дикарей.
Вниз дорога пошла уже и с большим наклоном. Камни чаще и чаще выскакивали из-под ног, но ветер действительно ослабел, и появилось больше растительности. Вот уже и солнце стала приятно припекать и спуск пошёл веселее. К обеду отряд оказался в долине, заваленной камнями. Практически все камни были влажными, но не ручейка, тем более речки меж ними не видно было.
— Долина плачущих камней! — Обвёл руками пространство меж двух хребтов Дулав.
Долина была узкая, но длинная, уходящая в даль, за горизонт. Ентри прикоснулся руками до камней и ощутил влажность и прохладу. Дик глубоко вздохнул и почувствовал влажный и чистый воздух. Промчался ветерок, но встрепав волосы путникам, умчался дальше.
— Лентибр. — Прошептал как заклинание, тихо и осторожно Ентри, посмотрев при этом на свой меч. Думал ли он, когда нарекал подарок мастера Дуко, что будет, стоят здесь и почувствует того, чьим именем назвал меч. Непонятные ему чувства переполняли его. Радость, восхищение, вместе с волнением. Он чувствовал себя на краю света, куда добрался только он, даже не мечтал, но добрался.
Но надо было идти дальше. Ентри взгрустнулось, оттого, что надо было покидать эту долину и снова карабкаться по склону вверх. Дулав повёл их дальше. Всё ближе и ближе они подходили к дикарям и может от этого проводник спешил? Или он просто хотел поскорей закончить с этим делом и вернуться домой? Он то и дело предостерегал путников и просил их быть внимательней. По его словам, дикари могли следить за ними и напасть в самый не подходящий момент. Его слова подействовали незамедлительно. Дик уже не опускал руку с эфеса меча, Элифер предоставив Ентри вести её горта, обнажила свои мечи и поглядывала по сторонам. Юноша тоже выглядел напряжённо, но поводья, за которые он вёл гортов, не давали ему, как следует, подготовиться к обороне. Мариа, с болезненным видом восседала на горте, погружённая в себя и только Семион, внешне выглядел вполне спокойно, он молча шел, замыкая колонну, опираясь на свой посох, не переставая думать: ' Куда мы идём'? Сколько он не пытался узнать их путь от Аланира, все молчали.
Несмотря на стихший ветер и вполне благоприятную погоду, подъём проходил тяжело. Лес на этом склоне, хоть и был небольшим и редким, но довольно старым. Деревья поднимались высоко в небо, а длинные корни расползались по земле и прятались в почву чуть ли не в метрах трёх от дерева. Тем удивительнее становилось то, что с десяток мощных деревьев валялись на земле, их словно выкорчёвывали вместе с корнями, и преграждали путь. Горты, всё чаще упирались и не хотели идти дальше.
— Дикари где-то рядом. — Сказал Дулав и сбросил поклажу. — Заночуем здесь.
Сумерки, хоть и наступали, но было достаточно не поздно.
— С дикарями в темноте лучше не встречаться. Они видят в ночи хорошо и к тому же проворны как лисы. Дождёмся утра и продолжим путь. — Объяснил Дулав. Спорить с ним никто не стал.
Караулить стали по двое, кроме Мариа, которая с этим была не согласно, но грозный голос Дика прозвучал приказом и ей пришлось подчиниться. Она улеглась на подготовленную из курток постель и отвернулась от костра. Ентри слышал, как она всхлипывает, но успокаивать не решился. Юноша решил побороть в себе жалость, ожидая схватки с врагом. Он просто заткнул уши и отвернулся к огню. ' Дикари никого не жалеют и я должен быть беспощадным, должен…'- Твердил он себе. Ентри не заметил, как лес накрыла темнота и теперь, только свет от костра освещал ближайшее от него пространство. Юноша обернулся и увидел спящих Дика и Элифер, меж ними тихо посапывала Мариа. Дулав в стороне возился с гортами, а с ним рядом, у костра, оказался Семион.
— Слушай Ентри… — Начал разговор Лаварион. — Мы с тобой так и не говорили с тех пор как вышли из Кишурмаха. А ведь нам есть, что рассказать друг другу. — Ентри демонстративно отвернулся. — Сердишься на меня? Твоё право. Только это существо, хранит тайну моего прошлого, а вы его потревожили. Тебе трудно понять, ты не можешь встать на моё место, ты многого не знаешь…
— Знаю. Дик рассказал нам вашу тайну.
— Дик?.. Рассказал?..
— Да. И про старика, которого вы голодом морили и про вашу жену Омовелию. — Ентри посмотрел на Семиона. Тот был растерян и глупо выпучив глаза, смотрел на юношу. ' Никакой жалости… Быть беспощадным'. — Вихрем пронеслось в голове у Ентри. — И знаете, что я вам на это скажу!? Во всём виновата ваша жадность. Ни я, ни Мариа, ни кто — то другой, только вы…
— А ну замолчи, мальчишка! — Прошипел Лаварион. Ентри вздрогнул.
