словно стоящие на парковке космические корабли. Сергей мог бы поспорить, что это местные храмы, посвященные безымянным для него богам. Никаких крестов и полумесяцев. Нельзя было определить к какой концессии они принадлежат.
Миновав несколько богатых кварталов, отряд приблизился к резным воротам, которые вели внутрь холма. При их приближении ворота отворились, пропуская отряд. Они въехали в длинный извилистый туннель, освещенный развешанными по стенам факелами. Набрав скорость, они пронеслись по нему и вскоре оказались в огромной зале, выполняющей функцию хозяйственного двора.
Отряд остановился. Рыцари спешились. Серегу грубо выдернули из седла. Также неаккуратно поступили и с Лехом. Никто с ними не считался. Они были рабами, вещью, не имеющей права на чувства. Одинцов пообещал себе, что обязательно вернет всем этим людям должок.
От одной из хозяйственных пристроек к ним уже спешил дородный мужчина в богато расшитом кафтане, больше напоминающем помесь римской тоги и домашнего восточного халата. Приблизившись к отряду, толстяк всплеснул руками и затараторил:
— Почему так долго? Хозяин изволил беспокоиться? Удалось ли справиться с разбойниками? Это и есть новые рабы нашей милости?
Если бы кто из рыцарей вздумал отвечать на эту очередь вопросов, то и до вечера бы не управился. Только толстяка похоже совсем не волновали ответы. Он стал обидно хватать Сергея за разные места, щупать, словно кухарка на рынке синюшного цыпленка, только разве что в штаны не заглянул. Одинцов это терпел, деваться некуда, только брезгливо кривился и усиленно отворачивался от толстяка, смотреть на его сотрясающиеся жиры было неприятно. Толстяк отступил на несколько шагов, чтобы внимательнее осмотреть нового раба, но на чем-то поскользнулся и плюхнулся на задницу. Уж больно потешно он упал, даже Сергей не смог удержаться от улыбки. Что уж говорить о рыцарях, которые дружно, словно по команде загоготали.
— Зря ржешь, — тихо произнес воин, на коне которого Сергей въехал в город. — Уний Лак, распорядитель князя, и очень злопамятная сволочь. Теперь тебе несдобровать.
Чувствовалось, что рыцарь дело говорит. Потому что поднявшийся с каменной мостовой распорядитель был красным, словно сорванный с ветки спелый помидор, и казалось того и гляди взорвется.
Уний Лак приблизился к Сергею и заглянул ему в глаза. У него был тяжелый взгляд. Если взглядом можно было бы убивать, то распорядителя князя можно было бы вздернуть на первом же суку по обвинению в массовых убийствах.
— С этим все ясно. А это что за падаль вы притащили? — спросил он, обернувшись к Леху Шустрику, стоящему и взиравшему на весь спектакль безучастным взором.
— Они вместе были. Наверное, второй воин ристалища? — предположил один из рыцарей.
— Эта падаль? Вряд ли. Хозяин говорил что-то о новом скотнике. Вот это уже ближе к истине. Лисик, — неожиданно распорядитель повысил голос до писклявого визга, — Лисик, иди сюда.
Из одной из хозяйственных пристроек вынырнул щуплый паренек с грязными всклокоченными волосами и одним целым глазом, второй скрывала черная тряпка, повязанная на лицо.
— Отведи это отребье. Накорми, приласкай…
Толстяк довольно хохотнул.
— И объясни, как ему повезло, что он теперь служит нашему князю. Я определяю его на скотник. Пусть поубирает дерьмо. А там посмотрим, что с ним делать будем.
Лисик довольно осклабился и, схватив Леха за руку, поволок его за собой. Шустрик не сопротивлялся.
Толстяк вновь повернулся к Сергею.
— А ты пойдешь со мной. Кто-нибудь сопроводите нас до бойцовского барака.
Один из рыцарей выступил вперед, схватил Одинцова за руку и увлек за собой.
Уний Лак мелкими шажочками засеменил следом.
