они не давали выигрывать Сноггу постоянно, чтобы не возбуждать его уснувших было подозрений. Когда наутро его сменил Стегг, он выиграл уже свыше двадцати миллионов крон. С чувством добросовестно выполненного долга Ши растянулся на полу.
Проснулся он незадолго до заступления на дежурство Сногга. Хеймдалль не находил себе места – пока они прохлаждались в тюрьме, посыльный Сурта был уже в пути, дабы потребовать в качестве выкупа меч под названием Голова.
Увы – вскоре выяснилось, что имея дело со Сноггом, торопиться не следует.
– Скучаешь, небось, по дому, по реке своей Фьерм? – спросил Ши у тролля, когда тот присоединился к игрокам.
– Ей-ей, – отозвался Сногг. – Часто. Люблю ее. Рыбу.
– Вернуться, поди, мечтаешь?
– Нескоро это будет.
– А почему?
Сногг скривился.
– Господина Сурт – она суровая хозяин.
– И всех-то делов? Неужели других причин нет?
– Н-нет... Моя любит тролльшу Ильвагевю... Эх! Но что же это моя делать? Зачем толковать с узник про мой личный жизнь? Хватит! Играем!
Ши счел за лучшее прекратить расспросы, а когда Сногг сменился с поста, заметил:
– Нам крупно повезло. Не представляю, как это можно влюбиться в женскую особь троллиной породы, но он наверняка...
– Наблюдателен ты, человек из иного мира! Нетрудно читать его мысли, блуждающие у самых уст. Ильвагевю отказала ему, поскольку нос его чересчур велик.
– Вон оно что! Теперь я знаю, за что его можно ухватить. В общем, сегодня вечером...
Открыв вечером очередной тур тараканьих бегов, Хеймдалль несколько изменил заведенный порядок и несколько придерживал таракана Сногга во время первых заездов. Последовавшая полоса удач быстро создала у тролля нужное настроение, и пока счастливый Сногг похихикивал, пощелкивал пальцами и подскакивал от радости. Ши вкрадчиво начал:
– Дружище Сногг, ты так к нам добр. Как бы нам отплатить тебе за доброту? Что бы нам для тебя сделать? Может, мы в силах устранить препятствие, что мешает тебе вернуться к Ильвагевю?
Сногг вздрогнул и уставился на него подозрительным взглядом.
– Невозможно, – проговорил он хрипло.
Хеймдалль уставился в потолок.
– Одна маленькая надежда на освобождение, – пробормотал он, – и узники начинают творить чудеса.
– Господина Сурт – она очень плохая, когда сердится, – выдавил Сногг, беспокойно поводя глазками.
Хеймдалль кивнул.
– Но руки коротки у него схватить в стране троллей одного-единственного ее жителя, который ушел к любимой.
Сногг понурился и стал похож на какую-то птицу с огромным клювом.
– Трудно уйти от руки Сурта, – сопротивлялся он. – Опасно.
– А если изменить внешность, избавиться от какой-нибудь приметы? – включился в дискуссию Ши. – Так скрыться куда легче. Ведь тогда этого тролля никто не узнает!
Сногг погладил свой чудовищный румпель.
– Вот слишком большой... Ваша смеяться, да? – рявкнул он со внезапно вспыхнувшим подозрением.
– Вовсе нет, – успокоил его Ши. – Там, где я жил, в моей стране, одна девушка меня отшила, потому что у меня глаза слишком близко к носу. У женщин всегда странные представления о красоте.
– Это есть правда! – Сногг понизил голос настолько, что его было едва слышно. – Ваша исправлять мой нос, и я ваш! Все для вашей моя сделает!
– Не хочу ничего обещать раньше времени, – заявил Ши, – но думаю, что смогу кое-чем тебе помочь. Вообще-то я угодил сюда безо всяких волшебных приспособлений...
– Моя достать, – засуетился Сногг, который уже жаждал перейти от слов к делу.
– Попробую сообразить, что тут может потребоваться, – заверил его Ши.
На следующий день, когда Стегг собрал после завтрака миски. Ши с Хеймдаллем опросили остальных узников, готовы ли те принять участие в деле их освобождения из темницы. Ответы были разнообразны:
– Коли беду на нас не накличете – чего бы и не помочь...
– Ей, а меня-то возьмете?
– Давай, ежели по-тихому.