В тишине леса послышалось уханье совы. Семион прислушивался к тишине, сжимая свой посох. Ентри тоже прислушался, но ничего кроме шелеста листвы не услышал. Наконец и Лаварион расслабился. Он словно и не слышал то, что говорил ему Ентри, просто положил посох и уставился на костёр. Через минуту он снова заговорил:
— Ты знаешь, куда мы идём?
— Знаю, в Аланир. — Ответил ему Ентри.
— А дальше? — Семион напрягся, ожидая долгожданного ответа.
— А дальше, — Ентри сделал паузу и посмотрел на Лавариона, тот уже жадно испепелял его взглядом, — Куда судьба заведёт.
В глубине себя, Семион ожидал похожего ответа и не выдавая своей вскипевшей ярости, отвернулся опять к костру и стараясь более спокойным голосом продолжить разговор, произнёс:
— Понятно, но…
К ним подошёл Дулав, подбросил в огонь хворост, постоял немного, смотря как пламя жадно сжирает сухие ветки и направился спать. У костра снова воцарилась тишина. Семион не решался снова начинать разговор, да и Ентри не очень-то и хотелось разговаривать с ним.
Через час юноша начал клевать носом. Ночь к тому времени вовсю царила в лесу и даже редко спавший Дикин поддался чарам сна. Только Лаварион, сидевший у костра, не спал. Семион был насторожен. Что-то не нравилось ему в этой лесной тишине. Он и сам не мог понять что? Всё тот же ветер, играющий листвой, всё то же уханье одинокой совы, но он словно чувствовал присутствие кого-то, словно кто-то следит за ними. Лаварион осмотрелся, но в непроглядной темноте ничего не увидел. Ентри уже сдался окончательно сну. Семион накинул на него плащ и подкинул в костер хвороста. Снова заухала сова. Из ветвей выпорхнула какая-то птица, испуганная чем-то. Или кем-то? Семион встал и ухватился за свой посох. Ветер стих и воцарилась звенящая в ушах тишина. Семиону стало как-то не по себе. Сам не зная почему, больше интуитивно, он резко развернулся и рассёк посохом воздух. На его удивление, посох ударился обо что-то твёрдое и только тогда Лаварион увидел, как на землю, в полутора метре от него упало мохнатое тело, схватившись, толи руками, толи лапами за голову.
Лаварион отступил к костру. Теперь он чётко слышал шаги справа. Тяжёлые, от которых дрожала земля. Противник несся на него, разведя руки в сторону. В тусклом свете костра, Семион разглядел человеческие черты в этом, на голову выше его теле. Противник, переваливаясь с бока на бок бежал, готовый просто снести Лавариона, но тот ловко увернулся и громила завалился в костёр. Тут же запахло палёной шерстью. Истошный рёв заставил проснувшегося Ентри заткнуть уши. Через секунду у Семиона стояли и Дик, и Элифер. Дикин преграждал путь дикарям к гортам и Мариа, Элифер прикрывала рукой Ентри. Дулав стоял за ними с луком на изготовке. Наступила пауза. В темноте ночи, неприятелей трудно было разглядеть. Огромные, двухметровые люди, покрытые густой шерстью и вооружённые дубинами переминались на месте. Они, желавшие атаковать внезапно, получили отпор и теперь, не зная истиной силы противника, медлили. Хотя численное превосходство было на их стороне. Семеро против пяти.
Чуть в стороне от головы Дика просвистела стрела, выпущенная Дулавом. Шестеро против пяти. Разъярённые таким обстоятельством, дикари рванулись в атаку. Один из них просто раскидал Дика и Семиона по сторонам. Элифер, под натиском отступила за костёр и еле отбивалась от ударов дикаря. Ей помогал Ентри, который, прячась у неё за спиной, исподтишка колол врага Лентибром, тем самым, сковывая его действия. Отброшенные в стороны Сараллон и Лаварион, тоже отчаянно отбивающиеся от дикарей, отступали. Дикин отходил в глубь леса, всё дальше от лагеря, защищаясь от двух противников. Меч еле сдерживал удары дикарей и Дик чувствовал, что силы его на исходе. Семион, на удивление Ентри, искусно владея посохом, отбивался более эффективно, нанеся пару точных ударов по голове противников. Он стянул на себя троих, дабы освободить Дулава от них и позволить тому воспользоваться луком и стрелами, но сдержать натиск и ему удавалось с трудом. Он отступал к Элифер, которая была уже у спящей Мариа.
— Мариа, проснись! — Завопил Ентри, видя, как её лицо всё скривилось от боли, но он и сам понимал, что это бесполезно.
