— Они вернутся. Когда они увидят, что дорога впереди них пуста, они поймут, что мы свернули куда-то в сторону. Все же мы получили небольшую передышку...
«Кадиллак» еще двигался. Я подвел машину к правой обочине проселка, круто вывернул руль вправо и нажал на тормоза. Дорога не была полностью блокирована, но другая машина здесь пройти не сможет, пока они не спихнут «кадиллак» в канаву.
Я должен был чувствовать удовлетворение от того, что нам удалось укрыться здесь, но я его не чувствовал. Это место было вовсе не тем, что я ожидал. Несколько десятков деревьев, растущих далеко друг от друга, между ними — открытое, просматриваемое насквозь пространство. Я не видел ни одного подходящего места, где могли бы спрятаться два человека, разве что за деревьями, но это было равносильно самоубийству. Нам оставалось только одно: бежать, бежать изо всех сил! Это было тоже бесполезно, так как я знал, что парни позади нас бегают быстрее. Во всяком случае, быстрее, чем Эллен, которую я не мог бросить ни при каких обстоятельствах.
Странно, но я чувствовал себя совершенно спокойным. Когда «кадиллак» остановился, и я взялся за ручку дверцы, чтобы выйти из машины, в моей голове пестрой вереницей пронеслись все события последних дней. Против меня было направлено все: от ножей до динамита, от пистолетов до...
Я вздрогнул и замер на месте, словно ослепленный внезапной мыслью, осветившей самые отдаленные закоулки моего сознания.
Динамит!
Динамитный заряд, который я извлек из-под капота моего «кадиллака» и который спокойно лежал у меня в багажнике. В том виде, в каком я его нашел, с электрическим капсюлем-детонатором и двумя медными проводками, отходящими от него. И там же, в багажнике, целая бухта монтажного провода, может быть, не совсем подходящего для этого трюка, который я думал, но способного проводить электрический ток.
Я рванул дверцу «кадиллака» и выпрыгнул наружу, захватив здоровой рукой ключи от машины. Подбежав к багажнику, я открыл крышку, вытащил оттуда все четыре динамитных палочки, прихватил бухту провода и помчался к капоту. Эллен о чем-то встревоженно спрашивала меня, я что-то отвечал, но все мое внимание было занято тем, чтобы прикрутить оголенные концы провода к медным проволочкам детонатора. Когда я поднял капот, чтобы подсоединить другой конец провода к контактам зажигания, я сказал Эллен:
— Им придется проехать по этой дороге, если они захотят добраться до нас. И если мне повезет, я взорву их ко всем чертям! Во всяком случае, выведу из строя их машину и вытряхну их на нас. Так что выходи из машины. Быстрее, черт подери!
Она отрицательно покачала головой. Я оглянулся на шоссе и увидел свет фар, пробившийся между деревьями. Какая-то машина приближалась с той стороны, где только что скрылись Наварро и его подручные. Возможно, это была другая машина. Но я не верил в это.
Эллен, все еще покачивая головой, спросила меня:
— Значит, стоит только повернуть ключ зажигания, и эта штука взорвется?
— И еще как! Вылезай из машины!
— Как же ты сможешь повернуть ключ, бросить динамит и остаться в живых?
— Я и не собираюсь взрывать себя. Это для тех ублюд... э... бандитов. И бросать его я не буду. Я просто аккуратно положу динамит на дорогу, вернусь в машину и подожду, пока они подъедут поближе. В общем, обо мне можешь не беспокоиться.
Все было готово, последний контакт обеспечен. Я шагнул в сторону от «кадиллака», держа в руке динамит и добавочный провод.
— Я сделаю это, — сказала Эллен.
— Что такое?
— Я поверну ключ.
— Перестань болтать чепуху и...
— Нет!
