Свет залил комнату, и Фэйт повернулась к кровати. Сквозь пыльное облако с минуту было ничего не видно.
Тщетно стараясь не кашлять, размахивая руками, чтобы разогнать пыль, Фэйт шагнула в сторону ложа. Когда глаза привыкли, она, наконец, смогла разглядеть лицо, едва возвышающееся над подушкой. Продолговатое, бледное, с клочковатой седой бородой.
Если бы его веки не были подняты, она бы никогда не поверила, что этот человек жив. Мужчина уставился на нее, моргая, напоминая киношных зомби.
— Кто ты? — проскрежетал немощный еле слышным хриплым голосом.
— Фэйт, — ответила она, изумленно разглядывая будущего пациента и стараясь гримасой не выдать отвращения. — Я сиделка, подруга Эми. Приехала ухаживать за вами.
— Фэйт, — повторил он. Казалось, на изнуренном лице промелькнуло подобие улыбки. — Подходящее имя для тебя. Ты похожа на ангела. Возможно, ты и есть ангел, явившийся забрать меня из земной юдоли.
Она не улыбнулась его словам.
— Я хочу осмотреть вас, — сказала она, присаживаясь подле него на кровать. Под одеялами его тело едва проступало. Она медленно откинула одеяла, затем выцветшую простыню. Наконец больной предстал перед ней свободным от покровов. Фэйт никогда не видела настолько истощенного человека. Его тело ссохлось примерно до сорока пяти килограммов при росте в метр восемьдесят.
И он был грязный. Тело пациента источало зловоние застарелого пота, словно он не принимал ванну очень давно. Хуже того, он был покрыт пролежнями.
— Прошу прощения за мой непрезентабельный внешний вид, — прошелестел Уильям. — Мне требуется на удивление много времени, чтобы покинуть эту землю. Кажется, я ухожу по унции[25] за день.
Больной явно стеснялся своего состояния и не хотел, чтобы кто бы то ни было видел его таким.
— Не разговаривайте, — сказала она мягко. — Я собираюсь перевернуть вас. Просто расслабьтесь.
— Сделаю, все, что прикажешь, — пообещал он галантно. Но Фэйт чувствовала его глубокий стыд.
В последние годы жизни Эдди, Фэйт поворачивала его, подкладывала судно, перетаскивала, мыла. За последние месяцы жизни мужа она приобрела все навыки ухода за лежачим больным. Со знанием дела и с предельной осторожностью она обхватила костлявые плечи и перевернула мужчину, чтобы осмотреть его спину. Она сдержала свои эмоции при виде кошмара, творящегося под его ночной рубашкой: почти все тело было покрыто болячками и язвами. Она ободряюще улыбнулась, укладывая его обратно на подушки.
— Ты — действительно ангел, — простонал он. — Твои прикосновения нежнее ветерка.
Фэйт старалась не выдать своего истинного впечатления. Она укрыла страдальца простыней и встала у постели, глядя на него.
— Убедилась, что ничего не поделать? — улыбнулся Уильям.
— Ваши зубы болят? — спросила Фэйт.
— Их осталось не так много, чтобы болеть, — констатировал он. — Теряю по одному каждую неделю. — Первый раз с его уст сорвалось что-то похожее на жалобу.
Фэйт кивнула, затем подошла к подносу на прикроватной тумбочке и подняла салфетку. Обнаружились стакан молока и тарелка чего-то белесого.
— Что это? — присмотрелась она, помешав варево ложкой.
— Последняя пища инвалида. То, чем кормят детей. Поглощаем, приходя в этот мир, и давимся, расставаясь с ним.
— Что вы едите на обед и ужин? — строго настаивала Фэйт. — Пожалуйста, без шуток. Просто перечислите.
Его улыбка погасла.
— То же самое, что и сейчас, но иногда меня потчуют говяжьим бульоном на ужин. Да и аппетит давно пропал. Какая разница, что есть. Я просто жду, когда покину эту юдоль скорби. Доктор Галахер уверяет, что осталось не долго.
Фэйт отвернулась и посмотрела в окно. Необходимо взять себя в руки. Сделав глубокий вдох, она обратилась к пациенту.