Гладиаторский барак, куда отвели Сергея, выглядел непрезентабельно. Все конечно лучше чем тюремные камеры Рибошлица, или яма с мертвецами в лесу. Хотелось бы верить, что и поприятнее, чем крутить динамо-машину (что бы это не значило) в подвалах барона Верчера. Просторное помещение с грязным деревянным полом, обитыми досками стенами и двухъярусными нарами, которыми было заставлено все пространство барака.
Уний Лак провел Одинцова к свободным нарам, указал на них. Затем щелкнул пальцами и к нему побежал плотный среднего роста мужик, больше похожий на гнома-переростка.
— Это новенький. Покажи ему все. Головой за него отвечаешь. Завтра приступить к тренировкам, — приказал распорядитель.
Гном рявкнул:
— Да.
На удивление у него оказался мощный бас.
Уний Лак брезгливо поморщился и удалился в сопровождении рыцаря-конвоира.
— И это… Меня Дорином зовут, — представился гном и запустил в густую грязную бороду пятерню, которую протянул было для рукопожатия, но в последний момент одернул.
— Сергей, — сказал Одинцов, устало опускаясь на нижнюю койку.
— Не. Твое место на верху. А это койка Пахома. Придет, увидит, что его место заняли. Осерчает. Ты бы так сразу не нарывался, а то я за тебя отвечаю. Потом Уний с меня шкуру заживо сдерет, — распереживался Дорин.
— Ничего. Придет, подвинусь, — смело заявил Серега.
— И как тебя судьбинушка в ристальщики забросила? — поинтересовался гном.
— Сам бы хотел знать, — пробурчал Одинцов, всем своим видом показывая, что он не в настроении зубы друг другу заговаривать.
— Ничего. Осмотришься. Попривыкнешь, тогда и поговорим. А пока я тебя в курс дела должен ввести, все-таки меня назначили твоим Смотрящим. Так что рассиживаться нам некогда. Сперва, отправляемся к интенданту за одежкой и прочим обмундированием.
Сергей надеялся, что с дороги его оставят в покое. Дадут отдохнуть, может вздремнуть, но бодрый гном вовсе не рассчитывал давать ему никаких поблажек.
Пришлось подниматься с нар и плестись вслед за Дорином. Они вышли из барака и направились по узкому каменному коридору, освещенному чадящими факелами, развешанными по стенам.
— У нас тут порядок такой заведен. Новичок живет вместе со всеми в бараках. Они для новичков и построены. Повезет тебе, выиграешь пару поединков с сильными бойцами третьего уровня, то тогда и распорядитель тебя заметит, и переведет в отдельную комнату. Маленькую плохонькую, но свою. Выбьешься на второй уровень, то тебе и комнатку получше дадут, да и женщину позволят выбрать. Ну, а уж бойцы первого уровня живут в отдельных апартаментах. Им даже позволяют выходить на поверхность. Тут уже и сам понимаешь и достаток и положение другое.
— И какой у меня шанс выйти на первый уровень? — спросил Серега.
Смотрящий даже остановился, обернулся, окинул внимательным оценивающим взглядом Одинцова и ответил:
— Плохой у тебя шанс. Я бы сказал и нету у тебя его вовсе. Но на второй уровень может и выбьешься. Хлиповат ты для ристальщика.
— Ну и на том спасибо, — буркнул Сергей.
— Да ты не обижайся. Я тебе правду как есть скажу. Никто не скажет. А я скажу. Я давно тут, многих повидал, так что опыт имею. А в нашем деле опыт самое главное.
— А ты сам бьешься?
— Я то? — удивился Дорин. — Да, какой из меня боец. Я еще в детстве ногу повредил, так что теперь увечный, хромый. А увечных на Ристалище не допускают. Насмешка это над богами, за такое преступление можно и головы лишиться. Так что я Смотрящий по бараку. Да вот над новичками наставничаю.
— А что ты имел ввиду, когда говорил, что бойцов первого уровня на поверхность выпускают? — спросил Серега.
