позволено беспрепятственно идти в ногу со своим поколением?
Он возбужденно мерил шагами свой маленький кабинет и, наконец, нашел компромисс. Он станет еще внимательнее наблюдать за Моникой и расспрашивать ее при каждом удобном случае. И если поймет, что она несчастна, что ей действительно требуется общение с другими детьми, тогда он придумает, что можно сделать.
Но когда Моника вернулась домой, он сразу увидел, что она не слишком весело провела время. Она выглядела подавленной и почти ничего не рассказывала. Девочки явно не сумели подружиться. Когда ее стали расспрашивать, она призналась, что Глэдис ей не очень понравилась. Она произнесла эту фразу с задумчивым видом, сделав небольшую паузу перед словами „не очень“.
— Почему она тебе не понравилась? — резко спросил Эвертон.
— Не знаю. Она такая смешная. Не похожая на других девочек.
— А что ты знаешь о других девочках? — удивился он.
— Ну, она совсем не похожа…
Моника внезапно замолчала и опустила глаза.
— На твоих подруг, ты хотела сказать? — уточнил Эвертон.
Она смерила его быстрым, изучающим взглядом и вновь опустила глаза.
— Ни капельки не похожа, — подтвердила она. Она и не может быть на них похожа.
Эвертон не стал мучить ребенка дальнейшими вопросами и разрешил ей идти. Она тотчас бросилась в пустую комнату, чтобы там удовлетворить свою потребность в общении.
На данный момент Эвертон был доволен. Моника абсолютно счастлива, ей не нужны ни Глэдис, ни другие друзья ее возраста. Его эксперимент проходит успешно. Она сама придумала себе подруг и с удовольствием отправилась играть с детьми, порожденными ее фантазией.
Поначалу ему казалось, что все хорошо, — большего и желать нельзя. И вдруг на него снизошло внезапное озарение, поразившее его как гром среди ясного неба, — ведь в действительности это противоестественно и ненормально.
Хотя Моника не испытывала ни малейшего желания вновь встретиться с Глэдис Парслоу, правила приличия требовали пригласить дочь викария с ответным визитом. Скорее всего, Глэдис Парслоу хотела идти в гости не больше, чем Моника хотела ее развлекать. Но благодаря строгой дисциплине она явилась точно в назначенное время, и Моника повела себя по-взрослому учтиво, встретив ее сдержанно и с достоинством.
Моника проводила свою гостью в пустую комнату, и в тот день ни Эвертон, ни мисс Гриббин больше не видели Глэдис Парслоу. Когда прозвучал гонг к чаю, Моника появилась одна и тихим голосом сообщила, что Глэдис уже ушла домой.
— Вы поссорились? — поинтересовалась мисс Гриббин.
— Н-нет.
— Тогда почему она ушла так быстро?
— Она глупая, — бесхитростно ответила Моника. — Вот и все.
— Может, глупая не она, а ты. Почему она ушла?
— Она испугалась.
— Испугалась?
— Ей не понравились мои подруги.
Мисс Гриббин переглянулась с Эвертоном.
— Ей просто не понравилась глупая девочка, которая разговаривает сама с собой и выдумывает всякую чушь. Неудивительно, что она испугалась.
— Сначала она не поверила, что они существуют на самом деле, и стала надо мной смеяться, — сказала Моника, сев на стул.
— Естественно!
— А потом, когда она их увидела…
Мисс Гриббин и Эвертон прервали ее одновременно, повторив хором и с неподдельным изумлением ее последние слова.
— И когда она их увидела, — невозмутимо продолжала Моника, — они ей не понравились. Думаю, она просто испугалась. Во всяком случае, она не захотела остаться и сказала, что пойдет домой. По-моему, она глупая. Мы все от души над ней посмеялись, когда она ушла.
Она говорила обычным тоном, и если в душе радовалась, что своими словами привела мисс Гриббин в замешательство, то ничем этого не показывала.
А мисс Гриббин уже не могла скрывать свой гнев.
— Ты очень плохая девочка. Нельзя говорить неправду. Ты прекрасно знаешь, что Глэдис не могла увидеть твоих подруг. Ты ее просто напугала тем, что разговаривала с несуществующими людьми. Она больше никогда не придет к тебе играть. Так тебе и надо!
— Не придет, — согласилась Моника. — Она правда их видела, мисс Гриббин.
— Откуда ты знаешь? — спросил Эвертон.
— Я поняла это по ее лицу. К тому же она разговаривала с ними, пока бежала к двери. Поначалу они очень смущались от присутствия Глэдис. Никак не хотели выходить, но я их очень просила, и в конце концов они появились.
Эвертон взглядом остановил новую вспышку гнева у мисс Гриббин. Ему хотелось узнать побольше, поэтому он решил проявить терпение и сдержанность.
— Откуда они появились? — спросил он. — Из-за двери?
— О нет. Оттуда, откуда всегда появляются.
— И откуда же?
— Не знаю. Кажется, они и сами не знают. Они всегда приходят незаметно, когда я смотрю в другую сторону. Разве не странно?
— Очень странно! А исчезают они таким же образом? Моника нахмурилась с серьезным и задумчивым видом.
— Все происходит так быстро, что невозможно понять, куда они уходят. Когда в комнату заходите вы или мисс Гриббин…
— Они тотчас убегают. Но почему?
— Потому что ужасно смущаются. Но уже не так, как раньше. Возможно, скоро они к вам привыкнут и перестанут бояться.
— Ты меня успокоила! — не удержавшись, хмыкнул он.
Когда Моника выпила чай и ушла, Эвертон повернулся к секретарше.
— Вы неправы. Нельзя обвинять ребенка. Она искренне верит в существование этих воображаемых созданий. У нее настолько сильно развита способность к внушению, что даже я в некоторой степени поверил в их существование. Девочка Парслоу — сама еще ребенок, соответственно она более восприимчива, поэтому она действительно их видела. Мы, несомненно, имеем дело с телепатией и самовнушением. Я никогда не занимался их изучением, но должен сказать, что такие случаи представляют определенный научный интерес.
Мисс Гриббин поджала губы, и он заметил, как она передернула плечами.
— Мистер Парслоу рассердится, — только и сказала она.
— Ничего не могу поделать. Может, это и к лучшему. Если Монике не нравится его дочь, им не стоит проводить вместе время.
Тем не менее Эвертон немного смутился, когда следующим утром во время прогулки столкнулся с викарием. Если преподобный Парслоу знал, что накануне его дочь столь бесцеремонно покинула их дом, он либо захочет извиниться, либо потребует извинений от Эвертона — в зависимости от того, как он понимает ситуацию. Однако Эвертон не желал иметь дело с извинениями как с той, так и с другой стороны, он не собирался обсуждать детские капризы, кроме того, ему хотелось сократить общение с господином Парслоу до минимума, обусловленного правилами приличия. Он охотно прошел бы мимо викария, лишь приподняв шляпу в знак приветствия, но, как он и опасался, викарий его остановил.
— Я собирался зайти к вам, — сообщил преподобный Парслоу.
Эвертон замедлил шаг и беззвучно вздохнул, подумав, что случайная встреча на улице избавит его от