Лицо ее было бледным и испуганным, глаза наполнены ужасом. Но голос звучал твердо и решительно, хотя губы у нее дрожали:
— Я поверну ключ. Ты потом... может быть, ты потом сможешь подбежать к ним, выхватить у них пистолет или еще что-нибудь сделать, — она вдруг замолкла и испуганно вскрикнула: — Вот они! О, Шелл, вот они!
Машина на шоссе замедлила ход и начала разворачиваться к нам.
Я перегнулся через открытое окно боковой дверцы «кадиллака» и вставил ключ в замок зажигания. В этот момент свет фар приближающегося автомобиля выхватил из темноты окружающие нас предметы, ярко осветив каждую веточку на кустах и каждую выбоину на грязной проселочной дороге.
Что ж, теперь они уже увидели нас обоих.
Эллен была уже за рулем «кадиллака».
Внезапно я почувствовал страшную усталость. Мне показалось, будто вся кровь вытекла из меня и просочилась в землю под моими ногами.
— Ладно, — сказал я. — Теперь это уже, пожалуй, не имеет значения. Тебе надо будет только повернуть ключ. И смотри, не поверни его преждевременно!
Машина остановилась. Когда они нас заметили, Наварро, очевидно, из предосторожности нажал на тормоза, не понимая, в чем тут дело и почему мы не пытаемся удрать. Он мог не знать, что их пули пробили бензобак моей машины, пожалуй, они не знали и о том, что я безоружен. По собственному опыту эти парни должны были подозревать, что у меня в машине припрятано никак не меньше полдюжины пистолетов.
Они находились не более чем в сотне ярдов от меня, и пока я стоял неподвижно и глядел на них, они медленно двинулись вперед. Тогда я пошел к ним навстречу, словно шериф из вестерна, ищущий встречи с бандитами.
По-моему, очевидная глупость моего поведения озадачила их. Машина приблизилась еще на несколько ярдов, затем остановилась, фары погасли. В этот момент я не задумывался, зачем они сделали это. Я бросился вперед, на ходу разматывая провод от батареи. Его хватило ярдов на двадцать. Я бросил динамит на землю справа от себя, у самой обочины, повернулся и побежал обратно к «кадиллаку». Может быть, думал я, может быть, я успею добежать до него и закончить работу самостоятельно...
Затем фары второго автомобиля вспыхнули снова, на этот раз значительно ближе.
Я думал, что неожиданность при виде нас, стоящих на дороге в ярком свете автомобильных фар, постепенно улетучилась и они убедились в том, что я безоружен, иначе к этому времени я выпустил бы в них с полдюжины зарядов.
Я замер на месте, когда их фары осветили меня, и повернулся спиной к «кадиллаку» и к Эллен, до которой оставалось всего несколько ярдов. Поворачиваясь, я отступил влево для того, чтобы быть подальше от динамита и поближе к деревьям. Я поднял правую руку и попытался поднять левую, скривившись от боли.
— Скотт!
Наварро высунулся из машины со стороны сидения водителя и выкрикнул мое имя.
— Да, Наварро, это я. Повремени малость: я должен тебе что-то сказать!
Он засмеялся.
— Стой там, где стоишь, Скотт!
Он, очевидно, наслаждался моей беспомощностью. Время лениво отсчитывало секунды, каждая из которых могла закончиться выстрелом и ударом пули.
Я не мог заставить себя стоять на месте, хотя и пытался изо всех сил. Ноги непроизвольно отступали назад, к левой обочине, словно они действовали самостоятельно, независимо от моей воли.
— Я сказал, чтобы ты стоял на месте!
Голос Наварро приобрел жесткие нотки. Он был весьма решителен и уверен в себе. Он явно не боялся однорукого раненого человека, беспомощно стоявшего перед ним на дороге в ярком свете автомобильных фар.
Он вышел из машины, сказал что-то людям, сидящим в ней, и медленно направился ко мне. Вслед за ним из машины вышли остальные. Их было двое, но ни один из них не был мне знаком. За моей спиной,
