– Знаешь, я бы мог долго убеждать тебя и, глядишь, склонил бы к сотрудничеству, но сегодня у меня много дел. А твой дружок сейчас превратится в мутировавшее отродье и может доставить нам массу хлопот, так что не будем терять время. Я задам тебе простой вопрос, от которого будет зависеть твое будущее. Все, что от тебя нужно, – дать прямой ответ. Но помни, дороги назад для тебя нет. Итак, ты с нами?
– Нет, – коротко ответила она.
– Воля твоя. Свяжите ее, – приказал Генерал охранникам. – Только покрепче. Она не должна вырваться.
Под дулом автомата Катю связали, положили рядом со мной.
– Сейчас мы уйдем отсюда, оставив тебя наедине с дружком. Думаю, очень скоро ты придешься ему по вкусу, – засмеялся Генерал. – Да, хочу вас предупредить: звать на помощь бесполезно. Вокруг все такие же, как я, они не станут вас спасать.
– Тогда где обычные люди?
– Они в загоне, как и положено домашнему скоту, – бросил на прощание Генерал.
Тяжелая дверь закрылась, мы остались вдвоем.
Я прошептал:
– Задуши меня, если можешь. Ты сильная, я знаю.
– Потерпи, пожалуйста, – попросила она. – С тобой все будет в порядке. Я вколола тебе антидот еще там. Твой организм просто не до конца перестроился. Еще чуть-чуть, и ты будешь в норме.
– Да?! А у меня такое чувство, будто я уже умер.
– Это нормально, – уверенно сказала она. – Мучения обязательно закончатся, вот только…
– Договаривай.
– Перед тем тебе ненадолго станет еще хуже.
– Еще хуже?! – простонал я.
– Да, – кивнула она. – Мне тоже довелось пройти через это. Я знаю, что говорю. Будет еще один приступ, самый мощный. А потом боль пройдет.
– Скорей бы, – произнес я.
– Подгонять бесполезно. Просто потерпи. Ты выдержишь.
– Выдержу? Ради чего, Катя?
– Ради себя, меня. Ради остальных.
– Зачем мне остальные, Катя? Мне и на себя сейчас наплевать. Я хочу только одного – сдохнуть.
– Ты не сдохнешь. У тебя сильное сердце. Оно выдержит любую нагрузку. Раньше таких, как ты, брали в космонавты. Ты крепкий мужик, Саша. Вытерпишь все и поможешь мне.
– Что ты собираешься сделать?
– Я собираюсь вырваться отсюда и устроить здесь бойню. Настоящую кровавую баню. Тебе дико слышать от меня такое?
– Я слышал разное, Катя. Сейчас мне не до анализа твоего морального облика. Вернусь к этой теме потом, если выживу…
– Ты выживешь, – продолжила подбадривать она. – Ты обязан выжить. Сейчас от тебя зависит слишком многое. Ты слышал, что говорил Генерал?
Я кивнул.
– Центральная полностью в руках големов. Они устанавливают тут свои порядки.
– Верно.
– Кто ты такая, Катя? Можешь рассказать, пока следующий приступ меня не добил?
– У тебя есть силы на то, чтобы меня выслушать? – изумилась она.
– Пока есть. Во всяком случае, пока что я могу терпеть, – ответил я, прислушиваясь к своим ощущениям.
Боль и вправду отступила, но что-то предсказывало мне, что это всего лишь затишье перед бурей.
Катя, убедившись, что я отдаю себе отчет, продолжила:
– Ты же слышал, я ученый, биолог. Работала в засекреченной научно-исследовательской лаборатории. Эта лаборатория находится под землей, связана коммуникациями с Тридцать Пятой. Фактически была построена еще одна станция – дубль гражданской. После войны мы с Центральной стали работать над антидотом, способны решить проблему быстрых мутаций. Ученые с Центральной пошли по ложному пути, создали големов, которые хоть и могут преспокойно жить на поверхности, однако нуждаются в постоянном притоке донорской крови. Их собственные клетки – фагоциты – слишком быстро разрушаются. Не буду вдаваться в научные тонкости, но без фагоцитов любой организм, а особенно организм големов, долго не протянет. Големы способны абсорбировать чужие клетки, поэтому они вынуждены время от времени охотиться на обычных людей. Эту проблему еще как-то можно было бы решить, но у големов возникли определенные проблемы с психикой. Они ставят себя выше других, считают, что являются иной, биологически более высокой расой. Эдакие вампиры, кичащиеся «арийским» происхождением.
– А вам, на Тридцать Пятой, значит, повезло больше?
– Еще как, – подтвердила она. – Нам просто фантастически повезло. Помнишь легенду о шансе на миллион? В наши руки попал человек, который вытянул счастливый лотерейный билет. В его организме выработались антитела, победившие мутацию. Это и впрямь невероятная удача. Мы исследовали его и смогли выработать антидот. Люди, которые его применяют, могут выйти на поверхность и жить там до конца своих дней. Однако их кровь смертельно опасна для големов, поэтому они, узнав о нашем открытии, попытались уничтожить нашу лабораторию, а когда у них ничего не вышло, заблокировали ее от посторонних. Все туннели были взорваны, а на поверхности они расставили мощные блокпосты и установили постоянное патрулирование. Чтобы не возникло лишних вопросов, големам пришлось приоткрыть завесу секретности, они объявили Тридцать Пятую запретной станцией. Ну, а поисковиков с ближайших станций вроде твоей Двадцатки стали планомерно истреблять, чтобы те ненароком не наткнулись на нас.
– Теперь понятно, откуда взялись эти новые маршруты, неизменно выводившие нас на тварей, – протянул я. – Здорово придумано. Кроме того, устраняя поисковиков, они фактически ослабляют станции, которые в результате намного легче прибрать к рукам. И еще… – я сделал паузу, – возможно, мне на некоторое время будет не до тебя. Кажется, идет второй приступ.
Катя сочувственно вздохнула:
– Держись, Саша!
– Я попытаюсь, – без особой уверенности пообещал я и настроился.
Оттуда-то изнутри на меня накатила новая волна неимоверной боли. Я заорал, чувствуя, что срываюсь в пропасть безумия. Еще немного, и мое сознание полностью в нем растворится, я перестану существовать. Последний мой вопль едва не порвал голосовые связки. Я ударился головой о бетон и затих.
Глава 27
По идее, удар был такой силы, что моя башка только чудом не раскололась, как перезрелый арбуз. На мое счастье, этого не случилось. Мозги не вытекли. Лишних дырок, через которые это могло произойти, не образовалось. Я даже сознания не потерял, хотя боль была жуткая. Именно она, похоже, и привела меня в чувство. Я перестал валяться на полу, как раздавленная лягушка, хватая ртом воздух. Захотелось жить.
Я до крови закусил губу и почувствовал, что боль отступает и мне становится лучше. Катя была права: второй приступ прошел, унеся с собой мои муки. Более того, я словно во второй раз родился.
По телу разлилась приятная нега. Блаженство придало мне сил. Сейчас я был способен свернуть горы. Ну, или надрать пару задниц, причем с большим удовольствием.
– Отпустило, – с блаженной улыбкой прошептал я.
– Уверен? – деловито поинтересовалась девушка.
Вместо ответа я стал развязывать на ней путы. Не сразу, но до меня дошло: когда веревка не