— Уильям, — начала она, — Не знаю, что с вами и сколько вам осталось жить, но могу уверить… нет, я обещаю вам, что сделаю последующие дни более комфортными, чем сейчас.
Мужчина удивленно воззрился на нее, не зная, что ответить на горячее заверение. Нагнувшись, она поправила одеяло и попыталась улыбнуться.
В следующую секунду дверь отворилась и в комнату ворвалась седовласая сиделка.
— Что ты творишь? — закричала она. — Свет вреден. — Она поспешила через комнату к окну, чтобы задернуть занавески. Когда помещение снова погрузилось во мрак и наполнилось пылью, она повернулась к Фэйт. — Я расскажу доктору обо всем, и он прикажет, чтобы ты держалась подальше отсюда.
Фэйт подарила ей холодную улыбку.
— Вы в этом убеждены, да? — она проследовала мимо и вышла из комнаты. Оказавшись в коридоре, Фэйт прислонилась к двери, судорожно сделала несколько глотков свежего воздуха и обратила лицо к небу.
— Видишь это, Эдди? — прошептала она. — Ты когда-нибудь видел что-либо ужаснее? Я собираюсь исправить это. — Она сжала кулаки. — Во что бы то ни стало, я облегчу последние дни этого человека.
Фэйт поспешила вниз и направилась прямиком на кухню. Эми стояла в самом центре, раздавая указания нескольким кухаркам. Фэйт собиралась описать все, что видела, а затем потребовать, чтобы ей предоставили свободу действий. У нее есть опыт и знания. Но стоило Фэйт бросить взгляд на Эми, как все увиденное всплыло перед глазами… и ее желудок взбунтовался. Закрыв рот рукой, она метнулась к черному входу и вниз по лестнице. Эми следовала по пятам.
Фэйт стошнило прямо во внутреннем дворе. Она руками оперлась о каменную стену. Казалось, ее выворачивает наизнанку волна за волной, хотя желудок давно опустел. Она осознавала, что вокруг присутствуют люди и что Эми что-то говорит, но не более того. Страшные картины не отпускали ее.
— Лучше? — спросила Эми, подавая влажное полотенце вытереть рот.
Фэйт кивнула и потащилась за Эми к каменной скамье у стены. Они остались одни, значит, Эми отправила остальных подальше.
— Расскажи, что случилось, — сказала Эми, обнимая одной рукой Фэйт за плечи.
— Ты видела его? — сумела выдавить Фэйт. Желудок все еще сжимался.
— В последние месяцы нет. Я говорила тебе, что Тристан оставил все на попечении семейного доктора.
— Доктора? — голос Фэйт возвысился. — Как он смеет так себя называть?
— Он хорош для восемнадцатого века, — спокойно объяснила Эми. — Фэйт, я знаю, каково это — получить культурный шок. Хотя я здесь больше года некоторые вещи до сих пор поражают меня, но ты должна помнить, что ты, я и Зои имеем преимущество в полторы сотни лет развития цивилизации. Мы вовсе не лучше здешних. Мне вообще по вкусу натуральные продукты и вещи ручной работы.
Эми замолчала и притянула подругу ближе к себе.
— Расскажи, что ты видела.
— Не поняла, что с ним, рак ли это или туберкулез или же просто пищевая аллергия, но одно я знаю точно, какая бы ни была болезнь, с живым человеком нельзя так обращаться, — Фэйт сделала глубокий вдох и начала говорить медленней. — Вся его спина покрыта пролежнями и клопиными укусами.
— Постельные клопы и блохи, — кивнула Эми, опуская руки. — Я с этим хорошо знакома. Когда я прибыла сюда, то заставила их сжечь перья из матрасов и постирать все белье щелочным мылом. И щеткой вычистить спальни. Клопы и блохи по-прежнему проблема, но не до такой степени, как раньше.
— А его комнату не тронули, — констатировала Фэйт с укоризной в голосе.
Эми не обиделась.
— Нет, не тронули. Тристан и Бет уверили меня, что их дядя находится под присмотром доктора, и я ничего не предпринимала. Я отвечаю только за приготовление пищи для него.
