровне.
Капитан захлопнул отвисшую челюсть.
– Конечно, я дам вам расписку, заверенную своей посольской подписью, чтобы вы могли спокойно отчитаться о потраченных на благо вашего герцога казенных деньгах, и, прибыв в Вену, немедленно распоряжусь, чтобы вам выслали деньги.
Возможность откупиться от свалившегося на голову посла с помощью казенных денег окончательно сломила волю Дранга, и он, отчаянно взмахнув рукой, выдохнул:
– Хорошо. Но...
– Никаких НО, мой друг! – Цебеш одарил его сиятельной улыбкой и покровительственно похлопал по плечу. – Судьба улыбается вам, предоставив возможность оказать важную услугу столь высокопоставленным персонам... На мой взгляд, капитан захолустного городка – это совсем не та должность, какой заслуживает столь... представительный и, главное, расторопный офицер.
– Да-да, ваша милость, вы правы. – Капитан стремительно, почти строевым шагом, двинулся к двери... На полпути остановился. Рванулся к своему столу и, не найдя там колокольчика, истошно закричал:
– Йован!
– Я здесь, ваша милость.
– В мою карету немедленно запрячь четверку лошадей – самых лучших. Сходи... Э, нет. Я сам схожу за деньгами... Расписка! Бумагу и чернила господину послу. – С этими словами он скрылся за дверью, оставив Йована стоять в полном недоумении.
– Ну, что ты встал столбом? – спросил Цебеш, чуть приподняв кончик своей полированной трости над полом. – Перо, бумагу, чернила сюда и распорядись о карете.
– Капитан, что, едет в Грац?
– Нет, идиот. Я еду в Вену.
Через пару часов они уже были в пути. Неуклюжая карета неслась куда-то в ночную тьму. Старик, сидя на козлах, то и дело погонял лошадей, а Ольга сидела внутри. Невыносимая тряска. От нее не спасали ни мягкая обивка сидений, ни полдюжины подушек. Двигаться по дорогам Штирии ночью было небезопасно, так что никто не встречался им на пути. Только изредка мимо занавешенных окон кареты проплывали огоньки и лаяли дворовые псы. Это оставалась позади еще одна деревня, хутор, поместье.
Среди ночи они прибыли в Лейбниц – городок, чуть более крупный, чем Вис. На мосту их окликнула стража, но Старик рыкнул по-немецки:
– Валашский посланник. Срочно в Вену! – кинул в них парой монет, и карета, почти не замедлив хода, загрохотала колесами по доскам моста.
Остановились они у одного из городских трактиров. Спрыгнув с козел, Цебеш открыл дверцу кареты:
– Выходи.
Он был бледен как смерть и еле стоял на ногах.
– Что с вами? Вы выглядите так...
– Как в ту ночь, когда вселял тебя в это тело? – хрипло засмеялся Старик. Потом сунул ей в руку горсть монет. – Пойди купи мешок овса для лошадей, большой кусок хорошего копченого мяса, сыра, хлеба, молока и вина, да пусть нальют в оплетенные лозой кувшины, а то разобьется в дороге. Скажи – для пана Цебеша. И побыстрее. Я не привык ждать.
– Но я же не знаю, сколько тут что стоит!
– А ты не торгуйся.
– А как же вы... Разве можно так раскрываться?! Наверняка же скоро пошлют за нами погоню.
В ответ Цебеш зарычал что-то трехэтажно-нецензурное по-немецки и толкнул ее к трактирной двери.
Через четверть часа они уже оставили Лейбниц позади. Старик изо всех сил нахлестывал лошадей, и карета легко неслась по ровной, утоптанной дороге на Грац.
