стремительно переросли в полномасштабное азербайджанское восстание. Красной Армии теперь хватало забот и без немецких парашютистов. Но войска Штудента уже никогда не могли стать прежними. К тому времени, когда вечером 23 августа танки Гудериана прибыли к месту событий, парашютисты потеряли 40 процентов личного состава. Остатки воздушно-десантных частей, понесших большие потери на Кипре в мае 1943 года, были добиты в окрестностях Баку.
Гнев Гитлера по поводу провала операции «Черное золото» был слегка смягчен триумфальным въездом Клейста в Тбилиси 23 августа. Красная Армия уже оставила город. Отчасти благодаря действиям грузинских националистов, отчасти из-за угрозы подхода германских войск. Сотрудники НКВД гроздями висели на фонарных столбах на улице Пушкина.
Оставив позади эти «праздничные» сцены, 3-й танковый корпус повернул на запад в направлении Черноморского побережья, а 48-й танковый корпус — на восток в направлении долины Куры. 26 августа, в 16.30, у Евлах 48-й танковый корпус встретился с передовыми подразделениями 46-го танкового корпуса Гудериана. Кавказ был полностью завоеван. Единственным портом Черного моря, который все еще оставался в руках Красной Армии, был Батуми, расположенный рядом с турецкой границей. Этот город будет захвачен всего через несколько дней.
Теперь, по мысли Гитлера, для турок пришло время для того, чтобы хорошенько задуматься. 27 августа он обратился с последним предложением к медлительным руководителям в Анкаре. Если Турция присоединится к странам «оси», ей будут возвращены отнятые у нее союзниками в 1920-х годах территории — Армения и Мосул. Если нет… тогда Гитлер не ручается за последствия, но вряд ли они будут приятными для Анкары.
Это был поздний вечер 28 августа. Бывший канцлер Германии и нынешний посол в Турции Франц фон Папен сидел у кабинета Исмета Иненю в президентском дворце Анкары. Он ждал уже некоторое время, прислушиваясь к приглушенным звукам спора, разгоревшегося по ту сторону закрытой двери.
В 10.35 вечера дверь распахнулась и из нее вышли начальник штаба армии Февзи Чакмак и его помощник Азим Гундуз. Первый улыбался, губы второго были плотно сжаты, а лицо хранило мрачное выражение. Фон Папен почувствовал облегчение. Турки присоединятся к военным действиям!
Посла пригласили в роскошный кабинет Иненю. Президент выглядел изможденным. Очевидно, его аргументы, как и аргументы поддерживавшего его Гундуза, не произвели впечатления на Чакмака. Фон Папен хотел бы узнать, чем начальнику штаба удалось запугать своего президента. Отставкой или чем-то еще? Хотя и отставки было бы достаточно.
Иненю жестом указал фон Папену на стул, стоявший напротив его стола. «Сегодня в полночь мы объявим войну Советскому Союзу, — сказал он. — Это произойдет через час и двадцать минут, — добавил он, посмотрев на свои серебряные карманные часы. — Без сомнения, не пройдет и нескольких часов, как англичане и американцы объявят войну нам».
Иненю посмотрел в окно. Фон Папен думал о том, почему ему никогда не удавалось свыкнуться с мыслью, что турок может иметь при себе серебряные карманные часы. «Вам не придется сожалеть по поводу этого решения, — сказал он. — Турция сумеет восстановить свою былую славу. В…» Иненю перебил его: «Меня не интересует былая слава, — сказал он по-немецки. — И я искренне надеюсь, что нам не придется сожалеть по поводу этого решения. Вы говорили с Чакмаком? Вам известно, какое оружие нам необходимо и как скоро оно нам понадобится?»
«Оружие начнет прибывать в течение следующих двух недель, — ответил фон Папен. — Я получил личные подтверждения этому от фюрера».
«Пусть тогда все так и будет, — сказал Иненю. — Завтра утром, когда прибудет ваш новый военный атташе, мы снова увидимся».
Германский посол вышел. Иненю развернул свое кресло к большому окну и взглянул на утонувшую в сумерках столицу новой Турции, построенной его другом Ататюрком. Выбор сделан. Обратного пути уже нет. Целыми неделями он ожидал знака, хоть какой-нибудь победы союзников, хоть чего-нибудь, чем можно было бы убедить его народ в том, что союзники победят в этой войне. Он и сейчас продолжал верить в это. Но знака не было.
Глядя, как гаснут последние огни над Анкарой, Иненю не знал, что в этот момент на другой половине земного шара первый обреченный авианосец
На следующее утро в Багдаде, находившемся на расстоянии 800 миль на юго-восток, генерал Александер и Р. Дж. Кейси пили свой утренний кофе на веранде виллы последнего. Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, утреннее сообщение, пришедшее из штаба 8-й армии, было весьма обнадеживающим. Потери, понесенные в ходе приграничных сражений, были невелики, и боевой дух войск, по свидетельству всегда оптимистичного Монтгомери, продолжал оставаться на высоком уровне. Они понимали, что смогли нанести Роммелю несколько чувствительных ударов, а усиливающееся преимущество летчиков Королевских ВВС в небе Палестины еще больше способствовало укреплению боевого духа. В следующий раз они сумеют остановить Роммеля раз и навсегда. Триумфального въезда немцев в Иерусалим не будет.
Александер воспринимал оптимизм Монти с известной долей скептицизма, но он располагал и другими доказательствами. Отчеты маршала авиации Теддера подтверждали утверждения о нараставшей мощи Королевских ВВС. В них же отмечались те трудности, с которыми приходилось сталкиваться летчикам люфтваффе, действовавшим со своих временных баз на Синае, для обеспечения приемлемого уровня защиты для танковой армии Роммеля. По-видимому, днем накануне одна из германских танковых дивизий была серьезно потрепана с воздуха на дороге Биршеба — Хеброн. Возможно, сейчас еще преждевременно делать далекоидущие выводы, говорил Александер Кейси, но, кажется, «самое худшее уже позади».
Кейси надеялся на это. Он говорил генералу о том, что, как и ожидалось, политическая ситуация складывается благоприятно и есть надежды на ее дальнейшее улучшение. Длинный перерыв между захватом Роммелем Египта и его наступлением на Палестину в большей степени пошел на пользу британской стороне. Немцы и итальянцы находили время для раздоров по каждому поводу, а слабая египетская экономика продолжала разрушаться. «Египтяне очень быстро освободятся от своих иллюзий, — говорил Кейси. — У нас даже имеются неподтвержденные сообщения о вооруженных столкновениях между группой офицеров-добровольцев и итальянской военной полицией».
Министр оживился при этом сообщении. «Самое важное заключается не в том, что египтяне осознают, что Фарук и Али Махер являются марионетками «оси», но то, что это станет ясно и арабам в Палестине, Сирии и Ираке. Сейчас большинство тех из них, кто сохранил здравый смысл, отчетливо понимают противоречивость ситуации, когда за перспективу освобождения приходится прислуживать Германии. В настоящий момент они выжидают, в какую сторону подует ветер. Если нам удастся остановить Роммеля недалеко от Иерусалима, тогда, я полагаю, большинство арабских лидеров будут сохранять нейтралитет. Конечно, кучка фанатиков может подстрелить какого-нибудь британского солдата и взорвать какое-нибудь здание, но те из них, кто решает дела, будут сидеть тихо и стараться извлечь максимальную пользу из этой ситуации. Естественно, мы предложим им все, что сможем, — неопределенные обещания плебисцита в Палестине, полную независимость всем и каждому по окончании войны.
Нам повезло, что иракский мятеж произошел в прошлом, а не в этом году и что у нас была возможность устранить с пути все опасные персонажи. Нури-эс-Саид останется с нами вопреки всем трудностям. Он пользуется популярностью среди всех, кроме иракской армии. Мы должны разоружить их. Так же обстоит дело и с шахом Ирана. Он будет делать все, что мы ему скажем, до тех пор, пока немцы не появятся перед его дворцом в Тегеране. Единственными лидерами, которые вышли сухими из воды в прошлом году, остаются Рашид Али и муфтий. Муфтий сейчас в Египте и у него большие проблемы с итальянцами. Рашид Али, насколько нам известно, сейчас находится на Кавказе с тремястами арабскими добровольцами, но немцы будут держать его на коротком поводке. Складывается впечатление, что он и муфтий находятся сейчас не в лучших отношениях. Теперь, когда турки вступили в войну, у немцев будет гораздо больше проблем, хотя они еще не совсем осознают это. Турки захотят оторвать Армению от России, а немцы, без сомнения, посулили им и регион Мосула. Они и нас просили об этом, но мы отказали. И мы имеем доказательства, которые можно предъявить иракцам. Видимо, немцы не понимают, что, имея Турцию в качестве союзника, они не могут рассчитывать на поддержку арабов. Это относится и к Азербайджану.
